Дарья Донцова - Корпоратив королевской династии

Из-за правой кулисы показалась высокая стройная фигура в джинсах и мешковатом свитере, она прошла по сцене и остановилась около Элизы. В зале повисло молчание, его прервал чей-то бас:

– Это же Валерия, наша уборщица, немая родственница Элизы! Она баба! Вон какие волосы!

Девушка поднесла руки к голове.

– Парик, – ахнул зал.

– Извините меня за обман, – красивым густым басом произнесла «поломойка», – невозможно было появиться в Олафе, не изменив внешность, потому что…

– Боже мой! Посмотрите, – закричала пожилая дама, сидевшая в третьем ряду партера, – это же вылитый Эдмунд! Прекрасно помню, как старшенький сынок Мартины выглядел, я преподавала ему английский!

Валерий улыбнулся.

– Рад встрече с вами, госпожа Бритта, отец о вас часто рассказывал, вспоминал, как вы его за невыученный урок после занятий оставляли, велели десять раз упражнение написать, вроде сердились, а потом угощали лентяя конфетой из жестяной коробки. Карамельки были с лакрицей, отец их обожал.

– Боже, это и правда сын Эдмунда, – пришла в восторг учительница, – никто, кроме меня и Эда, о тех леденцах не знал. Ученик меня помнил.

– Отец ничего не забыл, – заверил Валерий, – тело его жило в Австралии, а душа в Гарде.

– Зачем девчонкой прикидывались? – поинтересовался кто-то.

– Думал, после речи госпожи Бритты этого вопроса не возникнет, – удивился внук Мартины, – я копия отца, в городе много людей прекрасно его помнят. Парик вроде ерунда, но он меня кардинально изменил, а молчал я из-за голоса, он у меня мужской.

– Это мой родной внук, – зарыдала Розамунда, – мальчик! Дорогой, я твоя бабушка. У меня есть флешка, я отдам ее в полицию. На ней записано, как Елену ударил ножом преступник, Карл, то есть не Карл, а тот, кого мы считали Карлом, торгует героином. А доктор Курт ему помогает! Вон старых хозяев! Здесь главный Валерий, мой внук.

Доктор вскочил.

– Какие наркотики? Впервые о них слышу! Я знал, что в Олафе правит Сергей, но считал, что Эдмунд не погиб в авиакатастрофе. Карл позвонил мне ночью, то есть не Карл, но я буду звать его так, он был в истерике, сказал, что на Елену напал Эд, что он жив, необходимо скрыть факт ранения, сохранить в тайне приезд Эдмунда из Австралии, иначе плохо будет всем, и мне в том числе, я среди тех, кто прятал концы в воду после той аварии. Я понял, что Карл в истерике, разрешил ему поехать вместе с женой в клинику, сделал укол снотворного. Утром Хансон пришел в себя, объяснил, что вчера из-за стресса нес чушь. В гостиную хозяина замка залез наркоман Андрей, сын Лидии, одной из горничных. Карлу жалко прислугу, а поскольку рана Елены, хоть и кровавая, но жизни не угрожает, лучше сказать всем, что у госпожи Хансон инфаркт. Карл отправит Андрея на лечение…

Я перестала слушать нервную речь Курта. Все понятно. Владелец замка не мог сообщить правду врачу, о наркотиках следовало молчать. Карл был испуган, вот и наплел чушь про появление Эдмунда. Хозяин Олафа сильно нервничал, он повторил то, что ему незадолго до ранения говорила Елена. А потом, придя в себя, он сообразил, что поступил глупо, и придумал версию про наркомана.

Я еще раз внимательно посмотрела на Валерия. Сейчас, когда он снял накладные волосы, понятно, что это мужчина. Надо же, как прическа меняет внешность. До сегодняшнего дня я считала уборщицу мужеподобной девушкой с большими ладонями, угловатыми движениями. Маленькие глаза, длинный нос, губы, смахивающие на сосиски. Лампа! Ты же встретила поломойку в коридоре замка, мысленно пожалела ее за некрасивость и пошла по своим делам. Путь лежал мимо портретной галереи. Я двигалась мимо изображений Хансонов и думала, что они все, и мужчины, и женщины, совсем не симпатичны внешне: маленькие глаза, длинные носы, губы, смахивающие на сосиски, квадратные грубые ладони. Жены внешне походили на мужей. Ну почему мне не пришло в голову, что Валерия на них смахивает до неприличия? А? Нет ответа на этот вопрос. Зато я теперь догадываюсь, кто подбросил Розамунде флешку. Полагаю, ей звонил Валерий. Парень имеет высшее образование, специализируется на компьютерных технологиях, ему повесить камеры, как мне чихнуть. Валерий давно в Олафе, он беспрепятственно по нему ходит, мог что-то увидеть, заинтересоваться, установить аппаратуру. Почему юноша накануне бала отослал флешку Розамунде? Нападение на Елену случилось только что, и Валерий отлично понимал: аптекарша не сдержится, расскажет о том, что узнала. Парень хотел забить последний гвоздь в крышку гроба, в котором похоронят историю с подменой наследника. Если до сих пор в зале оставались люди, сочувствующие Карлу-Сергею, то после рассказа о торговле наркотиками таковых более не будет.

Спустя неделю после моего возвращения в Москву раздался звонок Галины.

– Что-то случилось? – спросила я. – Договор с вами мы подписали шесть дней назад, деньги вы нам с Максом перевели. Вроде все в порядке.

– Никаких сложностей, – заверила дочь Кирилла Григорьевича, – просто я хотела вас проинформировать. Со мной связалась Элиза. Карл, вернее, Сергей, скрылся в неизвестном направлении. Елена пока в больнице, но она почти поправилась и, похоже, тоже собирается сбежать, попросила привезти ей паспорт. Валерий никого не гонит, прежние хозяева сами решили покинуть Гард. Розамунда каждый день прибегает в Олаф, она мешает внуку заниматься делами, но он относится к бабке почтительно. Юрий пока не приходил в замок, но управляющая полагает, что это дело времени. И возможно, Паулина прилетит в гости. Розамунда умолила Элизу дать ей телефон дочери, позвонила той, плакала, просила прощения, и Паулина смягчилась.

– Жаль, что дочь, став взрослой, не объяснила отцу и матери правду, – вздохнула я, – не рассказала про свой счастливый брак, рождение ребенка.

– В стране, где живут Фихте, за секс с малолеткой могут посадить и спустя много лет после того, как жертва выросла, – пояснила Галя. – Каков сейчас возраст Паулины: ей за тридцать, сорок… Если она забеременела в пятнадцать, Эдмунда посадили бы за решетку. То, что секс случился по взаимному согласию, роли не играет. Просто снимут обвинение в изнасиловании, но за совращение оставят. Паулина боялась, что родители отнимут у нее мужа, добьются его экстрадиции. И она их страстно ненавидела, желания общаться не испытывала. Вот с Мартиной они переписывались.

– Я не знала о таком законе, – вздохнула я.

– И еще, – продолжала Галя, – смерть моего отца ненасильственная. У него случился обширный инфаркт. Ему стало плохо, он смог сделать несколько шагов, открыл дверь в ваш номер и скончался. Никто не виноват. Такая карма.

– Мне очень жаль, – пробормотала я. – А как ваша работа?