Татьяна Луганцева - Стая гадких утят (сборник)

Яна пыталась зажать коленки руками, но это не останавливало кровотечение. К тому же она почувствовала головокружение, подступила дурнота от обилия крови на мраморных ступеньках. Женя убежал вслед за вахтершей, словно тоже не мог смотреть на такие раны.

Принесенными вахтершей бинтами они с Евгением перебинтовали раны пострадавшей. Бинты сразу же на глазах окрашивались в красный цвет, такой пронзительно-алый, сигнализирующий, что ее хозяйке очень плохо. А Яне и было плохо, только довольно ощутимую физическую боль заглушала боль душевная. За этим «увлекательным» занятием – бинтованием коленок – их и застала женщина-врач «скорой помощи», о чем сигнализировал ее синий брючный медицинский костюм, и мужчина – санитар или медбрат с постным выражением лица и увесистым медицинским чемоданчиком в руках.

– Кому здесь нужна помощь? А… уже вижу, – поспешила к ним докторша, профессиональным взглядом оценивая степень кровопотери.

Видимо, умереть, пусть и от глубоких ран на коленках, не представлялось возможным в принципе, и она немного расслабилась.

– Ну, как же вы так неосторожно?

– Вот, споткнулась и упала… – ответила Яна. – Доктор, это серьезно?

– Да нет… только швы наложить надо. Мужчины, помогите ей встать, а еще лучше, донесите до машины. Лучше бы сейчас не ходить и не тревожить раны. Господи, откуда у вас такие страшные бинты?

– Из аптечки, – гордо ответила бабка. – У нас же здесь остатки былой роскоши, то есть несколько «кружков по интересам». А чтобы они могли существовать, мы должны соблюдать все правила безопасности. Вот медпункт и открыли, только медсестры там сейчас нет. Она одна у нас, зарплата-то маленькая… Сегодня как раз во второй половине должна прийти… Но аптечка всегда открыта! – Бабуся всячески старалась быть полезной и значимой.

– Судя по всему, бинты тоже были открыты, – нахмурилась врач.

– Что?

– Не стерильные они уже давно, вот что! А вы их на такие свежие раны используете!

– Кровь-то надо было как-то остановить… – Бабка обиделась, что ее не похвалили за сноровку и сообразительность.

– И что теперь? – обеспокоенно спросил Женя.

– Прививку от столбняка сделаем, – пообещала доктор.

Яну понесли на выход, словно кубок, и тут она вспомнила о главной цели своего визита.

– Вы тогда передайте Пуле… То есть Пульсерии, что мы… задержимся.

– Ой, я такая рассеянная стала! Не смогу я ничего передать. Зря вам сразу не сказала, как-то не вспомнила, но Пуля-то на кладбище, – ответила суетящаяся бабка.

Яна с Женей переглянулись.

– Женщина, не пугайте больную, откройте лучше дверь! – попросила строгая женщина-врач, ничего не поняв из их разговора.

Яну внесли в салон автомобиля и положили на носилки.

– Вы поедете с нами? – спросила доктор у Евгения.

– Конечно!

– А вы кто? – остудила его пыл докторша.

– Я… это… друг… лучший друг! – отозвался он. – Единственный на данный момент.

– Понятно… Ладно, залезайте, отвезем в ближайшую больницу с травматологическим отделением.

Евгений запрыгнул в машину неуклюже и торопливо. Он сел на маленький откидной стульчик и взял Яну за руку:

– Держись…

Женщина-врач и санитар залезли в кабину, рассчитанную на троих, так как жизни Яны ничего не угрожало, и водитель лихо тронулся с места.

– Спасибо, – пробормотала Яна.

– За что?

– За то, что поехал со мной!

– А! Пустяки! Как бы я тебя бросил, интересно? Как ты себя чувствуешь?

– Точно лучше Пули, – ответила Яна, и они рассмеялись ненормальным смехом под строгим взглядом доктора и санитара.

– Чего вы там веселитесь? Посттравматический шок? А то сейчас отвезем в другое отделение.

Яна сделала характерный жест, словно закрыла рот на молнию, и вздохнула, подумав о том, что она все время влипает в разные неприятности.

Яна поняла одно: с потерей чешского жениха, руководящей должности на работе ее жизненный уровень тоже сильно понизился. Сначала этот полузаброшенный дом культуры с офисами, сдаваемыми в аренду, где она хотела попытать счастья трудоустройства, а теперь обычная городская больница. Злые лица медиков, на которых словно написано крупными буквами: «Мы – бюджетная организация, а государство на нас не очень-то раскошеливается. Потому что понимает: человек сам заплатит за свое здоровье, а то и жизнь. Вот и платите. А кто этого не понимает, тот почувствует на отсутствии эффекта от лечения».

Яну тоже некоторое время вообще никто не выходил осматривать. Ей реально, на нервной почве, становилось плохо. Начинало казаться, что она потеряла всю кровь и гемоглобин приближается к нулевой отметке, стуча в висках и мелькая темными мушками перед глазами. Кроме того, у нее жутко чесались коленки под этими грязными, как ей внушила доктор «скорой помощи», бинтами. Она каждой клеточкой своего тела ощущала, как толпы бактерий атакуют ее раны, словно открытые настежь ворота.

– Знаешь, еще немного, и мне не поможет противостолбнячная сыворотка, ведь все эти «столбцы» прочно заползут в мою кровь. – В голосе Яны звучала неподдельная тревога.

Евгений откликнулся на ее опасения и покинул подругу. А вскоре вернулся, весьма довольный собой.

– Все! Я говорил с заведующим отделения. Он сейчас лично примет тебя!

– Что ты сделал? Заплатил? Ты заплатил этим эскулапам? Да они и рубля не заслужили!

– Неважно, Яна. Пусть это останется моей тайной! К тому же я сказал, что ты тоже медик. Знаешь, а это срабатывает! Он как-то сразу весь собрался, и на лице промелькнули остатки совести. У вас словно братство какое-то…

– Или просто боязнь, что медик быстрее подметит все недостатки, неточности и то, что ему не оказывают или некачественно оказывают помощь, – прервала его Яна.

– И это – тоже! – усмехнулся Евгений, почесав затылок.

Как бы то ни было, но заведующий отделением действительно вышел к Яне, осмотрел раны и дал добро на то, чтобы у нее взяли анализы и препроводили в операционную.

Евгению было велено погулять, а затем навестить свою подругу в палате номер четыре.

– Пять палат под номерами от первой до пятой у нас для VIP-клиентов, – тут же пояснил он Евгению заискивающе, словно это он тут был главным врачом.

«Хорошо же он его зарядил…» – подумала Яна с раздражением.

Несмотря на убогий ремонт, неприятный запах и задержку оказания помощи, к врачу Яна испытывала вполне нормальные, человеческие чувства. Этот моложавый, разговорчивый, располагающий к себе доктор даже в операционной щебетал не переставая, чем отвлекал Яну от грустных мыслей. Работал он быстро и фактически без боли, что тоже не могло не радовать. Она только почувствовала, как врач промыл раны на коленках чем-то шипучим и с весьма неприятным запахом.