Дарья Донцова - Медовое путешествие втроем

Минивэн покатил в поселок.

– Между прочим, номер этой машины вы не записали, – укорила я Дмитрия.

– Так они постоянно работают у нас, – пояснил охранник, – вечно в Ложкине тусуются, мы знаем их прекрасно, днем и ночью приезжают. Народ у нас живет занятой, многие поздно освобождаются от работы. Коля с Татой и в час ночи, и в шесть утра приезжают животных обихаживать. Мы своих не фиксируем. Например, тех, кто продукты каждый день привозит из «Территории еды», или химчистку «Белая роза». Ну и звериных парикмахеров.

Я вынула из кошелька купюру.

– Спасибо.

– Ну, зачем вам тратиться, – смутился охранник, взяв ассигнацию, – и так много хорошего нам с женой сделали, сколько вещей дочке отдали.

– Так они моей Маше давно малы стали, – улыбнулась я. – Не солить же их.

Дима кашлянул.

– Вы хотите что-то сказать? – спросила я. – Говорите, я слушаю.

– Да нет, просто в горле першит, – пояснил Дима.

– Еще один вопрос. Вчера вы видели Катю, горничную Малининых?

– Не-а. Небось заболела она, – предположил Дмитрий.

– Почему вы так решили? – удивилась я.

Охранник вышел из домика.

– Три раза в неделю в пять вечера сюда приезжает фермер. Он вон там, на площадке, останавливается, и туда же все домработницы за молочными продуктами идут. Екатерина аккуратная, по ней часы сверять можно, ровно в четверть шестого творог со сметаной берет. Очень положительная женщина, всегда поздоровается, спросит, как дела. Не то что некоторые. Другие пройдут мимо, нос задрав, всем видом подчеркивают: мы элита, у богатых хозяев служим, а ты, Митька, цепной Полкан у шлагбаума. Но вчера Катя не появилась, вот я и подумал, что у нее грипп.

– Значит, Катерина мимо вас с чемоданами не проходила? – уточнила я.

Дима удивился.

– Нет. Зачем ей в руках тяжести таскать? И куда пешком топать? У Кати машина есть.

– Точно! – воскликнула я. – Совсем забыла, что домработница Малининых недавно автомобилисткой стала. И она не выезжала?

– Нет, – ответил охранник.

Я посмотрела на часы: до встречи с Остролистовой еще много времени, и въехала в Ложкино. Встала чуть поодаль от ворот участка Малининых и стала смотреть сквозь решетчатую ограду.

Машины наши соседи ставят под навес, и там сейчас виднелись осиротевший джип Юрия, ярко-синий седан Лены и алый «БМВ» Светланы. Крошечного автомобильчика Кати не было. Я прекрасно знаю участок, ранее принадлежавший банкиру Сыромятникову: нигде, кроме как на специально оборудованной парковке, «железных коней» там нельзя оставить.

Я развернулась, возвратилась к охраннику и вновь задала тот же вопрос:

– Дима, Катя вчера не выезжала?

– Нет, – ответил он. – Домработница Малининых поселок не покидала, я же говорил.

– А эвакуатор? – ухватилась я за последнюю соломинку. – Может, малолитражка Розовой сломалась, и ее утащили на платформе?

Дмитрий почесал в затылке.

– Уж и не скажу, когда в Ложкино скорую автомобильную помощь вызывали. Тут у всех тачки новые. О, вспомнил! Зимой в последний раз у Саблиных сын снегокат сломал. А что случилось-то?

Я, ничего не ответив, порулила в сторону Москвы. Успею до встречи с Остролистовой скатать на Стеклокерамический проезд, чтобы наконец-то получить посылку, отправленную Машей.

На Новорижском шоссе постоянно чинят мосты, поэтому весной, летом и осенью добираться до МКАД приходится в плотном потоке машин, который то и дело останавливается. Но я абориген и отлично знаю: быстрее всего по дороге едет крайний правый ряд.

Заняв нужную позицию, я потащилась вперед черепашьим шагом, пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы.

Ну, как я могла забыть, что у Кати есть маленькая машинка, на которой она ездит на рынок и в магазин! Такси домработнице заказывать не требовалось. Дежурный у ворот утверждает, что Розова не покидала поселка и вчера не явилась покупать творог. Пешком Катерина мимо охранника не проходила, на автомобиле тоже не выезжала. Но ее малолитражки на хозяйской парковке нет, а в доме Малининых отсутствуют вещи горничной. Я нашла только спрятанный в диванной подушке фотоальбом. Куда же подевалась прислуга?

Из поселка есть лишь один выезд, через центральные ворота, покинуть Ложкино можно исключительно так. Правда, Андрюша Малинин сделал подкоп и бегает тайком в Кузякино. Но я с трудом представляю Катю, протискивающуюся в лаз под бетонным забором вместе с чемоданами. Но даже если предположить, что горничная, побив все олимпийские рекорды по метанию ядра, перебросила через высоченную ограду туго набитые кофры и ухитрилась протиснуться в сделанный Андреем ход, то возникает очередной вопрос из серии безответных. Где машина Розовой? Из поселка автомобильчик не выезжал.

Простите меня за многократное повторение одного и того же, но я просто нахожусь в растерянности, не понимая, куда подевалась Екатерина.

Почему, собрав шмотки и не оставив даже свою зубную щетку в стакане, Екатерина бросила снимки любимого Андрюши? По какой причине она решила покинуть мальчика, которого считала родным? Что случилось? Кто вчера послал Андрею эсэмэску «Прекрати! Или ты покойник»? Отчего на счетах Малинина, как утверждает Светлана, не оказалось денег? Что побудило Юру изменить свое отношение к иностранным школам и заплатить за обучение сына в Лондоне сразу за несколько лет вперед? Кто пугал Малинина? Как крохотная девочка залезла на ель? Неужели она не испугалась высоты? И как малышке удалось со скоростью молнии перемахнуть через трехметровый бетонный забор, не имея при себе веревки с крюком, лестницы, ботинок с «когтями» и прочих аксессуаров?

Ни на один из вопросов ответа у меня нет.

Я повернула налево, увидела пустынную улицу длиной метров сто, не более, и притормозила около серого дома, на углу которого висела табличка «Стеклокерамический проезд».

В Париже, в Латинском квартале, есть крохотный проход между мрачными средневековыми зданиями. Называется он поэтично – «Улица кота-рыболова» и считается самой узкой улочкой столицы Франции. Я, носящая тридцать четвертый европейский размер одежды, могу передвигаться по ней только бочком. Стеклокерамический проезд оказался не намного шире своего французского собрата, и на нем стояло всего одно здание, на первый взгляд без окон и дверей. Но ведь люди как-то попадают внутрь смахивающего на ангар помещения!

Я медленно двинулась вдоль глухой стены и в том месте, где она почти закончилась, наткнулась на неприметную узкую дверь без ручки. В центре ее я увидела прямоугольную железную пластину и постучала по ней кулаком.

Раздался противный скрип, ставня упала на землю. Она прикрывала зарешеченное оконце.

– Добрый день, – произнес из темноты мужской голос. – Что вам надо?