Дарья Донцова - Судьба найдет на сеновале

– Здесь перекресток коридоров, – засуетилась Настя. – Куда идти? Налево? Направо?

Палкина призадумалась.

– Странно, у нас всегда была одна галерея. Рояль исчез, зато появился лишний коридор… Что сие значит?

– Сюда! – скомандовала Николетта.

Матушка ринулась вперед, я поспешил за ней, оказался в огромной круглой комнате с камином и ахнул.

– Какая красота! – не удержалась от восклицания Анастасия.

– Перед вами чулан для хранения запасов, – начала Евгения, – вы видите здесь старинные буфеты, их собственноручно сделал… О, рояль!! Что инструмент делает в кладовке? Кто переставляет в моей квартире мебель?

Я отключил слух и стал осматриваться. Можно понять, почему даже Настя, которой вообще-то не положено демонстрировать свое отношение к продаваемому объекту, не удержалась от выражения восторга. Пожалуй, это одна из самых красивых комнат, в которых я когда-либо бывал. Два эркера, потолок со старинной лепниной, камин с мраморным обрамлением, много воздуха, света. Если выкинуть кресла-диваны-столы, произведенные в начале шестидесятых годов двадцатого века на фабрике ритуальных принадлежностей имени Красной Коммуны, и поставить…

Легкая рука тронула меня за плечо, я повернул голову и увидел Настю, открывавшую, словно рыба, рот. Усилием воли я включил звук.

– Иван Павлович, Николетта говорит, что ей противно заходить в чужой санузел, просит вас его осмотреть, – слишком громко сказала девушка. – Вижу, вам тут понравилось.

– Прекрасная комната, – согласился я. – Куда идти?

– Направо и два раза налево. Нет, лучше я покажу дорогу, в этих хоромах легко запутаться, – заботливо предупредила Настя. – Осторожно, здесь консоль… аккуратно, не ударьтесь об этажерку… Вон та дверца с ручкой в виде медвежьей головы. Сейчас свет зажгу.

– Нет необходимости, – остановила Настю Евгения Борисовна, – там светло, чудесно можно все разглядеть без наматывания счетчика.

Я потянул на себя створку, шагнул в просторный санузел и попятился. На расстоянии метров пяти от меня стоял совершенно голый молодой мужчина с зубной щеткой в руке. Увидев меня, он радостно заулыбался и приветственно помахал щеткой.

Я смутился, пробормотал:

– Простите, не знал, что в ванной кто-то есть.

Затем бочком вышел в коридор и предстал перед маменькой, немедленно задавшей вопрос:

– Ну, и что там?

– Не успел разглядеть, – честно ответил я. – В ванной приводит себя в порядок один из хозяев.

– В доме никого, кроме меня, нет! Сударь, вы обманщик! – вознегодовала Евгения Борисовна. – Мой муж уехал в Израиль.

– Вы хотели сказать сын, – по глупости поправила старуху Настя.

Глаза Палкиной вспыхнули бенгальскими огнями.

– Милочка, я еще слишком молода для того, чтобы обзаводиться потомством. Или мне, по-вашему, триста лет?

– Конечно нет, – пробормотала риелтор.

– Вероятно, вы забыли о наличии в доме представителя мужского пола, – осторожно предположил я. – Может, это он переставил рояль из одной комнаты в другую?

Евгения Борисовна прищурилась и проскользнула в санузел. Я приготовился услышать визг, но в наступившей тишине было слышно, как где-то громко тикают часы.

– Ерунда, – заявила Палкина, снова материализуясь в коридоре, – это сосед.

– Вы разрешили ему воспользоваться вашей ванной комнатой? – Я попытался разобраться в идиотской ситуации. – Может, пойдем дальше? Пусть человек спокойно помоется. Я осмотрю помещение, когда гость его покинет.

– Нечего ему там делать! – побагровела Евгения Борисовна. – Хам, нахал и отребье. Никогда не отвернется, если меня в душе видит. Маньяк. Насильник. Подглядыватель. Купил квартиру год назад, и с тех пор от него покоя нет. Раньше, когда апартаменты Лидии Михайловой, матери нашего полководца Михаила Кутузова, принадлежали, проблем не было. Мы с Лидушей душа в душу жили, по очереди мыться ходили. А этот ферт непотребные слова произнес, когда я ему справедливое замечание сделала. Каждый день новых женщин приводит, они меня видят и визжат. Ни малейшего воспитания. Быдло! Крестьянин! Пролетарий! Тяжело женщине благородных кровей среди кухаркиных детей…

Я взглянул на Настю:

– Квартира коммунальная?

– Нет, нет, – замахала она руками, – хозяин один. Евгения Борисовна, вы сдаете комнату?

– Противно слушать эту чушь, – топнула ногой Палкина. – Иван, займитесь же наконец санузлом.

– Вава, тебя все ждут, – укорила меня Николетта. – Сколько можно мямлить? Экий ты нерешительный.

Делать нечего, пришлось постучать в дверь санузла.

– Разрешите? Я зайду один, без женщин.

– Да иди уже, – зашипела мне в затылок хозяйка, – еще реверанс хаму сделай.

Я вдвинулся в ванную. Мужчина, по-прежнему совершенно голый, теперь брился. Заметив меня, он обрадовался так, словно я его близкий родственник, и, положив станок на раковину, широко улыбнулся. Потом его губы зашевелились, и я понял – он что-то говорит. Но отчего-то до меня не долетает звук. В конце концов парень поманил меня рукой, я сделал несколько шагов и рассмеялся.

Обнаженный человек стоял не в ванной Палкиной, а находился в другой квартире. Одна стена санузла была стеклянной, вернее, окном, и я не сразу сообразил, что вижу в него чужой санузел. Сосед схватился за низ рамы и поднял ее. Я проделал то же самое.

– Здорово, я Серега, – представился парень.

– Иван, – в тон ему ответил я. – Как близко дома стоят, можно за руку здороваться.

– Квартиру у старой жабы купить хочешь? – прищурился Сергей. – Достала она меня, карга морщинистая. Только умыться зайду, бабка тут как тут. Прямо караулит меня, нимфоманка египетская! Мумия китайского императора!

– Скорей уж жены фараона, – усмехнулся я. – Но в отличие от мумии госпожа Палкина весьма говорлива. Кстати, она считает, что это вы ее преследуете, поскольку являетесь сексуальным маньяком.

Сергей хлопнул себя по бедрам.

– Ну ваще! Я столько не выпью, чтоб к этой красотище на метр приблизиться. Вообще-то я баб люблю, но моя Ленка вечно по вечерам твердит: «Отстань, Серега, башка болит». Я ей спокойно говорю: «Мне не твоя голова сейчас нужна, другое интересует». Каждый раз у нас с Ленуськой такой диалог. Неделю назад я умыться часов в десять вечера пошел, глянул в соседское окно, а там… Летят самолеты, строчат пулеметы! Бабка голая у зеркала! Ваня, у меня проблем с потенцией нет, но как на нее глянул, даже воду включать не стал, на цыпочках в спальню двинул, лег в кровать, одеялом накрылся и притих. Это что же, под конец жизни все бабы такими делаются? Нет, я в сорок лет в монастырь намылюсь, чтоб в своей постели этого ужаса никогда не иметь. Жуть! Ленка меня трясет: «Серега, ты чего, сегодня у меня голова не болит!» А я от нее шарахаюсь, бормочу: «На работе устал». Прикинь? Давай приобретай жилье скорей, подружимся. Мой дом на соседней улице, идти ко мне минут пять. Но я круто придумал – положим широкую доску, станем друг к другу по ней ползать.