Дарья Донцова - Штамп на сердце женщины-вамп

– Стоп, – скомандовал Дегтярев. – Это не улика. И где Кукасян подцепила вирус?

– Ты не понял? – удивилась я. – Володя-сибиряк привез шкатулку, о которой ему во сне сказала шаманка. В ней был порошок. Степан Ильич целый день его изучал. Сотрудники помогали Войкову. А потом все они умерли! Непонятное вещество содержало тот самый вирус, он вызывает инфаркт-инсульт. Но не у каждого. Кое-кто остается в живых. Человек не знает, что он инфицирован, и передает заразу детям. Малыши рождаются инвалидами. Механизм действия вируса, как при гемофилии, которая передается по наследству. Один раз случился сбой, и потомки больного человека обречены болеть. Королева Виктория сама гемофилией не страдала, но она передала ее многим царским семьям, с которыми была связана родственными узами. То же произошло и с Геннадием, сам он вроде здоров, а с детьми беда.

Полковник потер затылок.

– Судя по твоему рассказу, в момент вскрытия шкатулки Лауру уже уволили из лаборатории. Кукасян не участвовала в изучении порошка и не могла заразиться. Вся твоя теория про заражение Геннадия от Лауры рассыпается.

На секунду я опешила, но быстро пришла в себя.

– Ладно! Но Геннадий убил Кукасян. А мать его спасла, подсунула милиции в качестве преступника Артема Зинкина. Прошло много лет, и Мария Ивановна решила убить Вику. У Демидовой есть тот самый порошок шаманки! И что теперь делать? Как вывести Марию Ивановну на чистую воду? Вика была наркоманкой, ее смерть от инфаркта никого не встревожила. Катя алкоголичка, ее кончина не выглядит подозрительной. Марфа несколько месяцев баловалась сильными антидепрессантами и болеутоляющими, которые ей щедрой рукой давала Катя. Эти лекарства нельзя использовать бесконтрольно, в особенности подросткам, чей организм находится в стадии активного развития.

По дороге домой я позвонила Оксане, она сказала мне, что самая частая причина внезапной смерти детей в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет, если исключить травматизм – это сердечно-сосудистые проблемы. Сердечный приступ Марфы врачей не удивил.

Полковник молчал.

– Оставить все как есть? – уныло продолжала я. – Пусть Мария Ивановна живет дальше? Ей все сойдет с рук? Тебе пересказать еще раз все, что я узнала от Галины Федоровой?

Александр Михайлович взял свой телефон.

– Алло, Виктор? Это Дегтярев. Отлично. Как дела? У меня тоже прекрасно. Нужна твоя помощь. Завтра утром к тебе приедет Дашка. Да, та самая. Возникла проблема. Я ее решить не могу, потому что не могу. А ты, полагаю, справишься. Договорились, в десять она у тебя.

– С кем ты разговаривал? – спросила я.

– С владельцем адвокатской конторы. Его зовут Виктор Брунов, – пояснил Дегтярев, – я знаю его не первый год, он тот человек, который нам нужен.

– Нам? – повторила я. – Мы с тобой вместе? Почему ты не сердишься? Не говоришь: «Опять влезла куда не просят!»

Толстяк потер затылок.

– Наверное, я ослабел от голода. Когда у тебя всю еду отняли, трудно злиться.

Спустя две недели в уютной гостиной большого офиса на диванах-креслах разместились Мария Ивановна, Геннадий Борисович, его младший брат Михаил, Флора, я и адвокат Брунов, приятный мужчина с открытой улыбкой. Он и начал разговор:

– Некоторое время назад ко мне обратилась госпожа Васильева. Она хотела подать в суд на оклеветавшую ее Марфу Демидову, но я попросил Дарью встретиться с вами, чтобы решить дело мирным путем. Ну зачем затевать процесс? Тратить большие деньги, уйму времени? Ни госпоже Васильевой, ни семье Демидовых не нужны шум и материальные потери. Давайте просто поговорим и решим, как урегулировать конфликт.

– Мы готовы выплатить компенсацию, – сразу предложила Мария Ивановна, – денежную.

– Спасибо, но меня это не устраивает, – твердо сказала я. – Где гарантия, что Марфе не придет в голову опять использовать меня для того, чтобы прославиться? Приписать мне кражу медальона не удалось, но девочка может придумать нечто подобное.

– Марфа вот-вот отправится в Англию, – остановил меня Геннадий, – в закрытую школу. Дарья, я все понимаю, мне бы тоже не хотелось видеть каждый день через забор существо, которое не наказано за подлость. Если дело только в Марфе, то…

– Девочка не поедет в Риверс, – отрезала Флора.

– Это почему? – сдвинул брови Геннадий.

– Потому что я, ее мать, этого не хочу, – ответила Флора. – Дарья, Марфуша не хотела ничего плохого вам сделать. Она от переживаний серьезный приступ заработала, без сознания лежала. Марфе не интернат с розгами нужен, а санаторное лечение. Как вам не стыдно! Набросились на ребенка. Сами глупости в ее возрасте не делали?

Я посмотрела на Флору.

– Вы меня спрашиваете или Геннадия?

– Вас! – с вызовом ответила мать Марфы.

Я пожала плечами.

– Все в подростковом возрасте могут наломать дров. Вопрос в толщине поленьев. В десятом классе я, собираясь на школьный вечер, решила принарядиться, взяла без спроса кольцо бабушки, старинное, и, как сейчас понимаю, очень дорогое. Вернувшись домой, я поняла, что его нет. Была зима, наверное, снимая варежки, я потеряла перстень. Да, я совершила глупость и была здорово за нее наказана, но мне не пришло в голову соврать бабушке, что меня ограбила соседка, напала и сдернула с руки украшение.

– Не о чем спорить. Марфа уедет в Риверс, – каменным тоном произнесла Мария Ивановна. – Вопрос решен.

– Это кем же? – вспыхнула Флора.

– На семейном совете, – буркнул Геннадий.

– Отличненько, – протянула мать Марфы. – Только родителей девочки на него не пригласили. А нашего согласия на отправку дочки за рубеж не будет.

– Ты не поняла, что Васильева на нас в суд подаст? – зашипела Мария Ивановна.

– Ну и на здоровье, – хмыкнула Флора. – Я не очень испугалась. Миша, не молчи! Что ты в рот воды набрал?

– Мой сын ничего не говорит, потому что он дал согласие на отъезд Марфы, – заявила Мария Ивановна. – Дарья, не волнуйтесь, девица скоро покинет Россию.

– Что? – взвилась Флора. – Что? Михаил! Это правда?

Муж молчал.

– Как ты мог? – закричала Флора. – Марфа останется в Москве! Геннадий и Мария Ивановна давно нас с дочерью ненавидят. Но ты! Родной отец!

– Не родной, – тихо сказала я. – И вы об этом знаете.

Флора покраснела, потом вскочила.

– Все. Я ухожу. Мне плевать на все. Идите в суд. Хоть в иностранный. Дочь остается дома.

– Это мой дом, а я не желаю видеть в нем девчонку, – отрезал Геннадий.

Я взглянула на него:

– Пришло время вскрыть нарыв, надо сказать правду.

– Да! – заорал он. – Хватит! Я долго молчал. Не хотел брата расстраивать. Думал, мало ли что мне в голову взбрело, вдруг я ошибаюсь.

– Давно вы догадались, что Михаил не отец Марфы? – полюбопытствовала я.