Татьяна Луганцева - Гремучая смесь с колокольчиком

– А в чем мистика-то заключалась? – прокашлялся Борис Владимирович и ошпарился кофе, потому как жадно его пил, словно это была минеральная вода.

– Эрик нес какую-то околесицу. Что картину вывезли из России. Что ее кто-то нашел на свалке или купил задешево на распродаже и привез за границу, потом хозяин умер, и Эрик купил ее уже у наследников. Его предупредили, что картина несчастливая, всех ее владельцев преследуют неприятности. Я чувствовала: что-то в ней не то. Неприятная картина.

Тамара Львовна на некоторое время замолчала, но никто не посмел торопить ее. Все ждали продолжения захватывающей истории.

– Мой муж даже отнес ее к какой-то гадалке или ясновидящей, я в этом не понимаю ничего, – продолжила наконец Тамара Львовна. – Вроде как узнать об ауре картины, а по мне, так он хотел что-то узнать о той женщине на картине, в которую влюбился.

– Так уж прямо и влюбился? – засмеялся Борис Владимирович. – Это когда рядом такая жена?

– Спасибо. Но мужчины бывают такие чудаки. А на той картине женщина была такая бледная, словно не живая, холод от нее шел, и такая безысходность в глазах. Я не знаю, как это объяснить, но только она на меня воздействовала нехорошо. И это не только мое ощущение, я подружкам показывала «зазнобу» мужа. У всех было мнение, что от этой картины веет чем-то неприятным. Но вот моего муженька она очень интересовала.

– И что сказала гадалка? – поинтересовался Алексей.

– Эрик вернулся от нее грустный-грустный. Я не сразу выудила из него информацию, он все молчал, но потом признался. Гадалка сказала, что девушка на картине давно мертва и что умерла она не своей смертью, от этого вся боль и печаль запечатлелись на холсте. И душа ее не успокоена, потому что убийца не наказан. Бред какой-то! И чем больше Эрик погружался в эту картину, тем больше его заносило. Я точно не могу утверждать, но, похоже, он списался с кем-то из России.

– С кем? – спросил Борис Владимирович.

– Я не знаю. Эрик выставлял эту картину в Интернете, чтобы найти хоть какую-то информацию по ней, вернее, по человеку, который там изображен. Ему это покоя не давало, он хотел знать судьбу девушки и, похоже, еще на что-то надеялся. Хотя на что? – спросила себя Тамара Львовна и сама же ответила: – Даже если бы эта девушка оказалась жива, сколько бы лет ей сейчас было! Вот бы я посмотрела на его лицо и порадовалась! – рассмеялась Тамара Львовна.

Хоть она и корчила из себя такую неприступную богиню, но было заметно, что мужа она ревновала, и не все у них гладко складывалось. Похоже, Эрик Эрастович крепко потрепал ей нервы, что даже его гибель не выбила почву у нее из-под ног.

– А может, он хотел найти ее родственников? Например, дочку, похожую на нее? Не знаю, до чего я уже дошла в своих размышлениях, – сокрушенно махнула Тамара Львовна рукой.

– Он выставил картину в Интернете, и что? Кто-то откликнулся? – спросил Алексей.

– Откликнулся. Эрик бегал такой возбужденный. Ему сказали, что с этой картиной связана какая-то тайна, что он никому ничего не должен говорить, но должен под любым предлогом привезти ее в Россию взамен на что-то. Я думаю, остальные три картины на реставрацию он потащил для отвода глаз…

– Так это меняет все дело, – произнес Борис Владимирович. – И сейчас эта картина пропала. Так его точно убили из-за нее! А вы такая спокойная! – не сдержался он.

– А что я должна делать? Рвать на себе волосы? Кричать: «Я же говорила тебе!» Ему все говорили, что эта картина до добра не доведет! Эрик же никого не слушал! Он стал как одержимый! Эта ведьма его все же околдовала! Завлекла в сети. Значит, судьба была ему погибнуть от этой женщины! Мрак! Сама умерла много лет назад, если гадалка права, и до сих пор за собой людей тянет.

– А можно узнать, кто вызвал вашего мужа в Россию? – задал самый главный вопрос Алексей.

– Ха! Вы думаете, я бы не сказала, если бы знала? Он же все скрывал, идиот! Прости, Господи! Не знаю я, с кем он там списывался.

– А посмотреть на фотографии, выставленные в Интернете, можно? – спросила Тая.

– Это я могу попробовать. – Тамара Львовна достала из своей дорогущей сумки телефон и стала в нем копаться.

Все напряженно ждали. Наконец-таки после продолжительного молчания Тамара Львовна подняла на них свои большие зеленые глаза и растерянно произнесла:

– На странице мужа все удалено. Тоже, видимо, с целью конспирации. А так я не знаю, где еще посмотреть. Я ее точно не фотографировала. Нужна она мне сто лет! Тем более и ценности никакой не представляет. – И на красивом лице этой очень ухоженной и богатой женщины промелькнула злость.

– Опять концы в воду! – хохотнул Борис Владимирович.

– Подождите! – крикнула Таисия.

Она встала, подошла к Алексею сзади и взяла его голову в свои ладони.

– Посмотрите на Алексея очень внимательно. Он похож на ту женщину на портрете? Только не спешите с ответом. Посмотрите глаза, нос, губы, скулы. Есть сходство или нет? Вы же, как человек, живущий среди предметов искусства, наверняка научились их хорошо запоминать в мельчайших подробностях. Да еще смотрели на эту картину взглядом ревнивой женщины, думали, да что он нашел в этом куске холста? Смотрите.

Тамара Львовна уставилась на Алексея с большим скепсисом, но через несколько минут выражение ее лица начало меняться. На нем отразилась целая гамма чувств – и сомнение, и ужас… Вдруг она захохотала, причем смех был какой-то истеричный.

– Ну вы даете! – заявила Тамара Львовна, когда отсмеялась. – Кудесники-волшебники! А я сижу и чувствую какой-то дискомфорт, только не пойму почему. А тут вот оно что! Да Алексей и эта девушка с портрета – одно лицо! К гадалке не ходи! Значит, нашлись все-таки родственники? Кто вы ей? Сын? Внук? Вот Эрик, наверное, был разочарован! – продолжала смеяться Тамара.

Таисия села на свое место с видом глубоко удовлетворенного человека. «Что и требовалось доказать», – читалось в ее глазах.

– Я не виделся с вашим мужем, поэтому, как бы он на меня отреагировал, я не знаю, – ответил Алексей.

– Тогда удовлетворите мое любопытство. Эрика все равно уже нет. Как умерла ваша родственница?

– Я знаю меньше вашего, – ответил Алексей. – Но ее нет в живых тридцать шесть лет. Это моя мать. Зовут ее Елизавета Виленская, и, похоже, что кто-то очень не хочет, чтобы мы узнали, как и почему она умерла.

– Понятно, – вздохнула Тамара Львовна, – но мне больше нечего сказать.

– Спасибо, что согласились встретиться, – Алексей встал и помог подняться Таисии.

За ним поднялся и Борис Владимирович. Но Тамара Львовна ухватила его за руку со словами:

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться. У меня еще не было знакомых полицейских, это так романтично! Вы же не оставите даму в таких расстроенных чувствах одну, после того, как разбередили ее раны? Я живу недалеко в отеле, и там очень приличный мини-бар, – лукаво посмотрела она на него.