Наталья Александрова - Сковорода ближнего боя

– Вот видите, что у нас получается, Василиса… Антоновна. – Она посмотрела в свои листочки. – Вы в данный момент нигде не работаете и без определенного места жительства.

– Да это же… – вскинулась было я, но следователь остановила меня движением руки.

– Далее, – продолжала она, – не только ваш муж, но и другие беспристрастные свидетели слышали, как при ссоре в ресторане вы угрожали нашинковать вашу соперницу в капусту, так ведь?

Я недоуменно посмотрела на Володьку – неужели я такое говорила? До чего же они меня довели! И встретила ответный взгляд, полный злорадства и ненависти. Да что же это, за что он меня так?!

– Что обещали – то и сделали! – выкрикнула Кудеярова и бросила мне через стол несколько снимков. – Полюбуйтесь на дело рук своих!

Это был полный кошмар. На фотографиях я увидела даже не тело, а какие-то кровавые лохмотья. Лица вообще не было – сплошное месиво. Меня передернуло.

– Не нравится? – вкрадчиво и даже как-то добродушно спросила Кудеярова.

Ее любезность была сродни любезности удава, который перед обедом решил побеседовать с кроликом о погоде и о ценах на капусту. И улыбка напоминала оскал акулы перед тем, как она перекусит зазевавшегося аквалангиста.

– Это ужасно! – честно ответила я.

– Согласна с вами. – Она наклонила голову, и я невольно заметила, что волосы ее темнее у корней. Стало быть, эта ледяная рыба – вовсе не натуральная блондинка. Она красит волосы, как Мэрилин Монро. Ни миг мне полегчало, как будто я уличила следователя Кудеярову в чем-то неприличном. Но в следующую секунду меня опять опрокинуло в шок, потому что поддельная блондинка отбросила свой любезный тон и заговорила обычным скрипучим голосом:

– Были ли вы в загородном доме гражданина Селезнева после того, как расстались с ним несколько месяцев назад?

– Нет, конечно! – уверенно ответила я. – Что мне там делать? Кстати, это вовсе не его дом, я имею на него столько же прав…

– Мы сейчас говорим не о ваших правах на дом! – Она поморщилась, затем выдвинула ящик своего стола и что-то достала из него. – Вам знаком вот этот предмет?

Я перегнулась через стол и уставилась на маленькую вещицу, которую Кудеярова положила перед собой.

Это был небольшой металлический брелок с выгравированной на нем собачьей головой и именем «Бонни».

Предмет был мне очень хорошо знаком – брелок от поводка, на котором я ежедневно выгуливаю Бонни. Несколько дней назад на прогулке этот брелок оторвался, я подобрала его, сунула в сумку, чтобы позднее приделать на место, да так и забыла.

– Откуда он у вас? – удивленно спросила я.

– Вопросы здесь задаю я! – отрезала Елизавета Петровна, и в глазах у нее загорелось торжество. – Значит, гражданка Селезнева, вам знаком этот предмет?

– Зна… знаком! – ответила я, заикаясь. – Это брелок от поводка… он оторвался, лежал в моей сумке… А где…

– Вы хотите узнать, где мы его нашли? – спросила она вкрадчиво и тут же ответила, не скрывая торжества: – Мы нашли его на месте преступления! В загородном доме вашего мужа, рядом с телом потерпевшей гражданки Кочетовой!

Тут у меня в глазах потемнело, как будто внезапно наступили глухие осенние сумерки.

Если скандал в ресторане, голословные обвинения мужа и даже отпечатки моих пальцев на злополучной тяпке ничего не доказывают – то брелок… Но как, черт возьми, он мог там оказаться?

– Вы только что сказали, что не были в загородном доме после того, как расстались с мужем, – продолжала Кудеярова, словно заколачивая гвозди в мой гроб. – Тогда как вы объясните появление там этого предмета? Ведь до ссоры с мужем у вас не было собаки! Кажется, вы говорили, что вашу собаку зовут Бонни? Это, если я не ошибаюсь, бордоский дог? – И она уставилась на меня ледяными глазами, и мне показалось, что температура в комнате понизилась градусов на десять. – Может быть, не стоит дальше испытывать мое терпение и тратить драгоценное время? – проскрежетала она, как танковая гусеница на морозе. – Может, сознаетесь? Еще не поздно сделать чистосердечное признание и смягчить этим свою участь…

– Мне не в чем признаваться… – пробормотала я едва слышно.

На самом деле я уже ни в чем не была уверена.

Как брелок мог попасть на место убийства? Ведь я действительно не была в нашем доме с той самой ночи, когда сбежала после жуткого скандала…

Но тогда как это объяснить?

И еще одно. Увидев брелок, я вспомнила Бонни. Бедный пес остался один на улице, за ним некому присматривать… неужели он попадет в стаю бездомных собак, слоняющихся по пустырям и помойкам? Или – того хуже – его отловят во время очередной облавы…

– Не хотите облегчить свою совесть? – с явным сожалением протянула Кудеярова. – Ну что ж, придется снова отправить вас в камеру. Подумайте хорошенько, может, поумнеете…

И она нажала кнопку, вызывая дежурного милиционера. Напоследок мы обменялись взглядами с бывшим муженьком – он смотрел теперь с удовлетворением: досадные неприятности в виде хождения по очным ставкам и допросам для него закончились, можно отдохнуть. Еще путевочку, пожалуй, возьмет в теплые края, чтобы здоровье поправить и стресс снять!

«Упекут, – в полной панике думала я, – упекут меня на зону как пить дать. Срок дадут немалый, уж эта стерва постарается… Неужели все кончено?»

В кабинет вошел все тот же дядя Паша.

Я встала со стула, привычно заложила руки за спину и вышла в коридор.

Мы шли в уже знакомом направлении, к «обезьяннику».

Я мучительно думала о своем положении.

Оно было ужасным: Кудеярова нисколько не сомневается в моей виновности, и у нее достаточно улик, чтобы передать дело в суд. Ссора с Ольгой, орудие убийства с моими отпечатками, а самое главное – брелок от собачьего поводка.

Я никак не могла объяснить, как он мог попасть на место убийства.

Если только…

У меня шевельнулась смутная мысль, но додумать ее до конца я не успела, этому помешали объективные причины.

Мы прошли уже половину пути, как вдруг перед нами возникло неожиданное препятствие: справа по коридору в открытую дверь рослые грузчики вносили огромные картонные ящики. За ними присматривал молодой плечистый милиционер с детским веснушчатым лицом.

– Чего это таскают, Ласточкин? – поинтересовался мой конвоир, приостановившись перед дверью.

– Да это, дядя Паша, компьютеры новые привезли, – охотно ответил веснушчатый парень, поправив воротничок. – Будут, как его… информационный центр устраивать…

– Лучше бы премию выписали личному составу! – вздохнул дядя Паша. – Эй, ты чего! Держи, упадет!

Один из грузчиков споткнулся на пороге, и ящик, который он тащил на хребте, угрожающе накренился. Дядя Паша бросился его поддерживать, Ласточкин подскочил с другой стороны…