Дарья Донцова - В когтях у сказки

Хозяйка отеля закрыла лицо ладонями.

– Я не спасла Юлю, моя дочка умерла. После ее кончины я осталась здесь – не могу бросить ее могилу. От нечего делать я занялась гостиницей, Домом здоровья. Наш брак с Володей фактически распался, но юридически мы супруги. Фафайкин не хотел разводиться, однако не так давно он встретил женщину, ставшую ему близким человеком, и, думаю, скоро попросит официального развода, чтобы заключить новый союз.

– И вы не знали, что горничная Галина Звонкова – это Галя, дочка Ларкиных? – уточнила я.

– Нет, – пробормотала Лаврова. – Была в курсе, что она выпрашивает деньги, но делала вид, будто ничего не знаю. Понимала: это она от отчаяния, сражается так за жизнь Вари. Кто, как не я, похоронившая Юлечку, мог ее понять? Потом Галина прибежала ко мне, объяснила, что разбила в ванной писательницы флакон дорогих духов. Мол, Виола обозлилась, а когда Звонкова стала умолять ее не жаловаться и рассказала о беде с Варей, закричала: «Знаю вас, мерзавцев, я книгу о таких вымогательницах, как ты, написала», – и выгнала Галю вон, не дав ей договорить. Горничная очень испугалась потерять место, вот и примчалась ко мне с рассказом о том, что собирает деньги на лечение, пообещала более этого не делать.

– Молодец! – «восхитился» действиями Звонковой Степан. – Правильная тактика, надо опередить противника.

– И вы оставили аферистку на службе, – сказала я. – Неужели не узнали ту, кого считали сестрой?

– Нет, – вздохнула Марина, – мы не встречались много лет, она сильно изменилась – поправилась, отрезала косы, покрасила волосы, губы у нее почему-то стали большими. Ведь я считала Галю мертвой, даже в голову прийти не могло, что она, живая и здоровая, бегает с тряпкой по номерам моего отеля.

Я повернулась к аферистке.

– Ну да, из светло-русой вы стали темной шатенкой, постриглись, отрезали челку, вкачали в губы гель – и вот уже совершенно другое лицо. Ну и, конечно, на руку вам сыграло то, что в Тамбовске вас помнили подростком, а сейчас вы взрослая женщина, у вас появились мимические морщины, что тоже меняет вешний вид. Да никто и не ожидал, что младшая Ларкина жива.

– Виола, вы же догадались, что я крашу волосы, спросили у меня, не темноволосая ли я от природы, – вспомнила вдруг Марина. – Меня это удивило, потому что я тщательно слежу, чтобы светлые корни не отрастали.

– Недавно вы сказали, что не скрывались, просто не афишировали, кто вы, и вдруг выясняется, что волосы красили, – неожиданно заметила Анна Семеновна.

– Сейчас многие это делают, – пожала плечами Лаврова. – Ладно, буду откровенна: не очень хотелось услышать чей-то возглас: «Ба! Маша Савина приехала!» Уже объяснила, по какой причине я вернулась в места, где провела детство, и почему осталась. Но ворошить прошлое желания не имела. Я не меняла безостановочно фамилии, не пряталась, просто стала шатенкой, чтобы не растревожить осиное гнездо. Хотя одни из тех, кто помнил меня девочкой, умерли, другие уехали. Виола, задавая вопрос про цвет волос, вы ведь знали уже кто я?

– Если честно, в тот момент у меня не имелось никаких подозрений на ваш счет, – призналась я. – Это было простое женское любопытство. Что пряди окрашены, я поняла сразу и хотела спросить, какой краской вы пользуетесь. Очень красивый насыщенный цвет, локоны ярко блестят. Обычно, если дама косит под брюнетку, у нее тусклые волосы. А вы возразили: нет, я родилась такой. И я удивилась. Понятно, почему люди скрывают пластические операции, липосакцию, но окрашивание волос… Вот тогда я впервые подумала, что вы, возможно, от кого-то прячетесь. Как я поняла, что вы от природы светленькая? Да это проще простого! У брюнеток-шатенок есть проблема – темные волосы на руках. Поэтому многие из них делают эпиляцию не только нижних, но и верхних конечностей. А у вас на предплечьях тоненький, почти прозрачный пушок. И кожа прямо фарфоровая, очень белая, такая бывает в основном у блондинок, крайне редко у тех, кто появился на свет с темными волосами.

Дмитриев кашлянул.

– Тема волос на руках, конечно, очень важна и интересна, но давайте обратимся к обсуждению другого вопроса. Погибли Лена Фокина и Светлана Иосифовна. Кто их убил?

– Убил? – выдохнула Анна Семеновна. – Роман, налейте мне воды, желательно похолоднее, а то я сознания лишусь. Нам сказали, что Елена и Светлана Иосифовна скончались от аллергии, они обе не могли даже смотреть на арахис.

– И кто об этом знал? – быстро спросил Виктор.

Директор Дома здоровья взяла поданный ей барменом стакан.

– Да все. Мы отмечаем дни рождения детей, подаем к полднику торт. Сладкое заказывается соответственно вкусу ребенка, некоторые очень любят арахис. И я всегда, перед тем как воспитанники приступают к чаепитию, предупреждала: «Фокина, тебе есть этот бисквит категорически нельзя, для тебя купили шоколадное пирожное».

– Понятно, – кивнул Дмитриев, – аллергию Лены не скрывали.

– Зачем? – удивилась Анна Семеновна. – Наоборот, всех оповестили, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не угостил девочку арахисосодержащим продуктом. Всегда так поступаю. Вот у Аглаи, например, резкая реакция на клубнику, а ей один раз подарили крем для рук «Вишенка». Помнишь, что случилось?

Девочка сидела молча, на вопрос директора ответил Алеша.

– Это я ей косметику на Восьмое марта припер. Знаю про Аглайкину напасть, но ведь на тюбике вишня была нарисована.

– А Раскова чуть Богу душу не отдала, – продолжала Анна Семеновна, – хорошо, что «Скорая» быстро приехала и ее откачали. Фокиной так не повезло.

– О проблеме со здоровьем Светланы Иосифовны Наумовой тоже все знали? – не успокаивался Степан.

Анна Семеновна замахала рукой.

– Нет, я уже после смерти учительницы услышала, что у нее, как у Елены, на арахис бурная реакция. Но Светлана ведь взрослым человеком была, за ней не требовалось смотреть, как за Леной.

Я открыла свой айпад.

– Тут не поспоришь. Детям необходимо внимание, хотя некоторые из них, например, Фокина, сами горазды за другими подсматривать. Давайте вспомним, какой была Лена. Девочка оказалась в Доме здоровья, потому что накатала на отца доносы, сначала в прокуратуру о покупке наркотиков для умирающей жены, а потом в налоговую инспекцию о каких-то финансовых махинациях. Отец назвал дочь сестрой печально известного Павлика Морозова и поспешил от нее избавиться. Очутившись в интернате, Елена попыталась кляузничать на детей. Но директор ей жестко объяснила, что не любит ябед.

– Лена сразу поняла свою ошибку, – попыталась защитить покойную Анна Семеновна, – и более стукачеством не занималась. Мы с ней помирились.

– Но дружить с Фокиной никто не хотел, – уточнил Алексей, – с ней разговаривали, а в свою компанию не звали.