Дарья Донцова - Толстушка под прикрытием

Спиртное притупило ум, Ксения не удивилась, с какой радости рядовая участница проекта «Убей лишний вес» трезвонит ночью Николаевой и откуда она знает номер личного мобильного главного редактора. Рябикина жаловалась без умолку, плакала, просила забрать ее из «ужасного, грязного, отвратительного коридора», но сообщила причину, по которой Ольге Ивановне стало плохо.

Журналисту Виталию, разговор которого с девушкой по имени Лена я случайно подслушала, требовалось спешно завизировать интервью с какой-то звездой. Текст парень сдал вовремя, но Фонарева никак не возвращала ему выправленный вариант, а сегодня вообще не явилась на работу. Виталий отправил Олесе кучу эсэмэсок и наконец получил ответ: «Иди открой мой комп и возьми статью». Корреспондент помчался в ее кабинет, «оживил» ноутбук и первым, что он увидел на вспыхнувшем экране, оказалось письмо Фонаревой, адресованное Рябикиной, то самое, которое потом дал мне мальчик Володя в виде журавлика.

Виталий прочитал послание, пришел в ужас и помчался по редакции с воплем:

– Фонарева убила Обнорскую!

С ним же он ворвался в кабинет главного редактора. А та, услышав правду, воскликнула:

– Он меня убьет, когда узнает, что случилось с Ариной! У него очень длинные руки, даже сейчас он может все!

Потом Ольге Ивановне стало плохо. Приехала «Скорая», Ксения вызвалась сопровождать владелицу журнала в больницу.

– Зачем Фонарева копировала Арину? – вдруг поинтересовался Денис. – Давно пытаюсь обратить всеобщее внимание на данный факт.

– Неинтересная тема, – оборвала я Жданова.

Но тот неожиданно уперся:

– Наоборот. Вы вот думаете, что Олеся сделала себе фальшивые документы и улетела в Америку. А что, если все не так? Между прочим, на улице буран, аэропорты не работают.

– Есть поезда, автобусы, электрички, машины, – перечислила Лиза. – И, вероятно, преступница сидит сейчас на заранее снятой квартире, где-нибудь в Лианозово, пьет чай. Надо разослать фото Фонаревой, пусть полиция подключается к поискам. Необходимо обыскать ее квартиру и рабочий кабинет, изучить компьютер.

– Я знаю фамилию, которой она воспользуется, – объявил Денис. – Вот вы никак не хотите въехать в мои рассуждения, а между тем…

– Живо говори, что придумал! – заорал Иван Никифорович.

– Зачем Фонарева копировала Обнорскую? – с тупым упорством повторил Жданов.

– Чтобы стать ближе к Арине и ее убить, вот и прикидывалась фанаткой Обнорской, изображала любовь к ней, – пояснила я. – Мы всегда испытываем симпатию к тому, кто похож на нас.

– Нет! – не согласился Жданов. – Она специально старалась создать внешнее сходство, потому… Вот скажите, кого сейчас не будут искать? Чью фамилию даже не вспомнят?

– Обнорской! – ахнула я.

– Обнорской! – обрадовался Денис. – В точку! Арина в морге, все в курсе, что ее труп в холодильнике. Думаю, Фонарева купила билет на имя убитой. Можете мне руку отрубить, если я ошибаюсь.

Троянов схватился за «мышку». Ему понадобилось немного времени, чтобы узнать: в тот день, когда я впервые появилась в редакции, рано утром, еще до моего появления в ее кабинете, Арина Обнорская купила три билета на скорые поезда, уходящие из Москвы в разные концы России, и забила себе места в лайнерах, улетающих в Париж, Токио и Пекин. Также быстро выяснилось, что ни японское, ни китайское консульство виз женщине не выдавало.

– Рассуждаем спокойно, – приказал Иван Никифорович. – Токио и Пекин отпадают, эти города выбраны для отвода глаз. Бригадиров поездов сейчас предупредим, проводники пройдут по вагонам, осторожно проверят наличие пассажирки. Нам остается рейс на Париж. Когда он вылетает?

– Сегодня, то есть, собственно, вчера, в девятнадцать сорок пять, – мгновенно ответил Троянов.

– Она уже во Франции! – расстроилась Кочергина. – Туда примерно три с половиной часа лету. Небось даже прошла паспортный контроль по прибытии. Хотя можно попытаться связаться со спецслужбой аэропорта – там иногда жуткие очереди у пограничников, в особенности ближе к вечеру, открыто одно окно, и все возле него толпятся.

– Нет, она еще в Шереметьеве, – заявил Роберт. – Из-за погодных условий рейс отложен. В Москве буран, в Париже снегопад. Предполагаемое время вылета пока не названо. Наша красавица в здании аэропорта.

– Как бы не так, небось она давно ушла и сейчас пытается смыться из столицы другим путем. Давно пытался до вас свои соображения довести, но меня никто не слушал, – обиженно проговорил Жданов.

– А вот и нет! – радостно возразил Роберт. – Обнорская прошла контроль, пограничный и таможенный, уже стояла на трапе самолета, и тут – упс! – вылет отложили. Из «стерильной зоны» она выйти не пыталась, ждет, когда объявят посадку.

– Любят у нас людей в неведении держать, – покачал головой Жданов, – твердят одно: «Рейс отложен по погодным условиям». А сколько тупо сидеть-то? О времени пассажирам не сообщают.

– Кто же знает, когда метель и боковой ветер стихнут? – возразила Кочергина Денису. – Олеся чувствует себя в безопасности, думает, что убитую Арину искать не станут, считает себя намного умнее полицейских, не знает, что делом занимается особая бригада. Сидит, как миленькая, на диване.

Лиза вскочила:

– Боже, благослови буран, заносы и обледенение полосы!

– По коням! – скомандовал Иван Никифорович.

– Танечка, я возьму свой отчет о вскрытии Обнорской? – спросил Борцов. – А вы потом его дочитаете, сейчас некогда.

Я взяла листы, уронила один, наклонилась за ним, машинально бросила на текст беглый взгляд и сразу выпрямилась.

– Простите, Глеб Валерьянович, здесь описание рук убитой. Вы ничего не упустили?

– У вас возникли сомнения? – удивился Борцов. – Там, как вы правильно заметили, именно описание ран на конечностях, ну и состояние ногтей, кожи.

– Тело у вас в секционной? – спросила я. – Можно на него взглянуть?

– Конечно, – кивнул Глеб Валерьянович, – пойдемте. Но разве это сейчас необходимо?

– Да, – твердо ответила я. – Мне надо только кое на что посмотреть. Всего пара минут, и дело может в корне измениться.

– Молчать! – заорал шеф. – Сейчас операцией командую я. Роберт и Глеб остаются в офисе. Остальные вперед! По машинам! Молча!

Иван Никифорович уже выскочил в коридор.

– Босс слишком нервничает, это плохо, – вздохнул Роберт. – Пригляди за ним, Танюша, а то наломает дров.

– Постараюсь, – кивнула я. – Обеспечь нам поддержку ребят из захвата, пусть тоже рулят в Шереметьево. Сейчас забегу на мгновение в морг, а потом из машины по конференц-связи расскажу, какая идея пришла мне в голову, когда я поднимала упавший лист из отчета.

– Таня, – остановил меня Троянов. – Я тут нашел предсмертное письмо Инны Леонидовны, матери Арины. Отправлю его тебе, почитай по дороге. А за руль пусть сядет Лиза.