Полина Раевская - Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день

– Ага! – глаза Аллы Борисовны вспыхнули торжеством. – Как бы не так! Я сама слышала!

– И что же вы слышали?

– А то! – Великанова выдержала театральную паузу – дама умела создать интригу.

– Ну, мама-а-а, – жеманно протянула ее чадушко, никого, правда, этим не обманув. Очевидно, что дочь и сама не прочь посплетничать, просто играет в этом спектакле свою роль.

– А то, – вновь повторила Алла Борисовна, – что они ссорились как любовницы.

– Да неужели? – в беседу вмешалась Наталья. – И вы тоже?

– Что и я? – не поняла Великанова.

– Просто мне тоже довелось стать свидетельницей разборок между голубками. Когда же это было? – подруга задумалась. – Ах да, во вторник – в день моего здесь появления. Для отеля такого уровня звукоизоляция, нужно сказать, ни к черту – мимо двери пройти нельзя, чтобы не познакомиться случайно с подробностями личной жизни обитателей номеров.

– А нечего кричать, словно потерпевшая, – воскликнула Великанова. – Конечно, всякий услышит. А уж слова какие – срамота одна: «Ты меня не любишь! Ты строишь глазки первой встречной-поперечной!»

– О, да мы с вами, видимо, одну и ту же ссору слышали! – усмехнулась подруга.

– Это вряд ли, – Алла Борисовна даже не пыталась скрыть своего раздражения – ей явно не нравилось, что приходится делить с кем-то право обладания эксклюзивной информацией. – Вы сами сказали, что слышали ссору во вторник, а я стала ее свидетельницей в субботу! И… – женщина просияла, – моя информация очень этого мальчика заинтересовала.

– Какого мальчика? – воскликнули мы втроем в голос.

– Ну как же, – Великанова даже опешила, но быстро взяла себя в руки, – следователя этого. Как там бишь его… Ярового. Вот!

– А-а-а, – разочарованно протянул Антон. – Ну ясно.

– Что вам ясно? – не поняла наша собеседница.

Антон уж было открыл рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл, не желая продолжать беседу в присутствии официанта. Подошедший к нашему столику служитель подноса подлил вина в Натальин бокал, одарив ее не самым приветливым взглядом – перспектива обслуживать еще одного посетителя его не прельщала, но что поделать, если нам удалось договориться с администрацией отеля о приеме дорогой гостьи. В конце концов, как бы цинично это ни звучало, но ведь общее число постояльцев из-за смерти Соловьева-Сметанина осталось неизменным – так что зря он так злится.

– Вы что-то знаете? – от любопытства Великанова едва не залила скатерть слюной. Глаза ее горели хищным блеском, а руки нервно теребили накрахмаленную салфетку.

– Да нет, а что мы можем знать?

Я с удивлением смотрела на мужа. Конечно, о том, что он лгун и лицемер, я догадывалась и раньше, но вот его способность виртуозно владеть собой открылась мне впервые. Будь я менее осведомлена о его информированности, честное слово, непременно поверила в то, что он ведать ни о чем не ведает.

– Просто странно все это! – Великанова понизила голос до шепота. Видимо, по ее мнению, это создавало атмосферу таинственности за столом. – Казалось бы, какое отношение к смерти этого, ну, как его… Ну, того, с кем вы еще дрались, – женщина бросила быстрый взгляд в сторону пустующего стула Соловьева-Сметанина.

– Я понял, – жестко проговорил Антон, которому явно не понравилось упоминание об устроенной им сваре. Интересно, почему? Поймав мой заинтересованный взгляд, супруг отразил его столь решительно, что я невольно поежилась. Разыгранная сцена не укрылась от внимания падкой до сенсаций Великановой. Усмехнувшись и записав ее на скрижалях памяти, чтобы затем обдумать на досуге, женщина вернулась к беседе.

– Одним словом, мы с Миленочкой так и не поняли, что это было. Да, Миленочка?

Скучающая без внимания дочь лениво кивнула в ответ.

– Приехал этот мальчик, и ну стал выспрашивать, где мы были да что делали в субботу. А где мы были? Там же, где и всегда. В гостинице. Я с утра на массаж сходила, а затем сантехника принимала, считай, весь день. Тоже мне дорогой отель, а вода из крана течет еле-еле. Подумаешь, напор слабый – от города далеко. Почему нас это должно волновать? В конце концов, такие деньги уплочены.

– Можно подумать, ты их из своего кармана извлекла, – ехидная ремарка дочери ее мать, казалось, совсем не задела. Судя по всему, она готова простить своему чаду все, что угодно.

– Какая разница, доченька? – с нежностью в голосе произнесла родительница. – Я своему предприятию верой и правдой служу, вот оно и наградило меня путевкой. Недешевой, нужно сказать, и…

– Ой, мам, – и без того некрасивое лицо Милены исказила гримаса брезгливости, – оставила бы ты эти речи для своих подчиненных. А то я не знаю, как ты ее получила, да? Договорилась с тетей Людой из профкома, бутылку коньяка презентовала да премию выписала.

– Доча, ну что ты такое говоришь? – всплеснула руками от огорчения Алла Борисовна. Понимая, что присутствующие рискуют стать свидетелями очередной семейной сцены, Антон вновь вернул реку разговора в покинутое ею русло.

– Простите, – с насмешкой произнес он. – Что-то я не понимаю. При чем здесь Инна с Надей, сантехник и Яровой?

– Да мы и сами, если честно, не разобрались, – пояснила Великанова. – В воскресенье заявился следователь и давай пытать, что мы делали накануне и с кем из обитателей отеля встречались в тот день. Особенно его промежуток времени с пятнадцати до девятнадцати ноль-ноль интересовал.

– И что же вы делали? – Антон лениво зевнул.

– Да ничего особенного. Милочка вон спала, а я с сантехником разбиралась. На редкость тип попался непонятливый.

– Я запутался, – супруг изобразил недоумение. – А при чем тут Надя с Инной?

– Ой, так я о том и пытаюсь рассказать, – обиделась Алла Борисовна. – Где-то часа в три я спускалась в лобби и как раз мимо номера этих дам проходила. Не подумайте, будто подслушивала, но кричали они так, что не услышать было нельзя. И вы меня извините, но это явно семейные разборки! Никак не ссора двух подруг. Голоса я их знаю не так хорошо, чтобы различить, где чей, так что не скажу, кто там кого приревновал, но то, что это ссора двух… – Великанова замялась, не решаясь произнести «ужасное» слово, – в общем, совершенно очевидно, что так могут только возлюбленные выяснять отношения.

– Понятно, – Антон ковырнул вилкой салат и отодвинул тарелку в сторону.

– Я же говорю, что кухня здесь испортилась! – торжествующе провозгласила Алла Борисовна. – А какие яства нам подавал повар в прошлый раз… – женщина вновь пустилась в воспоминания о предыдущем визите.

– А как по мне, так очень даже вкусно, – пожала плечами Наталья, проводя хлебом по тарелке, собирая остатки соуса. Внимательно следя за ходом беседы, она не забывала о главном. Просто удивительно, как в нее умещается столько еды? И главное – куда она потом девается?