Дарья Донцова - Медовое путешествие втроем

– Нет, – обескураженно протянула я, – это маловероятно. Может, камин случайно не закрыли?

Вероника Егоровна начала переставлять на столе чашки.

– Мы сидели с Асей в гостиной, я читала ей книгу. Камин находился в полном порядке, пламя билось за стеклянной загородкой. Потом девочка намочила памперс. Я оставила ее на диване и пошла за сухими штанишками, отсутствовала менее пяти минут. Каким макаром Ася успела слезть с софы и добраться до огня?

– Ну… маленькие дети необычайно проворны, – пробормотала я. – Ахнуть не успеешь, как натворят дел.

Няня отвернулась к окну.

– А вот мне в голову пришло другое. Когда Юрий Иванович объявил мне об увольнении, я попросила разрешения переночевать в доме, но вовсе не потому, что побоялась уйти поздним вечером, а хотела побеседовать с Андреем. И около полуночи тайком вошла в спальню к мальчику. Знаете, он меня ждал. Сразу заплакал, стал просить прощения.

Меня охватил ужас.

– Хотите сказать, что брат не вытаскивал сестру из огня, а, наоборот, толкал в него? Когда же в гостиную вбежали вы, мальчик прикинулся спасителем?

Вероника Егоровна перекрестилась.

– Господь с вами! Андрейка не убийца. Нет, он задумал стать в глазах родителей героем. Решил, если изобразит, что храбро вытащил Асю из жарко пылающей топки, его похвалят, расцелуют, купят подарки, то есть наконец-то он получит столь необходимое ему внимание и поощрение от родителей.

– Ну и ну! – только и сумела произнести я. – Почему взрослые не задались вопросом, как Ася открыла топку?

Бывшая няня развела руками.

– Елена страшно перенервничала, накричала на меня. Между прочим, совершенно справедливо, я не имела права оставлять малышку. Мать не думала ни о чем, кроме как о дочери. Когда с работы вернулся Юрий Иванович, он впал в ярость. А Андрей сказал: «Я сидел в столовой, увидел, что Ася лезет в огонь, и помчался к ней». У Малининых столовая и гостиная являлись по сути одним пространством, просто обеденная зона была чуть приподнята. Родителям и в голову не могло прийти, что маленький мальчик способен столь изощренно лгать. Кроме того, они никогда не понимали, что творится у сына в душе.

– И вы просто ушли? – поразилась я. – Не сообщили старшим Малининым правду?

– Нет, – вздохнула Балкина. – Пожалела ребенка. Андрюша напугался до смерти. По малолетству он не подумал, что меня выпрут, плакал, умолял о прощении. Выложил мне все свои детские обиды и тайны. Я узнала про каких-то старшеклассников, которые его третируют на переменах, отнимают сокровища вроде наклеек и жвачки. О детях из параллельного класса, которые мучителям других малышей прислуживают, поняла, что Андрейка мечтает стать одним из таких ребят-лакеев, потому что их все уважают из-за близости к хулиганам. Услышала про учительницу математики, обзывающую Андрюшу «Пифагор без тормоза», выяснила, как он боится диктантов, контрольных работ и разных проверок, а еще больше дрожит перед родителями. Мать хочет видеть в дневнике сына только пятерки, а отец получил в свое время золотую медаль и удивляется, зачем сыну нужны репетиторы. Я поняла, в какой ад превратится жизнь ребенка, если истина выплывет наружу, и покинула дом Малининых без сожалений.

– Не всякий человек так поступит, – пробормотала я.

Вероника Егоровна пожала плечами.

– Мне нравился мальчик. Но у них в семье что-то неладно. Не спрашивайте, что именно, понятия не имею. Я, грешным делом, подумала, вдруг Андрей неродной сын Малининых. Знаете, как бывает – не может женщина родить, семья берет малыша из детдома, а потом раз – и наступает долгожданная беременность. Но однажды в гости к хозяевам приехала подруга Лены и давай умиляться, глядя на мальчика: «Ах, как ты вырос! До чего на папу-маму похож. Родинка на щечке, как у Леночки, ушки с раздвоенной мочкой, как у папы. Ой, помню, как мы тебя из роддома забирали! Я в кулек с новорожденным глянула, а оттуда Ленины глаза смотрят». Ну и так далее. Я после ее отъезда повнимательней к Андрею присмотрелась и поняла: общая у всех Малининых кровь, верно знакомая Елены Сергеевны подметила. И родинка у него, как у мамы, и уши странные, внизу раздваиваются, от отца достались. Очень надеюсь, что взрослые поняли свои ошибки и стали к Андрейке лучше относиться.

– После гибели Аси Лена мальчика от себя вообще не отпускает, – брякнула я и замерла.

Очевидно, все мысли были написаны на моем лице, потому что Вероника Егоровна решительно произнесла:

– Господи! Конечно, нет! Андрей не способен на такое. Он любил Асю и никогда не нанес бы сестре вреда. В газетах много писали о том пожаре, он вспыхнул из-за проблем с электропроводкой. По малолетству Андрюша хотел изобразить из себя героя, но, став постарше, он бы подобное не совершил. Мальчик, еще разговаривая со мной, понял, что натворил. Я принесла из своей комнаты икону и заставила его на ней поклясться, что более он никогда не станет рисковать чужой жизнью. Извините, наверное, я ничем вам не помогла. Волос или каких-либо вещей Аси у меня нет.

– Это я должна просить у вас прощения за то, что отвлекла от дел, – возразила я, направляясь в прихожую. – Скажите, Юрий Иванович вас вот так просто рассчитал, и все? Тихо и мирно расстались? Он не угрожал вам?

Вероника Егоровна взяла костыль в другую руку.

– Сначала он рассвирепел, хотел мои вещи в окно вышвырнуть. Но его остановила Катя.

– Домработница? – удивилась я.

– Да, – кивнула Балкина. – Екатерина имеет огромное влияние на хозяев, она не простая прислуга, а как бы член семьи, к ее мнению прислушиваются. Не знаю, как сейчас, но раньше, когда я няней при Асе состояла, Катя все хозяйство твердой рукой вела. Елена Сергеевна на кухню даже не совалась. Екатерина сама решала, что домашние едят-пьют, следила за гардеробом Андрюши, покупала ему одежду. Хотите мой совет? Разговорите горничную, она в курсе всех проблем Малининых. Катя больше Андрейку любила. Нет, она прекрасно относилась к девочке, но мальчика обожала, и это бросалось в глаза.

Когда бывшая няня договаривала последние слова, в моем кармане затрещал мобильный. Я вынула трубку и увидела на экране слова «Никита Лавренев».

С экспертом я связалась, сев в машину. Сразу сказала ему:

– К сожалению, никаких вещей девочки не осталось. Но мне в голову пришла идея: Ася, как все маленькие дети, наблюдалась у педиатра. Если я найду ее историю болезни, то…

– Не надо, – перебил Лавренев. – Прядь не принадлежит ребенку Малининых. Волосы, представленные вами, взяты с головы Марины Бойко.

На секунду я оторопела, а потом начала сыпать вопросами:

– С чьей головы? Кто она такая, эта Марина?

Никита откашлялся.

– Мне запрещено давать рабочую информацию по телефону. Подъезжайте вечером в кафе «Синий фламинго», там и побеседуем.