Дарья Донцова - Медовое путешествие втроем

На пороге склада его встретил крепкий мужчина в темном костюме с галстуком. В ухе у него торчала пластиковая «кнопка», от которой тянулся витой шнур, уходящий за воротник рубашки. Глеб сразу сообразил, что перед ним охранник. Секьюрити отвел его внутрь помещения и показал на пол пальцем.

– Твоя девка?

На рваном ватном одеяле лежала его сестра, одетая так, что совершенно не возникало сомнений, чем она зарабатывает себе на хлеб с сыром: кожаные мини-шортики, сетчатые колготки, ярко-красный корсет и, несмотря на жару, белые ботфорты из искусственной кожи на высоченном каблуке. Лицо Марины было вульгарно размалевано, только волосы остались прежними. Копна белокурых локонов разметалась по грязной подстилке.

– Твоя? – повторил охранник.

– Моя, – одними губами ответил Глеб.

– Забирай ее отсюда, – деловито велел мужик. – Да поживей! Скажи мне спасибо, что позвонил. Другой бы бросил девку и уехал. Кому эта шлюха нужна? А я пожалел, молодая больно.

Бойко зачем-то задал вопрос:

– Что случилось?

Охранник недовольно поморщился.

– Захотел мой хозяин экзотики, надоели ему элитные проститутки, решил в народ сходить, снял двух шалав… Выгнал шофера из машины, тот к нам в джип сел. Сидим, курим. Вдруг тачка хозяина как рванет с места…

Глеб молча слушал щедро сдобренный матом рассказ.

Секьюрити, не особенно вдаваясь в подробности, сообщил, что иномарка шефа нежданно-негаданно вылетела на шоссе, а потом впечаталась в стену дома. Босс не получил ни царапины. Марина на первый взгляд тоже казалась целой и невредимой, лишь пожаловалась на боль в голове. Но потом вдруг побледнела, упала и еле слышно попросила: «Позвоните Глебу, брату, номер в телефоне, пусть приедет и заберет меня». И после этого потеряла сознание. С тех пор лежит, не открывая глаз.

– Может, спит? – предположил охранник. – Короче, увози ее и помалкивай. Вторая шлюха насмерть при аварии убилась. А за рулем твоя сеструха сидела. Если не хочешь, чтобы она на зону за убийство и занятие проституцией попала, не разевай пасть. Утаскивай ее давай, мне склад закрыть надо.

Глеб унес Марину в свою машину. Попытался ее разбудить, однако не добился успеха. Начал названивать приятелям и через два часа доставил сестру в подмосковную клинику, владелец которой гарантировал своим клиентам не только наилучшие медицинские услуги, но и соблюдение полнейшей анонимности. Врачи довольно быстро поставили пациентке диагноз: инсульт. Но от чего он случился, определить не смогли.

С тех пор Марина находится в больнице. Она в сознании, хотя последнее слово не совсем верно. Сестра Глеба бодрствует днем и спит ночью, ее возят в инвалидной коляске гулять, кормят-поят, дают разные лекарства, занимаются с ней лечебной физкультурой. Но о чем думает Марина, есть ли вообще в ее голове хоть какие-то мысли, не знает никто. Она не разговаривает и вяло реагирует на окружающий мир, ничего не просит, не выражает никаких эмоций, с одинаково безучастным видом ест, глотает таблетки, моется. И никого не узнае́т. Глеб с Анжелой регулярно навещают ее и всякий раз ежатся, увидев ее пустой, потухший взгляд. Единственное, что осталось от прежней Марины, это волосы, ее роскошная белокурая шевелюра.

– Они у нее буквально штопором вьются! – воскликнула Анжела, заканчивая рассказ. – Была когда-то такая актриса немого кино Мэри Пикфорд. Нынче о ней забыли, а в начале двадцатого века ее имя гремело и в Америке, и в Европе, и в России. Вот у Пикфорд была точь-в-точь такая прическа. Только, думаю, голливудской диве кудри накручивали щипцами, а Маринке эта красота от рождения досталась. Я ей здорово завидовала, когда наблюдала, как она, вымыв голову, руками пряди туда-сюда ворошит, а они сами собой укладываются. Мне-то требуются и пенка для объема, и фен, и брашинги, и лак… Использую все средства, гляну в зеркало – и расстраиваюсь, как было три волосины, так и осталось столько же.

Я машинально поправила свою прическу.

– Вы сказали, что ходите к золовке.

– Верно, – подтвердила Анжела.

– А родители тоже посещали дочь? – спросила я.

Осипова опустила глаза.

– Нет. Они… э… э… ну… понимаете…

– Не знали, где девушка? – подсказала я ей.

Анжела сложила ладони домиком.

– Дашенька, дорогая, поймите! Свекор со свекровью еле-еле встали на ноги после того, как оба заболели, узнав о том, чем занимается их дочь. Доктора нас с мужем предупредили: новый мощный стресс убьет пожилых людей. Ну что мы им могли сказать? Что Марина снимала клиентов на дороге? Что устроила аварию, в результате которой погибла другая девушка? Что их дочь – не только проститутка, но и убийца, а сейчас находится в клинике, и врачи уверены: остаток жизни Марина проведет в состоянии овоща? Да кому нужна такая правда! Представляете реакцию отца с матерью? Мы с Глебом решили ничего им не сообщать.

– Я поняла, что старшие Бойко неустанно искали дочь, – сказала я.

– Последний год перед своей смертью уже нет, – почти прошептала собеседница, – ее признали умершей. Свекор со свекровью погибли в автокатастрофе, не узнав правды о дочери.

– Но Марина жива! – воскликнула я.

Осипова дернула плечом.

– Доктора говорят, что ей недолго осталось, летом резкое ухудшение началось.

– Значит, сестра Глеба никоим образом не могла очутиться в Ложкине в моем саду, – подвела я итог беседе. – Но как же туда попала прядь ее волос?

Анжела вскочила и забегала по примерочной.

– Сама ничего не понимаю. Борис Леонидович меня заверил, что моя золовка, как всегда, находится в палате. Она уже не может садиться в инвалидное кресло, лежит в кровати. Может, в лаборатории ошиблись? Или перепутали образцы?

– Исключено, – решительно возразила я. – Когда вы в последний раз видели Марину?

Анжела слегка смутилась.

– В декабре прошлого года. Я поздравляла ее с наступающим праздником, привезла ей конфеты и красивую шаль.

– А Глеб навещал сестру весной или в начале лета? – допытывалась я.

– Нет, – неохотно призналась Осипова. – Зачем ездить к человеку, который никого не узнает? Я бываю там под Новый год, а Глеб в августе, в день рождения сестры. Но Борис Леонидович раз в месяц нам звонит, подтверждает получение денег, рассказывает о ее состоянии здоровья…

– Вдруг Марины там нет? – перебила я Анжелу. – Что, если врач с зимы вводит вас в заблуждение?

– Но он же на связи, – растерялась Осипова.

– Наговорить можно что угодно, – фыркнула я. – И вообще, вы уверены, что беседуете с доктором?

– Конечно, – кивнула Анжела. – Он всегда представляется, называет имя, отчество, фамилию.

– Но лица человека по телефону не видно, – протянула я. – Вдруг Марина где-то в другом месте? Может, даже неподалеку от поселка Ложкино? Что, если ей стало не хуже, а, наоборот, лучше, и она сбежала из-под надзора? Кстати, где находится это заведение?