Галина Куликова - Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь

– Да-а, пистолет Яна мне очень пригодился, – мечтательно сказала Эльза. – Под его дулом Кокин скушал целый пузырек таблеток…

– Так ты что, действительно с ума сошла?! – закричала Катенька разгневанным тоном, как будто речь шла о сотне, которую ее мамаша вытащила из чужой сумочки.

– А вы только что это заметили? – невинно поинтересовался Веня.

– Да-а… – протянула Эльза, задумчиво глядя на него. – Вы меня, молодой человек, разочаровали. Почему вы живы, а? Я ведь подкараулила вас в подъезде. Все получилось замечательно. Пистолет выстрелил как надо, пули влетели куда надо, никто из соседей при этом не выскочил на лестницу. И вдруг – такой пассаж! Жив!

– Я жив, а другой умер, – пробурчал Веня.

Катенька, нервно притопывавшая ногой во время этого диалога, сердито спросила:

– А Кокина ты зачем таблетками накормила?

– Разве я не говорила? Он тоже видел, как я уезжала с Яном. И откуда только подсматривал? Я-то думала, нас вообще никто не заметил. Когда Кокин узнал, что Ян пропал в тот самый вечер, он начал задавать неудобные вопросы. Я решила, что рисковать не стоит. Зашла к нему по-соседски. В квартиру он меня впустил без звука. Могло ли прийти ему в голову, что вместе со мной туда вошла его смерть?

Катенька тихо заплакала.

– Какое несчастье! – сквозь слезы возвестила она. – Как я буду жить дальше, имея на руках не только дядьку-убийцу, но и мать-убийцу?

– Она все о себе! – тихо сказал Веня. – Редкий экземпляр.

– Ты разве не догадывалась, детка, что мамаша у тебя того… с приветом? – грубовато спросил Петя Скобкин, ни на секунду не опускавший свой внушительный пистолет.

– Конечно, догадывалась! Но я не думала, что все зашло так далеко! – заскулила Катенька.

Собачья драка за окном все не прекращалась. Звуки даже приблизились. Теперь рычание раздавалось прямо под окнами, сквозь них неожиданно пробился человеческий мат.

– Держи ствол, а я пойду разгоню поганцев, – сказал Петя, сунув опешившему Мартынову свой пистолет, и вышел.

Он распахнул дверь на улицу, пару секунд стоял на крыльце, потом сказал: «Мать твою!» и, продолжая громко материться, бросился в кусты. Через минуту под окном раздался его крик:

– Все, завалили!

Все, кроме Мартынова и Эльзы, которых связывал друг с другом незримой нитью пистолет, бросились на улицу.

Вторично онемевший за сегодняшний вечер Петя показывал рукой на землю под смородиновым кустом, где лежал кто-то, завернутый в ватное одеяло, подбитое зеленым атласом. Из одеяла высовывались только голые ноги. Сверху на них сидел Костя Карпенко с взлохмаченной головой, крупным фингалом под глазом и расцарапанными в кровь руками.

– Не знаю, кто это, – пытаясь отдышаться, сказал он. – Не то снежный человек, не то Тарзан, но проворен, сволочь, как обезьяна. Я не то чтобы пушку вытащить, я даже «мама» сказать не успел. Я напал на него сзади, а он мне как врежет локтем в глаз.

В этот момент Ира Скобкина тоже решила вспомнить маму. Правда, чисто по-женски. Она тихо простонала:

– Мамочка-а-а!

– Что? – вскинулся Петя. – Чего случилось?

– Это… – Ира указала длинным красным ногтем на видневшиеся из одеяла ноги. – Это… Ян… Я вижу знакомую родинку!

– Что ж, давайте посмотрим, – недолго думая, предложил Петя, вновь обретая дар речи. – Правда, я его примял маленько.

Он спихнул полуживого Карпенко со свертка и быстро распеленал Тарзана. Все присутствующие изумленно ахнули. В зеленом атласе лежал заросший бородой и усами абсолютно голенький Ян Ярославский. Несмотря на буйную растительность, Женя его тут же узнала. Она истово перекрестилась, не стесняясь зрителей, и по ее лицу потекли крупные благодарные слезы. Узнал Яна и Карпенко.

– Хозяина чуть не убил, – растерянно сказал он. – Хорошо, что до пушки не добрался, а то бы стрельнул.

Издав победный клич, Ира Скобкина, словно коршун на добычу, бросилась на Яна. Он был теплый, дышал и даже подрагивал ресницами.

– Вот тебе и признание немчуры! – поскреб в затылке Петя. – Нет ее словам веры. Она сказала, что мужик помер в подвале с голоду.

– Предлагаю вернуться и задать ей вопрос в лоб, – резко сказал Веня.

В комнате Мартынов с облегчением передал пистолет слегка сбитому с толку Пете Скобкину и обратился к Жене:

– Кого вы там обнаружили?

– Ян жив! – сдерживая слезы, ответила она. – Ира приводит его в чувство.

На лице Эльзы Унт не дрогнул ни один мускул.

– Я похоронила его под яблоней, – хорошо поставленным голосом сказала она. – Ночью. Ему там покойно.

– Кого ты похоронила под яблоней? – с истерическими нотками в голосе закричала Катенька, не забывшая вытереть глаза увлажняющей косметической салфеткой, чтобы они не сильно покраснели от слез.

– Куницына, разумеется, – пожала плечами Эльза. – Я вспомнила: мне пришлось уехать на несколько дней. Наверное, он умер от одиночества. Как твой хомяк, который жил у нас, когда ты училась в пятом классе.

– Так ты говорила не про Яна?!

– Ты же спрашивала меня про своего парня. Твоим парнем был Куницын. Ян Ярославский никогда таковым не являлся.

– Но чем тебе не понравился Куницын? – заверещала Катенька. – Он ведь бросил меня, чтобы остаться с тобой! Он был от тебя без ума! Боже мой, я ничего не понимаю!

– Он передумал, – хмуро ответила Эльза Унт. – Сказал, что ты больше подходишь ему по возрасту. Явился сюда специально, чтобы дать мне отставку. Разве я могла пережить такое унижение! Я хотела, чтобы ты никогда не узнала об этом случае, милочка. Но вы меня сегодня разговорили. Когда Куницын умер, я зарыла его под яблоней. Ночью, разумеется.

В этот самый момент завернутый в одеяло Ян Ярославский ворвался в комнату. Вид у него был дикий.

– А, старая сволочь! – крикнул он. – Не ожидала увидеть меня на свободе?!

– Честно говоря, не ожидала, – спокойно согласилась Эльза и обвела глазами присутствующих. – Вы ведь думали, что с того момента, как вошли сюда, вся инициатива оказалась в ваших руках? Ошибаетесь. Я знала, что мне может понадобиться пара минут. И специально забыла про печенье. Когда я поняла, что вы меня разоблачили, то отправилась на кухню и открыла дверь в подпол. На кухне есть второй выход из дома. Я очень надеялась, что этот кретин, почуяв свободу, убежит домой. Когда вы наконец спустились бы в подвал, то никого бы там не обнаружили.

– Но Ян рано или поздно все выложил бы милиции! Его ведь искали!

– Мало ли, что бы он выложил, – пожала плечами Эльза. – А где доказательства? Я бы все в подвале прибрала, промыла. Ни тебе отпечатков пальцев, ничего такого.

– Но вы же все рассказали нам про убийства! – воскликнула Женя.

– Может быть, я все придумала, чтобы вас позлить?

Пока она распиналась, Ян Ярославский, придерживая одеяло одной рукой, усадил рыдающую от счастья Иру на стул, потом поцеловал Женю в макушку и попросил: