Юрий Иванович - Бег по песку

— Не подкопаешься! — я с ожесточением потёр пальцами виски, заставляя себя думать более интенсивно. Но в голову ничего не приходило. — Почему же тогда он так нервничает и агрессивно настроен?

— Вы теоретики, вот вы и думайте. Я, практик, свое дело сделал. Если найдёте какую-нибудь зацепку, — Николя довольно погладил себя по животу. — Может и вам сладкого перепадёт.

Тут Пабло защёлкал пальцами и снова взял уже прочитанный нами листок. Ещё раз пробежав его глазами, задумчиво хмыкнул.

— Конечно, это будет слишком уж притянуто за уши, но… Вот смотрите: у Макса Билландера двое детей, старшая девочка и мальчик девяти лет. А что, если это тот самый мальчик, которого ты Андре, видел позапрошлой ночью? Было бы фото, ты смог бы его опознать?

— Думаю, что да. Мне хорошо запомнилось его лицо, освещённое фарами проезжавшей мимо машины.

— Тогда сделаем так: ты, Николя, найди фотографию ребёнка, как хочешь. Можешь даже подключить кого-нибудь из наших (если там кто-то есть). Я бегу просмотрю информацию в телевизоре, а ты, Андре, пройдись с Карлотой в гости к той маленькой красотке. Я думаю, причину для визита вы найдёте сами. Если что-то интересное, сразу звоните мне, для координации. Имеются какие-то дополнения или предложения?

— Может, позвоним в полицию? — засомневалась Карлота.

Мы все втроём одновременно переглянулись и вздохнули.

— И что мы им скажем? — мягко спросил я. — По поводу ребёнка пока ничего конкретного. Остальная информация им наверняка известна. Поэтому лучше не торопиться и не выставлять себя в ненужном свете. Особенно мне. И так у меня репутация всюду сующего свой нос и нарывающегося на неприятности.

— Я себе представляю, что думают о тебе те, кто знает тебя ещё больше! — она встала первой. — Тогда вперёд на поиски истины! — и добавила то, что всем нам очень понравилось: — Зайду только возьму фотоаппарат и шоколадку.

Усадьба, граничащая с тылами владений Фергюссонов, хоть и находилась частью в пределах видимости с дороги, располагалась довольно-таки далеко. Пришлось петлять по узкой асфальтовой ленте минут пятнадцать, прежде чем мы, объехав несколько громадных прибрежных холмом, попали к главным воротам.

Открывшая нам калитку женщина, видимо хорошо знала Карлоту, так как очень была рада встрече.

— Девочка моя! Сколько же мы не виделись?! Могла бы проведывать почаще! А это кто с тобой? — она прямо засыпала Карлоту поцелуями и вопросами.

— Это мой друг, он тоже в отпуске, отдыхает, — стала объяснять Карлота. — А здесь мы ради прекрасного вида на залив, который открывается из вашего сада. Я рассказала Андре о нем, и он загорелся желанием сделать несколько фотографий. Можно, если мы вас не побеспокоим?

— Какие могут быть беспокойства? Да я вас и не отпущу, пока вы с нами не поужинаете! И Виктория будет рада гостям.

— И где она — это маленькое чудо?

— Это не чудо, а настоящий чертёнок! — возразила, улыбаясь, хозяйка. Потом несколько раз громко выкрикнула имя девочки. Прислушалась и безнадёжно махнула рукой: — Ну вот! Опять где-то летает! Иначе про неё не скажешь! — потом спросила: — Вас провести по саду? Хоть ты, девочка, знаешь всё здесь не хуже меня.

— Да, да! Не беспокойтесь! Мы сами выйдем наверх. Заодно постараемся отыскать Викусю.

— Если найдёте, ведите вниз. Ужин почти готов, пусть она хоть раз в день поест нормально. Всё время как метеорит — заскочит в дом, схватит, что успеет на ходу и ест, уже убегая.

— Обязательно приведём! — пообещала Карлота, и мы двинулись к вершине холма.

— Какой огромный у них участок земли! — удивился я, озираясь по сторонам. — Настоящий гигантский парк заповедник.

— Да! — подтвердила Карлота. — У них, пожалуй, самая большая усадьба из всех, находящихся в этой зоне.

— Хорошо хоть Пабло нарисовал нам точное место, в котором находится дерево со штаб-квартирой местной военначальницы. Давай постараемся так подкрасться, что бы она нас не увидела. Да и из-за интересующего нас дела, тоже нежелательно, что бы нас заметили.

— Попытаемся… если получится!

— А в чём сложности? — забеспокоился я.

— Вокруг её, как ты выразился, штаб-квартиры, полно самых различных сигнальных устройств. В этом ей помогает её отец, как он сам себя называет: «старый шпиён». — Карлота улыбалась, вспоминая. — Какие-то верёвочки, ниточки, проволочки к которым привязаны консервные банки, бутылки и прочие, издающие шум предметы. Девочка смотрит только фильмы про разведчиков, следопытов и типа «Рембо». Ты знаешь, её даже старшие мальчишки побаиваются, делают вид, что не хотят связываться. Представляю, какой она станет, когда вырастет!

— А мне интересно, ты в детстве какой была? Мне кажется золотым ребёнком: тихая, спокойная…

— Ну, ты и скажешь! — даже возмутилась она. — Да я была, как рассказывает мама, «наказание господне». Постоянно держала всех в напряжении своими выходками и непредсказуемыми поведением.

— И видишь, во что ты превратилась со временем? — я обхватил Карлоту за талию, и крепко прижал к себе.

— Во что? — чуть слышно спросила она замирая.

— В самое желанное и самое сладкое создание из всех живущих на этой планете! — она своими пальчиками упёрлась мне в подбородок, не давая себя поцеловать.

— А на других планетах есть кто-то желаннее?

— Извините, сеньорита, — я тут же исправил свою досадную оговорку. — Я хотел сказать: «…Во всей Вселенной!»

Она с мгновенье подумала, вероятно, прикидывая: не осталось ли ещё мест для потенциальных конкуренток, а потом смилостивилась, и разрешила впиться губами в её прелестные губки. Но ненадолго. Через несколько минут она отстранилась и спросила:

— Мы что, уже никуда не идём?

— А куда мы шли? — ничего не соображая, пробормотал я, пытаясь чуть ли не силой продолжить прерванное удовольствие. В ответ Карлота, неожиданно резко, впилась своими коготками мне в шею, возвращая к действительности. Пришлось запричитать: — Ой-ой! Зарезали! Спасите!

— Не преувеличивай! — строго сказала она, поглаживая, всё же, пекущие места на моей коже. — Крови не видно кости не сломаны!

— Ну, спасибо, ну утешила! Но зачем же драться? И так еле дышу!

— А не надо применять силу! — возразила она. — Я ведь так не делаю, когда хочу тебя поцеловать…

Моя физиономия расплылась в счастливой улыбке.

— Теперь мы квиты! Потому что я тебе это разрешаю! — и снова попытался её поцеловать, но сразу ощутил предварительно впившиеся ноготки. — Ладно, ладно! Не хулигань! Так и быть, пойдём, сделаем последнее дело и отдыхать! Договорились?

— Можно подумать, ты не отдыхаешь! — она взяла меня за руку и потянула на вершину холма. — Целый день море, солнце, свежий воздух…

— Знаешь, — я пошёл быстрей, стараясь помочь ей при подъёме. — Я бы всё это отдал без сожаления, лишь бы очутиться сейчас с тобой… — и замолчал на полу слове, не договорив конец фразы: «…На огромной и мягкой кровати!» От увиденной, в своём воображении картины, меня даже бросило в жар, а щеки и уши приняли малиновый оттенок. Это сразу заметила Карлота и не преминула спросить, с явным подозрением: