Дарья Донцова - Сбылась мечта бегемота

– Спасибо, Гена, – остановила я раскипятившегося полицейского, – мне понятна твоя жизненная позиция. Алина, вы можете принести пакет с чаем, который заваривали для Андрея?

– Нет, – приуныла женщина. – После похорон я выкинула его. Зачем хранить? Гена, слава богу, на выпивку не глядит, он спортсмен, самбо занимается, от полиции на соревнованиях выступает.

Я решила не сдаваться.

– Дайте телефон дилерши.

– Откуда бы ему у меня взяться? – удивилась собеседница. – Мы не подруги.

– Ладно, назовите имя торговки, – попросила я.

– Ира. Отчество она не говорила, молодая еще, – тут же ответила Алина.

– А фамилия? – не отставала я.

– Понятия не имею.

– Как часто Ирина приходит в ваш банк?

– Один только раз появилась, – пожала плечами Крапивина.

– Кто ее пригласил?

– Не знаю, – растерялась Алина. – Я сидела на рабочем месте, позвонила Вера, секретарь управляющего, и шепнула: «Беги скорей в тридцатую переговорку, к нам принесли всякие БАДы». В банк, в служебную зону, просто так не пройти, наверное, Верка пропуск гомеопату и заказывала. Возможно, фамилия докторши у нее в книге заявок на вход есть. А тогда я сразу помчалась в переговорную. Там уже Нина Глаголева была, у нее брат сильно пьет. Но продавец тот чай, что мне, ей не дала – Нинкин родственник не подходил по знаку зодиака. А вот Андрюша был прямо создан, как дилерша сказала, для этого напитка. У нее всего одна такая упаковка была. Очень хороший врач-гомеопат, внимательный.

– Отлично, – выдохнула я. – Теперь диктуйте телефон секретарши.

Попрощавшись с Алиной и Геной, я села в джип, позвонила Роберту и спросила:

– Юрий Мамонтов приезжал?

– Он тут, – заявил Троянов. – Сидит в офисе, я в коридор вышел, когда твой вызов увидел.

– Вот здорово! – обрадовалась я. – Спроси у него, не начала ли Ольга пить какой-нибудь БАД месяца за два до смерти. И еще не болела ли она гриппом с высокой температурой, потерей сознания.

Из трубки послышался звук шагов, потом полетели короткие гудки.

Я положила сотовый на колени, и он тут же завибрировал, но это оказался не Троянов, а Нюся с вопросом:

– Тетя Таня, ты придешь?

– Куда? – не поняла я.

– Забыла! – со слезами в голосе отозвалась Нюся. – Через час благотворительный аукцион стартует. Родители обязаны быть. А еще ты не пришла на встречу с Инессой Леонидовной. Талон купила и не явилась. Она ваще так озлобилась! Сказала мне: «Что себе твоя родственница позволяет? Я, как дура, ее ждала, пообедать не успела, теперь желудок разболится». И хренак мне двойбан!

– За что? – возмутилась я.

– Придралась, что сменки нет, – шмыгнула носом Нюся. – Вернее, есть, но не по форме. Нужны темные туфли, уродские, а я взяла красивые, голубые. На самом деле училка на тебя вызверилась, у нас многие в неправильной обуви ходят, и ничего.

Я быстро завела машину.

– Уже еду в твою распрекрасную гимназию. Не волнуйся, прибуду вовремя и выщиплю из Инессы Леонидовны перья.

Анечка захихикала и отсоединилась.

Дверь в гимназию была из цельного листа стали. Я потянула за ручку – тяжелая створка не шелохнулась. Следующая попытка войти в здание тоже потерпела неудачу.

– Чего надо? – раздался хриплый голос. – Чего вход ломать? Чего дергать? Чего рваться?

Я посмотрела на висящую сбоку камеру.

– Добрый день. Хочу войти в школу.

– Этта зачем еще?

– Сегодня проводится благотворительный аукцион и…

– И чего? – не дал договорить невидимый охранник. – Звонка не видишь?

– Нет, – удивилась я.

– Во народ! Все слепые! Дверь автоматическая, звякнешь – распахнется. Электронное оборудование, дорогое. Ежели всякие его пинать будут, враз сломается.

– Простите, но нигде даже намека на звонок нет, – смиренно возразила я.

– Какие тебе растакие намеки нужны? Загляни за угол. Тама кнопка.

– За угол? – удивилась я. – За какой? Я у центральной двери.

– За правый! – рявкнул охранник. – За левый никто не ходит, люди завсегда направо глядят. Вот народ! Чума просто! Ни воспитания, ни соображения нет!

В полном недоумении я обогнула здание и увидела объявление, под которым чернели три круглые кнопки, снабженные указателями. Окончательно растерявшись, я начала читать текст

«Внимание! Вход на охраняемую территорию гимназии запрещен всем, кроме: спонсоров, педагогов, учащихся, работников столовой, библиотеки, уборщицы, охраны, журналистов, сотрудников радио-телевидения, иностранных дипломатов, глав государства и членов их семей, врачей «Скорой помощи», пожарных, полиции и Кузьминой Нины Петровны. Остальным желающим пройти в охраняемое здание гимназии необходимо позвонить в звонок нужной категории, четко объяснить цель визита, получить пропуск. При себе следует иметь: сменную обувь без каблуков, справку об отсутствии инфекционных, психических и прочих заболеваний, а также из наркологического диспансера о непостановке на учет и регистрацию в городе Москве. Лица в состоянии опьянения, курящие, нецензурно выражающиеся внутрь не допускаются. Детям дошкольного возраста, включая младенцев на руках, а также учащимся других гимназий вход строго воспрещен. Разрешен пронос мелких пород собак в сумках. Животное высотой более двадцати пяти см в холке должно быть привязано за забором. Нарушители правил платят штраф в размере, определенном администрацией гимназии».

Я потрясла головой. Иногда мне приходится бывать в следственных изоляторах, но даже там не вывешивают для посетителей подобной инструкции. И похоже, любые дети, не имеющие отношения к этому учебному заведению, – главные враги гимназии. Они даже хуже собак! Мелочь вроде чихуахуа или йорка разрешено пронести в сумке, а вот младенца, похоже, надо, как питбуля, привязать за забором.

Взгляд переместился на кнопки. Около первой белела табличка «Для мужчин», возле второй «Для женщин», третья восхищала сообщением: «Прочие». Я нажала на вторую кнопку, не услышала ни единого звука и побежала к центральному входу. Можно только удивиться: ну почему не расположить звонки прямо у входной двери? Но мне стало понятно: я пытаюсь прорваться в царство абсурда, не надо искать здесь логику.

– Чего надо? – гаркнули с потолка, едва я очутилась у двери.

– Пройти в школу на благотворительный аукцион, – отрезала я.

Послышался щелчок, приоткрылась щель, я протиснулась внутрь и очутилась в тесном пространстве. Впереди маячила решетка, справа в стене виднелось небольшое окошко с лотком под ним. Все это напоминало вход в следственный изолятор или на зону, не хватало лишь таблички «Больше одного не скапливаться». И стены тут были не любимого МВД серо-синего цвета, а розового. Я хотела положить в лоток служебное удостоверение, оружие и взять жестяной номерок, но вовремя опомнилась.