Татьяна Луганцева - Забавы негодяев (сборник)

– Интересная история, – улыбнулась Настя. – Давай, я предугадаю конец? Рома вернулся к Светке, и они вместе.

– Откуда вы знаете? – несколько разочарованно протянула девушка, словно не смогла сохранить интригу своего повествования.

– Все просто. Рома оказался хорошим парнем с характером и гордостью, но он любил Свету, какая бы стерва она ни была, а просто так любовь забыть нельзя, – ответила Настя.

– Все так и было, – вздохнула девушка и тут же лукаво посмотрела на Настю из-под своей прямой челки, – так что же вы так убиваетесь? Если любовь настоящая, она вынудит сердце к прощению, и он вернется к вам.

– Он в тюрьме, и ему грозит пять лет, – глухо ответила Настя, и ей стало очень легко. Вот так просто поделиться с человеком, которого видела в первый и последний раз в жизни.

– Ого! Даже не знаю, что вам и сказать…

– Пять лет…

– Если любите… дождитесь, – неопределенно предположила официантка.

Становилось понятно, что такого опыта в ее жизни еще не было, и слава богу.

– А вот у меня такая любовь, что не дождусь! Умру от тоски! Так все несправедливо и ужасно! – почти выкрикнула Настя и отвернулась.

Посреди большого торгового холла с мраморным блестящим полом стояла все та же красавица-елка, убранная огромными и красивыми игрушками и гирляндами, которые приобрели свои очертания, так как слезы в глазах Насти во время душеспасительного разговора высохли. Елка была словно центр праздничного убранства, сосредоточением праздника.

Люди вокруг фотографировались на память, сидели на бортике ограждения и болтали друг с другом по телефонам, дети бегали друг за другом вокруг елки. А один маленький мальчик в ярко-синей шапочке с белой кисточкой осторожно пробрался за ограждение и своими маленькими ладошками аккуратно перекладывал коробки с яркими рисунками и бантами, которые были свалены под елкой исключительно в декоративных целях и полностью покрывали пенопластовое покрытие под елкой. Такая красивая, пышная, устремленная вверх елка с символичными подарками под ней. Непонятны эти бутафорские подарки были только одному любознательному ребенку, не участвующему в играх с другими детьми. И ведь в чем-то он был прав. Подарки не имели права быть бутафорскими, пустыми коробками, пусть хоть и яркими, и праздничными. Они должны были быть волшебством, быть маленьким чудом.

Мальчик переходил от одной коробки к другой, поднимал их своими маленькими крепкими ладошками и тряс, проверяя на слух их содержимое. Зрелище это было очень занимательное. Но вот нерадивая мамаша заметила, чем занят ее отпрыск, всплеснула руками и кинулась под елку.

Вскоре много людей лицезрело маленькое, кричащее, покрасневшее чудовище, машущее руками и ногами и сопротивляющееся всем своим телом. Мальчик негодовал, и его детская логика была права! Новогодний магазин, празднично убранная елка, подарки… и его так жестоко отрывают в самый захватывающий момент, когда он уже был так близок к своему чуду.

– Молодец, мальчик! Он обязательно еще найдет свой подарок и свое чудо, – прокомментировала официантка, тоже наблюдавшая всю эту картину.

– Да, – согласилась Настя, – я тоже верю в чудо, и оно уже произошло! Я хожу, и это для меня чудо! И это чудо сделал он. – Настя встала, оставив на столе «чаевые» и попрощавшись с непонявшей ее девушкой, гордо вскинув голову, прощелкала каблуками к выходу.

Одета Настя была в облегающие джинсы, короткую утепленную куртку насыщенного малинового цвета и лаковые сапожки черного цвета, а через плечо висела большая черная сумка с эмблемой фирмы «Шанель». Она была стройна, подтянута и шла очень уверенной походкой с профессиональным выворотом стопы, мужчин на нее обращали внимание, и теперь Настя сама видела это. Она поверила в себя и поверила в то, что и ему, ему одному, самому главному для нее, она тоже могла понравиться. Самым знаменательным для Насти было то, что шла она абсолютно не хромая и не испытывая не то чтобы боли, но даже чувства дискомфорта в пораженном суставе. Она сама до конца не могла поверить в это, но это было правдой, словно он пришил к ней другую, здоровую ногу. Это было предновогодним чудом, ее нежданной радостью. Петр сделал то, что не удавалось до него никому, он избавил ее от боли и вернул легкость движения. Настя была поражена и счастлива. Ее не устраивало только одно, что само это чудо – врач в данный момент сидел в неволе. И теперь, когда после интенсивнейших тренировок и кратчайшего срока восстановления Настя твердо стояла на ногах, она хотела изменить ситуацию в свою с Петром пользу. Месяц она не вылезала из гимнастического зала, который арендовал ее учитель Константин Львович Шелестов. Жила она фактически на три дома, у себя, у бывшего педагога, к которому испытывала родственные чувства, и еще иногда у своего друга Мити, с которым вообще составляла что-то общее, неразделимое. Опасаться за свою честь ей не приходилось в силу возраста и отцовских чувств одного и сексуальной ориентации другого. В деньгах Анастасия тоже не нуждалась. У нее были и сбережения, и пенсия, ела она очень мало, вещи у нее все были, а ее друзья не оставляли ее. Через адвоката Настя знала, что он думает о ней, он влюбился в нее, но не требует ждать его такой большой срок. Но он хотел, чтобы она жила в его доме, чтобы она пользовалась его кредитками и так далее. Характер и воспитание Насти не позволили ей воспользоваться таким предложением, причем весьма заманчивым. Ей нужен был только он, и Настя хотела доказать ему это.

Анастасия скользнула взглядом по одному из маленьких магазинчиков с новогодней атрибутикой и заметила маленького, танцующего лося с красным носом и витыми рогами. Его мордочка, а еще больше смешной танец под веселую музыку просто завораживали. Настя купила его и попросила упаковать в нарядную коробку. Она спустилась по эскалатору и пошла на выход. Где-то уже в дверях она столкнулась с группой детей и женщиной с устало озабоченным лицом. Конечно, ей было не до праздника и не до расслабления, когда под ее ответственность попала группа дошколят. Настя про себя улыбнулась.

«Наверное, привезли из Подмосковья, посмотреть на центральную елку России. Как же все это трогательно и чудно… Это праздник нашего детства… Что это со мной? Я никогда с такой теплотой не думала о детях. Да что там говорить! Я вообще о них не думала… Что же он сделал с моим сердцем? Оно просто кровоточит и истекает любовью. Я стала совсем другим человеком…» Настя приблизилась к группе детей и тут же заметила знакомую синюю шапочку с понуро висящей белой кисточкой. Этот мальчик до сих пор не мог успокоиться от первого обмана в его недолгой жизни и до сих пор плакал, уже без сил вытирая глаза кулаками. Сердце Анастасии сжалось еще сильнее. И тут она услышала разговор двух женщин у себя за спиной.