Татьяна Луганцева - Перышко из крыла ангела

Алена повернула к нему заплаканное лицо.

— Ой, познакомься, папа, это Лукреция! Лукреция, а это мой отец!

Лукрецию словно мешком пыльным огрели.

— Не может быть.

— Я тоже удивился, — ответил Кристиан, с тревогой всматриваясь в ее лицо. — Мир тесен. Ты мою дочь спасла, а потом и меня. Только почему наш ангел-хранитель сам все время набивает шишки?

— Ой, я не знаю. Я уже так от всего этого устала, — вздохнула Лукреция. — Но я очень рада, что вы наконец-таки воссоединились. Мне ваша семейка уже поперек горла!

— Мы ни при чем! Извините нас! Отец бывает резок! — оправдывалась Алена.

— Я завалил тебя цветами, рассчитывая на ужин, но у тебя, оказывается, были другие планы, — усмехнулся Кристиан.

Герасим в это время тихонечко встал и медленно двинулся вдоль стенки.

— Стоять! — остановил его следователь.

— Чего? — икнул мужчина.

— Оставьте свои данные, — строго сказал Виталий Геннадьевич.

— Пожалуйста. А зачем? — напрягся мужчина.

— На всякий случай, — ответил следователь, не поднимая глаз от электронной записной книжки.

— Вот и помогай после этого людям, — нахмурился Герасим.

— Он спас меня! — заступилась за него Лукреция.

— Разберемся, — коротко ответил следователь.

Родионов подошел к Герасиму и пожал ему руку.

— Спасибо, что не бросили ее одну.

— Да что вы! Я бы никогда так не сделал! Берегите ее, — нервно передернул он плечами.

— Постараюсь.

— Я сейчас заплачу, — усмехнулся следователь. — Вы, папаша, лучше бы за дочкой следили!

— Меня Кристиан Алексеевич зовут, — сурово ответил Родионов.

— А я гражданка другой страны! — заявила Алена. — И каждый человек имеет право на ошибку.

— Эта ошибка могла стоить жизни другому человеку!

— А я взрослая уже! Сама за себя отвечаю! — подала голос Лукреция. — Отстаньте от девочки, у меня нет ни к кому претензий.

— Да вы просто семейка этих… как их? Адамс. Вот вы кто! — заявил следователь.

— Мы вообще не семейка! — возразила Лукреция. — Мы случайные друг другу люди.

Следователь махнул рукой и ушел, всем пригрозив, чтобы никто не выпадал из его поля зрения.

Лукреция ощупала свою голову, словно проверяя, сколько ударов она еще может выдержать. А потом обратилась к Алене:

— Понимаешь… тут такое дело… В общем, я потеряла твое кольцо, то есть у меня его украли, — выдохнула она.

— О чем вы говорите?! Главное, что вы живы! — сразу же успокоила ее Алена.

А дальше выяснилось, что Лукреция просто-напросто перепутала аэропорты. Алена с другом ждали ее в Домодедове, а она поехала в Шереметьево.

— Чего мне это Шереметьево в голову засело? — задумалась Лукреция. — Точно мне уже всю память отбили.

— Мы говорили про Шереметьево, но потом решили, что в Домодедово, что он, возможно, меняет места преступления, чтобы не «засветиться», — ответила Алена.

— Хорошо, что все закончилось, — только и мог сказать Кристиан. — Только одного я понять не могу. Что, во всех аэропортах Москвы какие-то бандиты орудуют? Тебя ограбили, — посмотрел он на дочь. — Тебя ограбили, — посмотрел на Лукрецию. — Да еще таким зверским способом, бросив умирать.

— Пусть теперь этим занимаются правоохранительные органы, — твердо заявила Лукреция.

— Да уж! Я полностью согласна! — закивала Алена, еще не отошедшая от шока, что по ее глупости Лукреция могла погибнуть.

— Что я могу для тебя сделать? — спросил Кристиан, с нежностью глядя на пострадавшую Лукрецию.

— Отправить ансамбль «Рябинушка» за границу, — начала Лукреция и, увидев, как вытянулось его лицо, не выдержала и рассмеялась: — Да шучу я.

— Ты знаешь, я отправлю этот ансамбль так далеко, что назад он еще не скоро вернется, чтобы у тебя за них больше душа не болела, — ответил Родионов совершенно серьезно. И повернулся к дочери: — Ты знаешь, что Лукреция у нас прекрасно танцует, — прищурил глаза Кристиан.

— Ха-ха-ха! — по слогам ответила Лукреция.

— Конечно, знаю! Ведь Лукреция, когда упала в яму, как раз репетировала! — возбужденно проговорила Алена.

— На сцене ничего не изменилось, — хохотнул Кристиан. — Она и там падала.

Лукреция нахмурилась и сжала кулаки.

— Ладно, ладно… Повторяю свой вопрос: что я могу для тебя сделать?

— Завтра с утра отвези меня на работу. Я из-за своих приключений скоро должность потеряю — уволят ведь за прогулы. Вдруг я себя буду плохо чувствовать и сама не доеду, — попросила Лукреция.

— С ума сошла? Какая работа?! Лежи в больнице! Я поговорю с врачом, обеспечу тебя всем необходимым!

— Не буду я здесь лежать! Что мне тут делать?! Я в полном порядке!

— Папа, что тебе, жалко? Пришли Лукреции водителя! — попросила Алена.

— Да мне не жалко! Я и сам подвезу, какие проблемы? Хотел всего лишь побеспокоиться о ее здоровье, — пожал Родионов плечами.

В это время пришла медсестра и выгнала всех из палаты, сославшись на то, что время для посещений давно вышло, да и пациентке отдыхать надо.

Легко сказать — уснуть. Лукреция промучилась два часа, пока ей не сделали укол снотворного, и она заснула аккурат под утро, когда и приехал Кристиан, бодрый и отдохнувший, словно и не мотался ночью по больницам. Лукреция же чувствовала себя как разбитое корыто.

— Ну и какая из тебя работница? Посмотри на себя! Не хотел бы я, чтобы ко мне пришла такая сотрудница в офис. Избитая, в нервном стрессе и которая хочет спать.

— Хорошо, что я работаю не на тебя, — зевнула Лукреция.

Она собралась, поцапалась с медперсоналом, который тоже не понимал, зачем она так рано уходит из больницы, но Лукрецию было не остановить.

В машине у Кристиана тихо играла музыка и работал климат-контроль. Лукреция попросила, чтобы он сделал температуру повыше.

— Здесь и так как в печке! — покосился на нее Кристиан.

— Не знаю. Меня как выбросили голую на снег, так я все и мерзну.

— Водкой надо было растереться, — посоветовал Родионов.

— Что ж вчера не растер? — спросила Лукреция.

— Дочь рядом была, — усмехнулся Кристиан.

— Дочь у тебя прикольная, — кивнула Лукреция.

— Вот именно — прикольная! Вся в мать!

— Неправда! Она похожа на тебя! — возразила Лукреция, замечая, как ему приятно это слышать.

— Внешне, может быть… Но характером вся в мать! — остался Кристиан при своем мнении.

— Она любит вас обоих, и это нормально. А почему вы разошлись с женой? — спросила Лукреция.

— Надеешься, я скажу, что был полным негодяем, бабником, козлом и подонком? — усмехнулся Кристиан. — Да еще работа такая…

— Какая?

— В шоу-бизнесе. Так вот, все это правда. Я именно такой и есть.

— Какая самокритичность, — даже не поверила своим ушам Лукреция. — Обычно мужчины так не говорят.

— Я достаточно самокритичен, чтобы говорить о себе как угодно. Но я переживаю за Алену и делаю все, чтобы она не чувствовала, что у нее неполная семья. Возможно, излишне балую.