Дарья Донцова - Вулкан страстей наивной незабудки

– Боже, – прошептала Гортензия, – она делала с нами, что хотела! Спасибо, что вы ее разоблачили.

– Мы должны были догадаться раньше, – вздохнула я. – В первый раз ваша мать приехала к нам одна. Карина примчалась позднее, стала упрекать Галину Сергеевну за то, что та не поделилась с ней своими намерениями. Моисеенко возразила: «Я же тебе говорила, что очень волнуюсь, а ты меня отговаривала от обращения к детективам». Я тогда решила, что Хлебникова, знавшая о том, как Галину Сергеевну обманывали частные сыщики-мошенники, хотела уберечь ее от очередной моральной травмы и материальных расходов. Но потом я подумала: Карина не возражала против визита Галины к детективам, почему она восстала против нас? Ответ возник не сразу. Мы серьезная организация, а не одинокий мужчина, устроивший офис у себя на кухне. Карина помогала вашей маме, пока знала, что та тратит время и деньги впустую, а когда поняла, что Галина нашла настоящих профи, испугалась и решила не допустить ее встречи с особой бригадой. Но Галина Сергеевна впервые за долгие годы не послушалась «доченьку». Карина ничего не рассказала нам о покупке вами красного платья и велела Галине Сергеевне не сообщать об этом. Хлебникова сначала утаила от меня, что у вас был брат. Когда я спросила ее про пожар и попыталась узнать у нее, кто такая Елизавета Гавриловна, она выдала краткую версию этой истории. Ни словом не обмолвилась о проблемах Никиты, просто сообщила, что у вас был брат. Потом мы проверили ваши счета, поняли, что деньгами свободно распоряжается Хлебникова…

– Вот почему она так требовала, чтобы я написала открытку в мае, – прошептала Гортензия, – идея посылать маме карточки не моя. Карина сказала, что это необходимо ради спокойствия Галины Сергеевны.

– Нет, – усмехнулась я, – Хлебникова не хотела, чтобы вас искала полиция. Открытка – доказательство добровольного ухода и того, что вы живы. Вы совершеннолетняя, имеете право отправиться куда пожелаете. Карина не хотела, чтобы вы вернулись домой. Она надеялась, что тоска по дочери быстро убьет Галину Сергеевну. И ваша мать поверила, что вы ее бросили, перестала вас искать, смирилась, у нее, как рассказывала Кара, началось обострение недуга, и вдруг! В мае нет открытки! Это побудило Галину прийти в себя и вновь затеять поиски.

– Я ее отправила, – пояснила Гортензия, – но, наверное, она на почте затерялась. Кара позвонила мне и приказала: «Немедленно напиши еще одно послание. Заберу его у тебя и брошу в ваш почтовый ящик. Живо!» Именно так: «Живо!» Мне это очень не понравилось. Понимаете, я уже жила одна, пела в клубе, познакомилась с продюсером, у меня появился смысл жизни. Со мной нельзя было общаться как раньше, я изменилась. Карина этого не поняла. Ругаться с ней я не собиралась, все-таки единственная подруга. Но и подчиняться ее приказу не хотелось. Знаете, мне стало вдруг обидно, по какому праву Кара говорит со мной в приказном тоне? Требует отправить открытку. «Живо!»

Гортензия замолчала, потом продолжила:

– Некрасиво в этом признаваться, но когда я стала вести самостоятельную жизнь, в голове впервые появилась мысль: а почему я так боюсь разоблачения матери? Не я убивала Никиту, а она. Дочь не несет ответственности за мать. Если она опять кого-то зарежет, то при чем тут я? Хватит мне проводить дни в ужасе. Понимаете?

– Карина так хотела заполучить вашу клинику и деньги, что совершила ошибку, – сказала я, – она не подумала, что спящий может проснуться, перестала неусыпно контролировать вас, и вы начали думать своей головой.

– Спящий может проснуться, – повторила Гортензия и отодвинула на край стола пустую чашку.

– Мне ранее была несвойственна вредность, и я привыкла подчиняться Карине. А тут вдруг я словно очнулась, стала петь, увидела, что нравлюсь людям, и мне захотелось самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Словечко «Живо!» меня воскресило. Я решила поменять номер телефона, переехать на другую съемную квартиру, сделать все, чтобы Кара не нашла меня. Я ждала лишь окончания контракта с Филиппом. В клубе Хлебникова меня легко могла отыскать, но, уйдя от Филиппа, я сразу прерву все отношения с ней. Сейчас я знаю, что она задумала прибрать к рукам клинику, но благодаря вам ей это не удалось. Мы с мамой решили опять жить вместе, но уже по-другому. Я продолжу карьеру певицы, мать снова будет гадать клиентам. Деньги на жизнь у нас есть, можно и не работать. Но финансовая составляющая не главная. Понимаете?

Я кивнула.

– Конечно. Думаю, у вас все будет хорошо. Простите, Гортензия, можно вам задать вопрос, не связанный с расследованием?

– Пожалуйста, – кивнула она.

– Вы тихая, скромная, не любительница клубных вечеринок, и… согласились петь в клубе, членами которого являются люди со специфическими наклонностями, – осторожно начала я, – стоите на сцене в одежде… м-да… весьма откровенной. Как вы на это решились?

На лице Гортензии засияла улыбка.

– Сама не знаю. Филипп прослушал меня у себя в офисе, не в клубе. Естественно, все были в нормальной одежде. Мы обговорили контракт, мой гонорар, а потом он рассказал, где надо работать. Я онемела, а Филипп добавил: «Я придумал вам псевдоним: Львица». И я вдруг поняла, что нельзя в новой жизни вести себя по-старому, пока никто, кроме Несмеянова, мне контракт не предлагает. Я могу жить на деньги от клиники, но хочу и сама зарабатывать. И на сцене будет Львица! Не Гортензия. А Львица – царица, она на все способна.

Я молча слушала Гортензию. Ну и ну! Просто вулкан страстей наивной незабудки. Кто бы мог ожидать такого от «девочки, которую всякий обидеть может»!

В конце сентября неожиданно установилась прекрасная погода. Рано утром я вышла из дома и моментально наткнулась на соседку Лену.

– Танюша! – обрадовалась та. – Как дела? Впрочем, не отвечайте, вы так прекрасно выглядите, что понятно: все супер. И у меня тоже! Понимаете…

Елена понизила голос:

– Мы с мужем ждем ребенка. Мальчика! Уже три месяца ему.

– Вот это новость! – обрадовалась я. – Значит, когда к Котику Кутузову приехала «Скорая», вас стало тошнить не от несвежих шпрот? Врач с помощницей оказались гадкими людьми, но медсестра, когда вы убежали в туалет, сказала: «Она беременна».

– Токсикоз прямо с первого дня стартовал, – засмеялась Лена, – вот чудо! Мы лечиться перестали, надежду потеряли, и вдруг все получилось. Это Котик помог, мне в женской консультации, куда я на учет встала, рассказали, что некоторые бесплодные пары устают бегать по врачам, прощаются со своей мечтой о ребенке, берут из приюта брошенную собаку, кошку, от всей души любят животное, и у них появляется малыш. Танюша, вам очень идет голубой цвет, выглядите как невеста.