Татьяна Луганцева - Попугай – птичка райская

– Какое убийство? – не понял Молотов. Он уже понял, что женщина и так какая-то странноватая, а тут еще и по голове стукнутая.

– Так меня убить хотели! – воскликнула Анжелика.

– Чем? Сосулькой? – спросил Станислав Андреевич. – Да это просто несчастный случай!

– И вы туда же! Я буду жаловаться вашему начальству! – Анжелика снова перешла на высокие ноты, а они ей явно удавались.

– А вот это – пожалуйста! Дело ваше! Жалуйтесь на здоровье, – махнул рукой Молотов и покинул палату.

В спину ему долетали визгливые крики:

– Хам! Беспредельщик!

«Лучше бы сосулька тебя совсем прибила», – в сердцах подумал Станислав Андреевич и поехал в управление.

После двух часов бумажной работы его вызвали к начальству.

Полковник Алексей Викторович Губарев, с большой лысой головой и седыми бровями, с недовольством посмотрел на своего подчиненного.

– Станислав Андреевич, когда же ты уже перестанешь топить наш отдел бесконечными жалобами? Ну что это такое? «Не проявил сочувствия», «нахамил», «отнесся с пренебрежением»… Просто сыплются как из рога изобилия. Да что же ты за человек такой?!

– Охота вам, Алексей Викторович, мне лекции читать? Не маленький, не исправлюсь уже. В чем дело-то? Хотя я, кажется, знаю, откуда ветер дует… – усмехнулся Молотов. – Анжелика Юрьевна напела? Как там? «…и даже пень в апрельский день березкой снова стать мечтает…» – пропел Станислав Андреевич, чем вверг начальника в шок.

– Какой еще пень? Совсем ты уже… Может, тебя в отпуск отправить? Пять лет не отдыхал, это на тебе плохо сказывается.

– Да что за наезды такие? Дамочка совсем чокнутая. Вышла она из подъезда, и ей на голову сосулька упала! Убийство! Вы издеваетесь, что ли, надо мной?

– А ты выслушал гражданочку до конца? На нее уже десятая сосулька падает.

– Какая? – переспросил Станислав Андреевич.

– Десятая! Нормально, да? И все несчастный случай?

– А что же она раньше не обращалась?

– К кому? К такому же следователю, как ты? Чтобы он также над ней посмеялся? Да и падали они в сантиметре от ее головы. Сначала она тоже думала, что это совпадение, потом решила, что ее преследует злой рок… Ну а когда одна сосулька все-таки добралась до нее и девка решила обратиться к нам, ей опять не повезло – из всех полицейских она нарвалась на тебя! Бездушный камень! Так что вернись к заслуженной артистке Раевской, попроси у нее прощения и разберись там…

– Мне бы еще место преступления осмотреть, – все-таки с некоторой долей сарказма произнес Станислав Андреевич.

– Вот ее адрес. Все сосульки срывались с крыши ее дома, когда она выходила из подъезда. Установить время, когда она выходит из дома и возвращается, не сложно. Может, на нее действительно покушались, – несколько смягчился полковник.

– Сделаем… – прищурился Стас, понимая, что это его преследует злой рок.

На следующий день Станислав Андреевич снова приехал в городскую больницу и прямиком направился в палату номер шесть, где накануне имел пренеприятнейшую беседу с гражданкой Раевской. Но кровать певицы оказалась пуста, а женщины-соседки сообщили ему, что ночью Раевской стало плохо и ее перевели в инфекционное отделение.

– А что случилось-то? – спросил Молотов.

– Отравилась! – закивали женщины, а одна из них, понизив голос, добавила: – Только сама Анжелика утверждает, что ее хотели отравить.

– Даже так? – почесал затылок Станислав Андреевич.

– А что? Сегодня с утра кто-то кричал в коридоре, что украли еду из общего холодильника. Значит, вор есть! А где вор, там и до убийцы недалеко. А вдруг в больнице завелся маньяк? – загалдели женщины, и Молотов предпочел ретироваться.

Анжелика чувствовала себя мухой в банке. Не птицей в клетке и не бабочкой в сачке, а именно мухой в банке. Ее положили в отдельный бокс, половина стен в котором была выкрашена в неприятный зеленый цвет, а другая половина сделана из прозрачного пластика, чтобы медработники могли наблюдать за инфекционными больными, не входя лишний раз в палату и не вступая с ними в контакт. В боксе было душно и жутко пахло хлоркой, впрочем, как и во всем отделении. Хлор был призван убивать бактерии, и он явно их убивал, а заодно и людей.

В окне между рамами вяло перебирала лапками сонная муха. На нее-то и смотрела Анжелика, лежа на кровати, погруженная в свои мысли, когда в бокс вошел человек в халате, маске и медицинской шапочке.

– Здрасьте. Я к вам, – сказал он и, оглядев свой прикид, добавил: – Чувствую себя словно космонавт, которого вывели на орбиту.

Анжелика посмотрела на него.

– Вы кто? Голос знакомый, но не узнаю.

– Уф, дышать нечем, – и мужчина снял маску. – Это я, следователь Молотов, что приходил к вам вчера.

– А, это вы! Нарушаете инструкцию, – кивнула Анжелика на маску, которую Молотов держал в руке.

– Ничего. Я всю жизнь нарушаю. – Он присел на единственный в боксе стул.

– Чего пришли? Моя жалоба подействовала? – спросила Раевская.

– Да! Очень подействовала! Меня начальник как к себе вызвал, как припугнул… Так я сразу свое поведение пересмотрел и пришел! – горячо заговорил Станислав Андреевич.

– Вот-вот! – удовлетворенно кивнула Анжелика.

– И я сразу же обратил свое пристальное внимание к вашей персоне и к вашей проблеме! Я сразу же исправился! – И Молотов выпятил грудь колесом, словно отличник-пионер.

– Вот и правильно! – Анжелика приняла вальяжную позу. – Вы пришли извиниться? Давайте начинайте, я подумаю.

– Не вели казнить, царица, вели миловать! – сложил руки в молитвенном жесте следователь.

– Говорите нормальным голосом! – вскочила Анжелика. Она только сейчас почувствовала подвох в поведении Молотова.

– Как скажете! Я сразу же бросился расследовать покушение на вас!

– И как? – посмотрела на него своими огромными глазищами певица.

– С большим успехом, дорогая моя, с большим успехом. Сначала я познакомился с вашими соседями и спросил у них, что вы за женщина.

– Это еще зачем? – не поняла Анжелика.

– Так положено. О жертве я должен знать все, чтобы понять, кто на нее мог покушаться, – пояснил Станислав Андреевич.

Анжелика вздохнула. Новость, что Молотов беседовал с ее соседями, Раевскую совсем не радовала.

– Я узнал много интересного о вас, – сказал Станислав Андреевич и открыл блокнот. – Вот некоторые зарисовки: «Принес же Бог эту стерву к нам в подъезд!», «Жили без этой сучки и дальше прожили бы!». Вы меня извините. «Высокомерная тварь», «Ни слова доброго не скажет, не поздоровается!» Извините еще раз… – Следователь закрыл блокнот и совершенно серьезно посмотрел на певицу.

– Вы издеваетесь? – прошипела Анжелика.

– Никак нет! Это все слова свидетелей! Они готовы их подтвердить под присягой!