Дарья Калинина - ЗАГС на курьих ножках

Катя даже попробовала перезвонить следователю, но тот не отвечал. И Почтарь, собака такая, не отвечал. Напрасно она набирала его номер, чтобы сказать твердым голосом: «Не смей ко мне являться». Очень неприятный час провела Катька, поглядывая в окошко и ожидая, что вот сейчас раздастся звонок в дверь, после чего ей официально вручат Почтаря в качестве гражданского мужа. И придется брать – с законом ведь не поспоришь.

– А я этого не хочу, – шептала Катюша самой себе. – Совсем не хочу.

А в глубине души подрагивала струнка. И понятно было, что все не так. Что ей не хватает этих отношений. Остроты и яркости не хватает, вот. Да, ее жизнь без Почтаря спокойна, но еще и очень скучна. А стоит появиться Вовану – и скучать точно не придется.

Но прошел час, прошел второй, за ним и третий, а в дверь никто так и не позвонил. Ни одна машина под окнами не остановилась. А на часах между тем уже час ночи.

Вряд ли они его привезут. Наверное, свободной машины нет. Или еще что-нибудь натворил, вот и решили его у себя подержать.

Пришлось Катюше лечь спать и оставить волнения до следующего утра.

Но утро не принесло никаких новостей. Из квартиры она выходила с опаской – ожидала увидеть на коврике за дверью скрючившегося Почтаря. Если честно, случалось ему уже проводить ночь на половичке у Катькиной квартиры. Но сейчас за дверью никого не было.

Шлепая по лужам, Катька пыталась понять, что это было прошлой ночью. Насколько она знала Почтаря, такая шутка вполне в его вкусе. Разбудить среди ночи человека, потрепать ему нервы – Почтарю все это казалось чрезвычайно смешным.

Тридцать лет человеку, а хулиган хулиганом. Как мальчишка.

Словом, все ясно. Не было никакой полиции. Это Вован так развлекается.

Катька чувствовала себя глупо. Надо же было ей согласиться и признать Вована своим мужем! Теперь он возомнит о себе невесть что. Будет считать, что у нее к нему еще остались какие-то чувства, а ведь это ложь. Совершенная ложь! Катька так отчаянно на этом настаивала, потому что понимала, что ее чувства к Вовану еще совсем не остыли. Где-то там, под слоем обид, еще теплится крохотный огонек. Но раздувать его Катька ни в коем случае не хотела. Из искры обязательно возгорится пламя и в который раз превратит Катькину душу в пепелище.

Думать о работе. Думать о чем угодно, только не о Воване.

И, конечно, она весь день думала о нем. А как иначе? Стоит же человеку сказать себе: «Не думай об обезьяне» – и, пожалуйста, она тут как тут. Сидит, рожи корчит, гримасничает, зубы скалит, с сородичами разными непотребными делами занимается. Гадость какая!

Вот Вован тоже гадость. А не думать о нем не получается.

Так что как ни ругала себя Катька, выбросить его из мыслей не могла. И еще одна беда: эта внутренняя борьба отнимала у нее все ее силы. И так-то на работе Катька бывала рассеянной и невнимательной, но сегодня и вовсе побила собственный рекорд. Она перепутала читательские билеты, долго не могла найти нужную книгу для одного из постоянных читателей, задела стеллаж, с которого с грохотом посыпались книги, так что это, в конце концов, заметила даже Лидия Петровна – Катькина начальница и гроза всего их маленького коллектива.

– Что с тобой, Катюша? Нездоровится?

Голос у Лидии Петровны был сладким, как патока. Но Катька задрожала. Такой голос не сулил ничего хорошего. Вот если бы Лидия Петровна говорила сухо и строго – тогда еще ничего, еще можно было бы пережить. Но все знали: стоит Лидии заговорить ласково с кем-то из подчиненных – пиши пропало, слопает беднягу с потрохами.

Перепуганная Катя попыталась вызвать в директрисе жалость:

– У меня голова болит.

– Ах, голова!.. А что это, Катюшенька, у тебя то голова болит, то спина, то ноги. Может, ты у нас инвалид?

Катька молчала. Она видела, что начальницу понесло, и теперь оставалось надеяться, что Лидия Петровна скоро успокоится. Но не тут-то было. Катька уже давно была бельмом на глазу директорши, так что сегодня та решила оторваться по полной и припомнить все ее грехи. Словом, когда Катюша выходила с работы, ей больше всего хотелось покончить с собой. Таким ничтожеством она себя давно не чувствовала.

Начальница прошлась и по ее внешнему виду («неряха и за фигурой совсем не следишь»), и по характеру («лентяйка и бездарь»), и даже насчет умственных способностей Катьки высказалась. Просканировала она, видите ли, Катькин мозг и поставила диагноз: умственная неполноценность. Ни больше ни меньше.

В общем, если верить словам директрисы, лучше бы Катьке на свет не появляться вовсе. А если уж появилась, надо забиться в дальний угол и сидеть смирно, не отвлекая людей, во всех отношениях более достойных.

Медленно бредя по улицам, Катька размышляла, действительно ли она настолько безнадежна. Конечно, особых достижений у нее в жизни пока нет. Разве что институт окончила. Но кому он нужен, этот ее гуманитарный вуз? С таким дипломом карьеру не сделаешь. Замужем ей побывать не случилось, хотя сама уже не девочка. Да, романы случались, но все какие-то несерьезные.

Катя и сама не заметила, как остановилась напротив витрины. В стекле отражалась роскошная молодая женщина с пышной грудью и длинными русыми волосами, стянутыми в узел. Да, имеется легкая полнота. И в одежде есть некоторая небрежность, здесь не поспоришь. Но ни то ни другое никак не назовешь критическим. Да что там, Катя просто красавица. Хотя сама она ничего такого особенного в своем отражении не нашла. В мыслях она все еще продолжала воображаемый диалог с директрисой, и поэтому Катя не замечала собственной красоты. С витрины на нее смотрела какая-то жалкая неудачница.

– Привет.

Катя вздрогнула.

– Как дела?

Кажется, она вздрогнула еще раз. Рядом с ее отражением в витрине нарисовалась мужская фигура. Неужели Вован? Катя протерла глаза и оторвалась наконец от стекла.

– Откуда ты взялся?

– Тебя ждал, с работы хотел встретить. Между прочим, почти два часа здесь околачиваюсь. Ты чего так задержалась?

– Так я работаю до восьми.

– Не знал, что ты такая трудоголичка. И давно это с тобой? Что-то раньше за тобой такого не водилось.

Вован явно пытался пошутить, но Катьке сегодня было не до смеха. Она чувствовала себя раздавленной, так что меньше всего ей сейчас хотелось слушать шуточки бывшего ухажера. Видно, тот понял, что юмор его сегодня не к месту, потому что сразу посерьезнел и перешел к делу:

– Я тут чего к тебе пришел… Не могла бы ты стать моей женой?

Катька оторопела. Ну и денек сегодня! Почтарь что, делает ей предложение? По-настоящему?

– Официальной женой. – Он как будто услышал ее незаданный вопрос.

Неужели это тот самый Вован, который столько лет твердил, что регистрация в ЗАГСе – это не для него?