Дарья Донцова - Матрешка в перьях

– Ты не владеешь английским? – ухмыльнулась Елена.

Я тут же вспомнила свою беседу со служащей аэропорта имени Джона Кеннеди.

– Ай донт спик инглиш, зато хорошо изъясняюсь на немецком.

– Хочешь орешков? – неожиданно предложила рекламщица.

– Спасибо. – Я улыбнулась, потянулась к тарелочке, увидела чуть поодаль от нее телефон в розовом чехле в виде конфеты и умилилась:

– Какой симпатичный! Не видела таких в продаже. Вроде сенсорный, но подобные модели мне не встречались. Можно посмотреть?

– Нет! – вдруг испугалась Крестова. – Не трогай. Трубка принадлежит Жанне, а у нее фобия: если посторонний человек возьмет аппарат, она сразу его выбрасывает, покупает другой. Не прикасайся никогда к мобильному Златовой.

Я отдернула руку.

– Извини!

– Ерунда, – сказала Елена, – ты же не знала. У всех свои причуды. Одни боятся бабочек, другие клоунов, третьи перед тем, как из дома выйти, по пять раз газ проверяют. А у Жанны заморочки с сотовым. Глагол «connect» переводится как «соединять». Жанна знакомит людей друг с другом.

– Ага, сводница, – кивнула я.

Елена поморщилась.

– Ну, это слово имеет негативный оттенок, и оно вроде обозначает сваху. Жаннуся вспахивает другое поле. Допустим, вы производитель печенья, продаете его в провинции и мечтаете прорваться на столичный рынок, но не имеете нужных связей. Златова познакомит вас с правильным человеком. Обратите внимание на прилагательное «правильный». Многие оказывают посреднические услуги, но не гарантируют успех. У Жанны осечек не случается, если пожелаете, она организует вам аудиенцию с папой римским. А уж сумеете ли вы убедить его попробовать печенье, ваша проблема. Златова сконнектировала вас и устранилась.

– Естественно, услуга платная? – уточнила я.

– Да. Но не всегда речь идет о деньгах, – улыбнулась собеседница, – иногда Жанна просит об ответной услуге. Она умна, тактична, не болтлива, не распространяется о клиентах, поэтому все к ней хорошо относятся. Единственная проблема – одежда. Жаннуся обожает носить несуразные платья, не подходящие ей ни по фасону, ни по цвету. Я устала повторять: «Дорогая, ты в своих нарядах похожа на матрешку в перьях. Немедленно сними этот ужас». Она же только смеется. Но это единственное существующее у нас недопонимание. Жанна прекрасный специалист, она часто устраивает по разным поводам вечеринки, на них приходит масса народа.

– Зачем ей это? – не поняла я. – Прием гостей недешевое удовольствие.

Крестова опять потянулась к орешкам.

– Жанне надо постоянно демонстрировать, что она успешна, не считает денег, прекрасно зарабатывает и всех-всех знает. Златова дружит с журналистами, а те за вкусную еду и выпивку охотно печатают ее снимки: Жанна с Миладой Смоляковой, Жанна с великой певицей, Жанна с крупным политиком, Жанна с тем, Жанна с этим. И у нее после каждой вечеринки клиентов прибывает. Да, приходится много тратить, но и прибыль потом не маленькая. Поверь, ей по плечу свести человека с кем угодно. Нас не так давно познакомил один заказчик. Мы с Жанной организовали акцию и стали сотрудничать, я очень довольна этим альянсом. Златова прекрасный партнер, жаль, что мы раньше не встретились. Господи, у нас так много работы, просто голова кругом!

– Лето на дворе, надо съездить на море, – посоветовала я.

– Пока я не собираюсь в отпуск, хоть и устала, – вздохнула Крестова. – Может, в октябре получится. Хочешь чаю? Вон пирожные. У Жанны на дне рождения орда известных влиятельных людей – это самое правильное мероприятие для внедрения человека в мир столичных тусовок. Понимаешь?

– Съем эклер – стану более сообразительной, – улыбнулась я и потянулась к блюду с пирожными. – Значит, вы ждали Вениамина… Что ж, Жанна честно отрабатывала полученный гонорар, пару раз сегодня говорила мне о Подольском, употребляя эпитеты в превосходной степени. Но вот в ее умение держать язык за зубами мне не очень верится. Златова, хлебнув лишнего, разболтала о контракте.

– Это случилось впервые, – осуждающе взглянув на крепко спящую подружку, покачала головой рекламщица. – Не понимаю, почему она так надралась.

– Жанна говорила, – пробормотала я, – что у нее сегодня на редкость счастливый день. Наверное, расслабилась из-за дня рождения.

Крестова расплылась в сладкой улыбке.

– Пожалуйста, не трепись о том, как она сегодня поступила, это может помешать ее бизнесу.

– Не могу похвастаться длинным языком, – спокойно произнесла я. – Смотри, спящая красавица очнулась.

– Жаннуся! – обрадовалась Елена. – Ты как?

– Где я? – чуть слышно пробормотала именинница.

– В ресторане, на собственном дне рождения, пьянчужка, – пожурила ее владелица рекламного агентства.

– Ой, как голова болит! Мне плохо!

Произнеся последние слова, Златова накренилась, икнула, и ее стошнило прямо на диван.

– Блин! – заорала Елена, вскакивая. – Ты сколько винища-то выжрала? Ну, вообще!

У меня в кармане зазвонил телефон, я поспешно оставила Крестову разбираться с окосевшей Жанной. Посмотрела на экран трубки и быстро сказала:

– Макс, мне не смешно! Не знаю, как ты это проделываешь, я ведь вижу вызов из США, но я уже поняла: именно ты пытаешься меня разыграть.

Из мобильного раздался мужской голос:

– Товарищ Романофф? Иметь между нас непонятие. Я есть из Москва. Я держать ваш сундук и чиккен. Хотеть вам отдать. Бесплатно. Ждет вас до вечер сегодня и завтра, о’кей?

– Вы еще на работе? – ехидно осведомилась я. – Помнится, говорили, что офис закрывается в девять.

– О, йес! Девять ночь. Имеем сейчас час день.

– Нет, у нас одиннадцать вечера, – засмеялась я. – Сделайте одолжение, не звоните больше. Сколько вам заплатил мой муж за розыгрыш?

В ответ раздалось:

– Сундук и чиккен. Забрать.

Упорство нанятого Максом актера удивляло. Другой бы давно сообразил, что плохо сыграл свою роль, его раскусили, пора перестать кривляться. Ан нет, дуралей продолжает твердить про сундук и цыпленка. Ладно, сейчас он у меня получит…

– Спасибо. Багаж не нужен. Прощайте.

– Ноу, ноу, товарищ Романофф, не кидать телефон! Мой бизнес отдать сундук.

– И чиккен, – добавила я.

– О, йес, йес, и чиккен! – обрадовался идиот.

– Чемодан мне без надобности, похороните его у забора. И курицу в придачу.

– Вау! Убить сундук?

– И чиккен, – подтвердила я.

– Инпосибел, товарищ Романофф, не мочь выполнить ваш просьба.

– Сбросьте сундук с самолета, чиккена вместе с ним, – выпалила я и расхохоталась.

В трубке повисло молчание, затем прорезался женский голос, тараторящий на английском.

– Ай донт спик инглиш! – заорала я и собралась отсоединиться. Но вдруг услышала за спиной милое сопрано: