Дарья Донцова - Имидж напрокат

Ксения посмотрела на меня:

– Можно воды?

Я взяла бутылку, отвернула пробку и наполнила стакан.

– Конечно.

Михайлова сделала несколько жадных глотков.

– На телефон падает эсэмэска с адресом. Я туда еду и забираю письмо. В нем сообщается номер, звоню по нему, трубку берут, называют сумму и место, где надо оставить пакет с купюрами.

– Телефонные номера и адреса, где следует взять послание, всякий раз разные? – предположил Костин.

Ксения кивнула.

– Если не секрет, сколько стоят адвокаты? – полюбопытствовала я.

– По-разному, – не стала называть точную цифру Михайлова.

– И все же, – настаивала я.

Ксения потянулась к чистому листу бумаги и ручке, быстро написала цифру и показала мне.

– Ого! – восхитилась я. – Неплохая, однако, заначка у Козланюка.

Нина вскочила, прежде чем кто-то успел отреагировать, заглянула через мое плечо и воскликнула:

– Вау! Ни хрена себе! А дети только дешевый мармелад по праздникам видят, в обносках ходят. Кроме Ростика, конечно, ему лучшее подается.

Я покачала головой:

– Да, на юристов очень большие деньги тратятся. Ксения, неужели у вас не было желания взять из тайника немного для себя, для девочек? Пьете гадкий чай по бесплатному талону, пирожные едите только глазами, ваши дочки, если верить Нине, не имеют ни хорошей одежды, ни вкусной еды.

– Деньги принадлежат Учителю, – парировала Михайлова, – он освободится и позаботится о нас.

– И давно вы отдаете деньги адвокату? – спросил полковник. – Вы в постоянном контакте с Козланюком находитесь с момента его задержания?

Ксения опустила голову.

– Нет, большой перерыв был. Пока следствие и суд тянулись, кто-то мне записки от мужа приносил. Он велел нам с Ниной на последнее заседание прийти. Мы так и поступили. Очень тяжело было – плакать-то нельзя. Еле выдержали. После оглашения приговора Родиона Харитоновича какое-то время в Москве держали, и послания от него мне притаскивали. Супруг подробно писал, как жить надо, когда дом приобретать, как сыновей воспитывать. Потом все, молчание. Шли годы, и ничего. Тяжко было. Служба гнусная, на хорошую не брали.

У Ксении сорвался голос. Я протянула ей бутылку воды.

– До того, как попали в медцентр Милова, вы мыкались по разным малопрестижным местам. И вдруг с работой повезло. Да?

Ксения вытащила из кармана резинку, собрала волосы в хвост.

– Мы уже говорили на эту тему. Наличие детей, большой перерыв в стаже, то, что была на короткий срок задержана, сразу отпугивало кадровиков. Бесполезно им говорить, что меня не судили, отпустили после двух дней допросов. Нина никак не могла на достойный оклад устроиться. Как посмотрят в анкету: близнецы, мужа нет, родственников тоже, и все, отказ.

Я повернулась к Валерию Борисовичу:

– А вы, добрый человек, пожалели многодетных мамаш без супругов и близких людей?

Милов скрестил руки на груди.

– Приятно, когда о тебе хорошо думают, но не я нанимаю сотрудников этого звена. Вот врачей подбираю сам, а средним персоналом занимается мой заместитель Анна Леонидовна.

– Верно, – подхватил Федор Иванович. – Мы говорили с госпожой Фрадкиной, и она подтверждает: вы никогда не интересуетесь кандидатурами на ставки медсестер. Именно поэтому Анна Леонидовна запомнила одно ваше распоряжение – вы велели ей непременно принять на службу Ксению Михайлову и Нину Волынкину. Фрадкина изучила документы женщин и сказала вам, что ей ни одна, ни вторая кандидатура не понравилась: первая претендентка многодетная, мужей у них нет, послужной список не впечатляет, работали в непрестижных местах. И что вы своему заместителю ответили?

– Запамятовал уже, – поморщился Милов, – малозначительная ситуация мигом выветрилась из головы.

– Тогда я вам напомню: вы велели Фрадкиной взять женщин, так как за них ходатайствует важный человек из Минздрава, – продолжил Лукьянов. – Ваша «правая рука» удивилась, но спорить с вами не стала. И не прогадала, Нина с Ксенией оказались прекрасными работницами. Михайлову вскоре повысили, назначили на должность старшей сестры в одном из отделений СПА. Нина пока карьеру не сделала, но трудится прилежно. Валерий Борисович, а кто тот чиновник? Сделайте одолжение, назовите его имя.

Милов опустил уголки губ.

– Не сохранилось в памяти. Но раз Аня говорит, значит, так и было. Меня попросили об услуге, я ее оказал, такое случается.

– Странно, – сказала Ксения, – за меня никто не мог словечка замолвить, и уж тем более я с вышестоящим начальством дружбу не вожу. Да и у Нины, насколько я знаю, властных знакомых нет. И мы не отправляли резюме в клинику Милова, прекрасно понимали: с нашим багажом в дорогой медцентр не попасть. Нас и в муниципальные-то больницы не брали. Когда мне позвонила женщина, сказала: «Госпожа Михайлова, вас приглашают на собеседование», – и дала адрес, мы с Ниной решили, что мой контакт увидели на сайте «Ищу работу», где мы свои фото и послужные списки вывесили. Подумали: менеджер в отделе персонала искал новых сотрудниц, рылся в Интернете, я ему понравилась. Бывает же такое?

– Теоретически это возможно, – согласился Федор Иванович.

– Я пришла на собеседование, и меня взяли, – продолжала Ксения. – Через месяц я осмелела и попросила поговорить с Ниной, вдруг и ей местечко в клинике найдется.

– Прямо волшебная ситуация, – сказала я. – Сотрудник отдела кадров обратил внимание на многодетную мать без мужа, которая служила бог знает где и даже не надеялась попасть в коммерческий центр. Это ведь очень странно, а, Валерий Борисович? Неужели ваши люди изучают Интернет? У больницы же есть собственный сайт, там и сообщают о вакансиях.

Милов начал сердиться.

– Странно другое – то, сколько времени вы уделяете такому пустяку.

– Нет, – возразила я, – речь идет не о чепухе. Две женщины, отчаявшиеся найти хорошее место, в силу какого-то магического стечения обстоятельств вдруг получают работу, о которой и мечтать не смели. Конечно же, они будут держаться за нее зубами и ногтями. Да, Нина?

– Почему вы у меня спрашиваете? – надулась Волынкина.

– Потому что кто-то велел вам обмануть Галину Максимовну, – сказал Костин. – Собрав вас здесь, мы начали обсуждать ситуацию с Бруновой, но удалились от темы. Вы ведь не сами придумали аферу, вас вынудили переодеться монашкой, поговорить с пожилой, эмоционально не стабильной женщиной, запугать ее адскими муками и убедить составить завещание в пользу Леонида Самсонова. И вы же, наверное, провели в палату нотариуса. А икона, которая вдруг засветилась и показала больной, как в аду души мучаются, это же планшетник, да? Сначала он демонстрировал образ Богоматери, а потом видео. Я прав?

Волынкина схватила со стола листок бумаги и начала его мять.