Дарья Донцова - Корпоратив королевской династии

Я начала возить по мордочке мокрой губкой и удивилась. Почему она такая скользкая? И на ощупь не мочалистая, напоминает липкую и одновременно всю в пупырышках мармеладку. Вдруг любимая мочалка стала царапаться и дергаться. Это было совсем уж странно. Я открыла глаза и онемела. В моей руке оказалась зажата большая пучеглазая, весьма сердитая жаба. Я не принадлежу к женщинам, которые начинают судорожно визжать, увидев мышь, лягушку или червяка. Но, согласитесь, понять, что ты терла лицо жирной квакушкой, это уж слишком!

Я заорала и разжала пальцы. Жабенка плюхнулась на пол, резво прыгнула в сливное отверстие и была такова. Я схватила кусок холщовой материи, предлагавшейся вместо полотенца, живо завернулась в него и выскочила в комнату. Душ с жабой произвел на меня сильнейшее впечатление.

За завтраком все члены группы бурно выражали свое мнение о гостинице.

– Жесть, – злилась Галина, – вай-фая нет, телека тоже.

– Это как раз хорошо, – перебил ее отец, – я вот весь исчесался. Из чего у них матрасы?

– Из сухого навоза, – ехидно уточнила добрая доченька.

– Галя, веди себя за столом прилично, – одернула ее Валентина.

– И чё, назвать дерьмо дерьмом нельзя? – кинулась в атаку девица-красавица.

– У нас хорошая кровать, – сказала Нонна, – мы спали отлично, правда. Леша?

Парень кивнул.

– И понятно почему, – усмехнулась Мэри, – любовь согревает и любую перину, даже такую отвратительную, как местная, делает пуховой. Не краснейте, все мы когда-то были новобрачными.

– Кроме моих родителей, – не преминула заметить Галя, – они всю дорогу зануды.

– Без любви, деточка, ты бы на свет не появилась, – заметила Мэри.

– Голимый секс тут ни при чем, – заржала десятиклассница.

Мэри метнула в нее злой взгляд, но, не сделав дурно воспитанной девочке замечания, сменила тему:

– Арсений, ваши впечатления от бытовых условий?

Тот оторвался от каши.

– Все нормально.

– Вас не смутила холодная вода в душе? – наседала Лесина.

– Да нет, – улыбнулся Рурин, – мне приходилось в разных местах бывать, я не привередлив. Дождь на голову не льет? Постель не мокрая? Отлично. Если крыша протекает, я в плащ-палатку завернусь, и готово.

– Мы же знали, что отель необычный, – подхватила Валентина, – поэтому не шокированы. Наоборот, интересно узнать, как в древности быт обустраивали.

– А мне не нравится, – повысила голос Мэри.

– Можно переехать в нормальный отель, – напомнил Арсений, – хозяйка об этом вчера сказала.

– Хочу тут остаться, – капризно протянула Мэри.

– Доброго утречка всем, – произнесла полная женщина, вплывая в зал. – Как завтрак?

– Отстой, – охарактеризовала еду Галя, – дерьмо.

– Галя, – дернула ее мать. – Спасибо, очень вкусно.

– Ха-ха, – с издевкой выпалила девочка, – ты всегда говоришь: лгать грешно, а сейчас врешь. Слышала я, как ты папе шепнула: «Что за … подали? Ее словно корова жевала и сблевала». Ма, ты в курсе, что слово … матерное? Чё там твое отменное воспитание о таком выражении говорит?

Валентина сжала губы, я поняла, что сейчас разразится скандал, и предприняла отчаянную попытку не дать ему вспыхнуть:

– Завтрак замечательный, необычный. Очень вкусно, но я не поняла, из чего каша? И, простите, кто вы?

Толстушка хлопнула себя по бокам.

– Вот я молодец. Не представилась. Беата. Повариха. На завтрак подала овсянку по фирменному рецепту короля Магнуса с изюмом, корицей и орешками.

Я удивилась. В далекие века в скандинавских странах использовали пряности и сушеный виноград?

– В нашей школьной столовке тоже постоянно эксперименты устраивают, – скривилась Галина, – там психованная Маргарита управляет, сестра директора, поэтому мы ваще такое жрем! Даже крыса подохнет от такой вкусной жрачки.

– Совершенно не похоже на овсянку, – отрезала Мэри. – Правда, Андре? И сахара много.

Муж кивнул.

– Подсластителя нет, – объяснила Беата, – в Средневековье сахар дорого стоил, его при готовке не использовали. Ели его, как конфеты, к чаю. И каша не из хлопьев. Я толкла овес, потом варила его, он сам по себе сладкий. Очень полезный. Сплошные витамины. Почему лошади здоровы? Они овес едят.

Мэри швырнула на стол деревянную ложку.

– Что за намеки? Я, по-вашему, конь?

– Кобыла, – хихикнула Галя, – у коня есть такое, чего у вас точно нет.

– Уже потрапезничали? – спросила Ирина, врываясь в столовую. – Отлично. Беата роскошно готовит.

– Могу вам возразить, – процедила Мэри.

Ирина сделала вид, что не слышит ее.

– Ну, готовы пойти на экскурсию? Покажу вам музей костюма. Все представленные там экспонаты подлинники. Коллекция одна из лучших в Европе, она находится в Восточной башне.

– Секундочку, – процедила Лесина, – разве горничная имеет право демонстрировать экспозицию? Это обязанность госпожи Хансон.

Ирина отступила на шаг.

– У меня высшее образование, и я не горничная, хотя в этом ничего стыдного нет. Работаю в Олафе на должности режиссера-постановщика массовых мероприятий. Еще в моем ведении костюмерные, и я берусь подготавливать гостей к балу. Из вашей группы ко мне прикрепили Евлампию.

– Хансон вчера сказала, что мы начнем день со знакомства с замком, – повысила голос Мэри. – Андрэ, подтверди!

Муж кивнул.

– Вот и двинемся в музей, он же в замке находится, – еще шире улыбнулась Ирина, – обещаю, вы будете в восторге.

– Тут есть кафе с нормальной едой? – заныла Галина.

Беата спрятала руки под цветастый передник.

– Что вы имеете в виду?

– Гамбургер, картошка фри, – начала загибать пальцы школьница, – мороженое в стаканчике, кола.

Повариха расправила плечи.

– Харчевни быстрого питания у нас не прижились. В центре города есть рестораны: итальянский, французский, еще пельменные, блинные, пирожковые. Еда вкусная, не особенно дорогая.

Галя скорчила мину.

– Пельменная! Я чё, в городе Свинозадогорске? Думала, за границу отдыхать поехала.

Беата одернула фартук.

– Вы не в Москве или в Питере, но исторически сложилось так, что здесь много русских, поэтому пельмени и пироги пользуются популярностью.

– Каша замечательная, – решил сгладить хамство дочери Кирилл Григорьевич, – положу-ка себе добавки.

Он встал, взял стоявшую на столе фарфоровую емкость и спросил у жены: – Хочешь еще?

– Не… – начала Валентина, но договорить не успела.

Рука Кирилла, в которой он держал супницу, изогнулась в запястье, подломилась… Супница упала на пол, в разные стороны брызнул веер осколков. Каша осела на полу, на скатерти, на одежде Нонны и Алексея, на волосах Гали…

– Папа, блин, – завизжала дочь, – ты косорукий.

– Ерунда, сейчас уберем, – засуетилась Беата, – не беспокойтесь.