Татьяна Луганцева - Та ещё штучка!

– У него дочь… – прошептала Аня.

– Чудная девочка, уверяю тебя.

– Как ее зовут?

– Эрвин назвал ее Ариадной в честь бабушки, – ответила Кристина и закурила. – Тогда-то я и воспользовалась ситуацией. Он был безутешен, а я навязалась ему в помощницы, помогала с ребенком, так начались наши отношения, заранее обреченные на провал. Сейчас между мной и Эрвином ничего нет, но я вспоминаю то время с нежностью…

– Вот! Вот! – перебил ее Марат. – Как же теперь нам, простым мужчинам, соответствовать столь высокому идеалу?

– Не язви, Марат, ты знаешь, почему я до сих пор не сказала тебе «да», – ответила Кристина.

Аня наблюдала за ними и понимала, что эти люди ей очень симпатичны. Как ни странно, но этот молодой и бесшабашный парень с растрепанными кудрями и игривым взглядом и серьезная, опытная, до одури красивая женщина составляют очень гармоничную пару. Между ними чувствовались энергетика, притяжение, страсть, ревность, которые не могли остаться не замеченными ни одним, даже самым бесчувственным человеком.

– Почему вы не сказали ему «да»? – спросила Аня, глядя в лицо Кристине.

– Потому что он ревнует меня к каждому прохожему, – ответила та.

– Не к каждому! Но об Эрвине я слышать не могу! – взвился Марат.

– Вы же друзья, – напомнила Кристина.

– Это не имеет значения. Мне никогда не стать таким, как он.

– Тебе этого и не надо, оставайся самим собой, раньше такой неуверенности в себе я у тебя не замечала.

– Ты любила его!

– А теперь люблю тебя! – ответила Кристина. – Все, хватит! Надоело!

– Я бы с удовольствием скинул вашего принца с пьедестала, чтобы вы не смотрели на него такими глазами, – гнул свою линию Марат, видимо, в присутствии сексапильной Кристины забывая, что он друг Эрвина.

– А я хочу все-таки украсить ту женщину, на которую Эрвин смотрит, и сделать ему сюрприз! – провозгласила Кристина словно тост.

– Ты же не хотела ничего в ней менять, – напомнил Марат.

– А теперь захотела! Долой эту скучную и предсказуемую одежду! Даешь праздник!

Кристина воодушевилась не на шутку, а Аня была готова на все, лишь бы оттянуть время своего появления на празднике.

Что-то боялась она оказаться в обществе Эрвина и сейчас жутко завидовала Кристине оттого, что та была близка с ним когда-то…

Кристина высыпала на зеркальный столик трюмо такое количество косметики, что этому ассортименту позавидовал бы любой магазин. По тому, как она стала накладывать тональный крем, тени, румяна и прочее на лицо Анны, последняя поняла, что женщина она щедрая. Пессимист бы отметил, что, видимо, срок годности косметики у Кристины подходил к концу и поэтому хозяйка хотела как можно скорее от нее избавиться.

После макияжа Кристина с остервенением вцепилась в густую шевелюру невольной клиентки. Резкими, но аккуратными и четкими движениями она начесала ее волосы вверх и в стороны. Аня с открытым ртом оценивала свою прическу, этакую «сладкую, сахарную вату» на фоне бледного лица с подведенными глазами и ярко-красными губами. Она походила то ли на расстроившуюся ведьму, которую не пустили на Хэллоуин со сломанной метлой, то ли на неудачливую, начинающую актрису, не прошедшую пробы на фильм «Живые мертвецы-два» или «Восставшие из ада-3». Самой Ане больше нравился вариант – «Мери Поппинс, улетевшая в грозу с зонтиком китайского производства».

Кристину несло все дальше по волнам ее безудержной фантазии. Она переместилась с сигареткой в зубах, бокалом вина в руке вместе с гостями в другую комнату и, словно фокусник, раздвинула одну из стен. Что называется, «шопинг по-нашему»! Оказывается, все огромное пространство от стены до стены занимали двери шкафа-купе, закамуфлированного под стеллажи для книг.

– Гардеробная! – прокомментировала хозяйка дома, не совсем твердо стоявшая на ногах.

Глаза у Ани разбежались. Теперь уже впору было думать о магазине одежды, а Марат снова обиделся, что в доме его подруги осталось одно место, где они не занимались сексом. Словно он понял, что в свою «святая святых» Кристина его не допустила.

– Фактически здесь все мои наряды, – прокомментировала Кристина, гася сигарету о голову фарфоровой собачки, которая, судя по пеплу на оной, уже неоднократно спасала этот дом от пожара. Кристина кинула окурок в большую китайскую вазу, стоявшую у входа в гардеробную. По всей видимости, тоже давно служившую пепельницей.

Кристина между тем рылась в рядах одежды, словно одержимая, периодически издавая рык, вопли и возгласы восторга:

– Ой, я и забыла про эту блузку! Ну надо же, я купила точно такую юбку на прошлой неделе! А что это за джемперочек? Ой, наверняка я в него не влезу, но я так его любила, что пусть еще повисит, вдруг я похудею? Никогда не думала, что носила столько вещей, не отрывая от них ценники! Или я все это не носила?

Аня усмехнулась. Большинство женщин, увлекающихся шопингом, говорят точно такие же слова, когда заглядывают в свои «закрома».

– Всё! Я нашла! Это твое, Анна! Я так и вижу тебя в этом винтажном стильном платье, которое будто говорит: «Надень меня, другого такого ни на ком не увидишь».

Когда Аня узрела платье, она тотчас же согласилась, что другого такого она точно ни на ком не увидит никогда в жизни. Все сородичи этого платья были отбракованы на барахолках после Первой мировой войны и давно съедены молью. Длинное черное, из тяжелого бархата с «эффектом старения», причем и невооруженным взглядом было видно, что это не эффект, а натуральное старение. Рукава фонариком плавно перетекали в какое-то гусенично-парашютно-гофрированное творение. Зад украшал огромный атласный бант, а длинный до пупка вырез спереди весело разбавляли кружева и тюлевые полоски драного вида. При взгляде на поржавевшую пряжку со сверкающими стразами, сохранившимися через один, украшающую тот самый пупок, у Ани просто сердце защемило.

– Класс, да?! – смотрела восторженными глазами Кристина.

– Раритет… – протянула Аня.

– Именно то слово! Старина! Только тогда могли делать такие вещи, сохраняющиеся столетиями. Конечно, тут кое-что добавлено из нашего времени, вот эти бахромки, полоски, но они существенно не меняют вид и стиль платья. Надевай! От сердца отрываю! – с чувством произнесла Кристина, запихивая Аню в гардеробную и закрывая за ней дверь.

Ане ничего не осталось, как раздеться перед зеркалом, тянущимся от потолка до пола, и надеть на себя это жуткое платье. Аня заметила, что во многих местах, особенно на груди, оно было проедено молью, видимо, по этой причине и был впоследствии пришит жуткий воротник из воланов. Она ощущала запах затхлости, исходящий от этого одеяния. Кристина рывком открыла дверь и сфокусировала свой взгляд на Ане.