Татьяна Луганцева - Пуд соли на сердечную рану

Главврач больницы явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– А вы, девушка, не знаете, что подслушивать нехорошо?

– Я не специально, сами сели тут и развели дискуссию… Да мы и без вашего разговора чувствовали: что-то не так… Как вы вообще могли допустить даже мысль о том, чтобы умолчать о столь вопиющем факте? Это же сокрытие улик! Убийца останется на свободе! – возмутилась доктор Ларская.

– Ну просто сама честность… – развел руками Аркадий Германович. – Как будто так убийцу найдут. Гиблое дело! Только приедут к нам с разными проверками, переворотят наш улей, и всем будет плохо… Кому нужен тот старик? Он бы и так умер скоро, может быть… Если мы еще в его теле покопаемся, то наверняка найдем пару смертельных болезней.

– Вы в своем уме?! – возмутилась Глаша с новой силой. – И так говорит врач! А если бы это был ваш отец? Дело-то не в нем уже даже, а в том, что преступник останется безнаказанным. Сегодня он старика убил, завтра убьет ребенка… Тогда что вы скажете? А ведь именно вы можете помочь его поймать, сделав правильное заключение!

– Я тоже против умолчания, – не выдержал Виктор Викторович. – Это же не шутки, я не смогу тогда спокойно жить. Она права! Так нельзя!

– Ты хочешь меня подставить? – побледнел главный врач.

– Нет. Но и врать не смогу. Тем более уже и свидетель есть…

– Я готов заплатить! – умоляюще посмотрел на Глафиру Аркадий Германович. – Не будет никакого ребенка! Видимо, старик просто кого-то достал.

– Нет! – ответила Глаша таким решительным тоном, что главврач вздрогнул и втянул голову в плечи.

– Все пропало…

– А если не секрет, чего вы боитесь? – спросила Глафира.

– Еще и это тебе расскажи! – Аркадий Германович выпил залпом кружку пива и громко отрыгнул воздух, щедро вошедший в него вместе с пеной.

– Вы что, все время подделывали протоколы вскрытия? – высказала догадку Глафира, понимая, что если съест еще хоть один чебурек, то лопнет.

– Еще чего! – фыркнул Виктор Викторович. – Он лекарство дорогое разбазарил, белье, подарки спонсоров для больницы… Если начнут копать, много чего найдут.

– Проговорился… Друг называется, – покачал головой главный врач. – Я не сяду за расхищение! Лучше смерть! – Аркадий Германович налил себе пива.

– Громкие слова! – не согласился с ним патологоанатом.

– Меня это не интересует. Когда будет заключение по гибели старика? – спросила Глафира, которую мало интересовали их внутренние разборки.

– Завтра можете забирать. Но сегодня я сообщу в милицию, что их предварительная версия полностью подтвердилась, – ответил патологоанатом.

– Вот! Милиция правильно подозревала! – обрадовалась Глафира. И добавила: – Завтра, наверное, сын Павла Петровича приедет…

Ей не нравилась компания, нравились только чебуреки, но она уже объелась. Поэтому поднялась с места.

– Пойду, пожалуй. Учтите, я лично проконтролирую, чтобы вы правильное заключение предоставили милиции и родственникам Павла Петровича! Иначе вам придется меня убрать.

В сумке Глаши раздался звонок сотового телефона. И только сейчас она подумала, что пару дней даже и не вспоминала о мобильнике.

– Алло?

– Ну ты, мать, даешь! – раздался знакомый возглас Насти. – Ты где вообще?!

– Я?.. – Голос подруги показался Глаше далеким, вырванным словно из другой жизни.

– Ну не я же! Где я нахожусь, я знаю! Я была у тебя дома – на телефоне куча сообщений. Кстати, тебе все время звонил Алексей. Курьер от него принес сертификат на какую-то сногсшибательную поездку в спа-санаторий. Вот я и не могу понять, почему ты до сих пор не там. Ты же обещала мне всерьез заняться своим здоровьем. И уж совсем я не понимаю, в какой такой санаторий ты отправилась, раз путевка только сейчас доставлена. Или ты меня обманула? Постой, дай догадаюсь… Ты испугалась своих чувств к красавчику Петрову и не придумала ничего умнее, как сбежать?

– Настя, ты несешь полный бред, – усмехнулась Глаша.

– Тогда где ты?

– Ну совсем оглушила меня… Разве можно говорить столько слов в минуту? Я в санатории.

– Ого! Ты, оказывается, та еще штучка! Нашла вариант лучше того, что предложил тебе Алексей? Но этого просто не может быть!

– Я бы не сказала, что здесь хорошо… – уклончиво ответила Глафира.

Она брела по центральной улице поселка, чтобы потом свернуть к себе в санаторий.

– Тогда какого черта?

– Настя, давай не по телефону… Я скоро приеду и все объясню.

– Хотелось бы… А что передать Алексею? – игриво промурлыкала подруга.

– Мои извинения, что я не воспользовалась его предложением. Вышло недоразумение. Я правда вскоре вернусь, только сначала узнаю судьбу одного трупа… Ой, не то брякнула, не пугайся. Понимаешь, тут умер один дедушка, и я стала невольной участницей… свидетельницей… В общем, трудно коротко рассказать. Но мне, честное слово, нельзя все здесь бросить и возвратиться в Москву…

– Знаешь, Глаша, я даже понимать ничего не хочу. Какой-то старик умер, невольная участница… Ты опять во что-то влипла и решаешь чужие проблемы, вместо того чтобы воспользоваться великолепным шансом, выпавшим тебе лично?

– Я абсолютно ни при чем, я сама ни во что не влипла! – заверила подругу Глафира. – Одним словом, через пару дней буду дома…

Подруги распрощались, и Глафира, с трудом успокоив Настю, выключила связь.

«Алексей звонил, не обманул, принесли путевку… Надо же, как все удачно складывается! Чего же я не рада? Не может быть, что я такая ветреная, – размышляла Глафира. – Хотя и вправду мне пора домой…»

Окончательно измученная, она наконец-то вернулась в свой санаторий и тут же натолкнулась на весьма улыбчивого охранника в сдвинутой на затылок кепке.

– Опаньки! Опапулечки, кто нарисовался! – противно затарахтел наглый тип.

– Меня не так зовут…

– А как тебя зовут? – преградил ей путь мужик, говоря с каким-то придыханием, с явным намеком на сексуальность в масленом взгляде и расслабленной позе.

– Пропустите меня!

– Длинное имя, – хохотнул охранник.

Глафира вспыхнула, с возмущением подумала: «Да что ж это такое?! Как только я появляюсь на этом пункте охраны, которая вроде бы должна защищать, у меня начинаются проблемы…»

Охранник все-таки отступил в сторону, хоть и с мерзкой ухмылкой на лице, и Глафира поспешила к себе. Как всегда, люксовый корпус встретил ее одиночеством, сводящим с ума, и легким запахом затхлости и пыли, который не способна была заглушить даже хлорка при влажной уборке.

Глаша приняла душ и свернулась калачиком на диване, зажав в руке пульт от телевизора. В дверь постучали, и она как-то сразу напряглась в ожидании плохого. Почему здесь в голову лезли именно такие мысли? Не самые обычные: скажем, пришла знакомая горничная, или Матвей заглянул к ней, – а как-то сразу о том, что это может быть только маньяк, ломящийся в гости. Поэтому Глафира замерла на месте, как и ее рука с пультом. Слава богу, она не успела включить телевизор, иначе выдала бы свое присутствие в номере. Тихий, но, по ее мнению, очень навязчивый стук продолжился. Почему-то опять вспомнился рассказ Артура Конан Дойла «Пестрая лента», где таким зловещим звуком преступник пытался привлечь змеюку…