Дарья Донцова - Медовое путешествие втроем

– Раз-два-три, ну-ка попляши, – запел Игорь, – четыре, пять, давай вместе танцевать.

Я сделала глубокий вдох, затем медленный выдох и постаралась придать лицу беззаботное выражение. Моим гостям пока не следует знать о смерти Кати и о том, что ее тело спрятано в соседнем доме. Зоя Игнатьевна пожилой человек, ей может стать плохо, а Лори очень впечатлительна, она испугается до обморока. Может, вообще удастся все скрыть от Маневиных? Нет, навряд ли, учитывая тот факт, что в ближайшее время сюда по моему вызову примчится Дьяченко. Ладно, надо хотя бы оттянуть момент, когда шокирующее известие упадет им на голову. Сейчас нужно взять мобильный и подняться к себе в комнату. По городскому аппарату я связаться с Сергеем не могу, не помню наизусть его номер, он вбит в память сотового. Ну почему я оставила трубку дома? Да еще бросила ее как раз в столовой, где по вечерам любят собираться Маневины.

Я постояла пару секунд в коридоре, затем, как в прорубь, нырнула в комнату.

– Дашенька пришла! – закричал Игорь. – Спасибо тебе!

Я старательно заулыбалась. Что случилось с Гариком? Почему возвращение хозяйки домой вызвало у него припадок эйфории?

– Нет, ты только посмотри! – захлопала в ладоши всегда сдержанная Зоя Игнатьевна. Она отбросила церемонное «вы» и весьма невоспитанно показала пальцем в сторону эркера: – Правда, они прелестны?

– Кто? – не поняла я.

– Неужели не видишь? – еще сильнее ажитировался ее сын. – Оркестр, музыку!

Анфиса нажала на пульт, и из лежащего у сахарницы плоского плеера полилась задорная мелодия.

– Танцуют все! – захлопала в ладоши Зоя Игнатьевна. – Ай да енотики!

Лишь сейчас, услышав про енотов, я поняла, что перед занавешенными окнами пляшут полоскуны, наряженные в присланные Машей из Парижа собачьи костюмы.

– Велика Розе и Кисе одежка, – пояснила Фиса, – а этим оглоедам впору пришлась.

– Новый гениальный проект братца, – подала голос Лори. – Он никак не мог продать енотов в качестве стиральных машин, не понадобились никому и хвостатые банщики. А тут увидел наш великий бизнесмен прикиды для мопсов, и его осенило…

– Все верно, – перебил сестру Гарик. – Наряжу их под ребятишек, на лицо маски нацеплю и буду по корпоративам кататься с номером «Бойкие малыши-крепыши». Представляешь прикол? Выбегает парочка, выделывает коленца, все в восторге, думают, это дети. А потом, опля, лица открываются, а там морды. Народ вообще офонареет. Да меня все пригласить захотят! Заработаю миллионы! Сколочу бригаду из енотов, найму дрессировщиков… Мама, я богат и знаменит! Спасибо Даше. Если б не костюмы, не придумал бы никогда такой аттракцион. О! А еще Диззи и Лиззи будут разговаривать.

Лори, не удержавшись, расхохоталась, а Зоя Игнатьевна деликатно кашлянула.

– Сыночек, твоя мысль работать с танцующими енотами весьма привлекательна и перспективна.

Глория воздела руки к небу:

– О боги разума, почему вы отвернулись от моей матери!

Маневина-старшая, не обращая внимания на дочь, продолжала:

– Но вот насчет вербального общения сомневаюсь. Еноты не овладеют человеческой речью.

Гарик обнял мать.

– Да уж не дурак! Видишь приборчик?

– Что, деточка? – не поняла ход мыслей отпрыска ректор.

– На столе лежит, включается-выключается дистанционно, – пояснил Игорь, щелкая пультом. – Это типа магнитофон, в него можно все закачать. Сошью енотам костюмы с карманами, положу туда плееры с текстом, начитанным каким-нибудь ребенком. Зверьки, наряженные как малыши, спляшут, потом встанут на авансцене, я на кнопку нажму, и полоскуны «заговорят». Например: «Привет, я Лиззи»; «Привет, я Диззи»; «С Новым годом вас! Счастья, здоровья!» А можно и без пульта обойтись, просто время правильно рассчитать. Текст буду менять по обстоятельствам. Ну, допустим, позовут нас на корпоратив работников сталелитейной промышленности, еноты «произнесут»: «Привет тем, кто варит сталь!» А если придем к железнодорожникам, скажут: «Ура нашей славной РЖД [16], лучшей ЖД в мире!» Мама, я буду круче Киркорова и Леди ГаГа.

– Конечно, деточка, – растерянно отозвалась Зоя Игнатьевна, – гениальная идея.

Лори всплеснула руками и начала что-то говорить, но я перестала воспринимать звуки. В голове заметались обрывки воспоминаний.

Белый минивэн стоит у ворот Завгородней, его хозяин говорит: «В Ложкине живет много моих клиентов»… Ася была в платье, колготках, перчатках, а лицо закрыто… У Остролистовой обокрали квартиру: «Ах, никто не мог понять, как вор проник в апартаменты и почему взял только колье и парик»… Лена Малинина очень ведомая, сама не способна принимать решения… Охранник Жора наблюдал, как Светлана и Юрий выясняли отношения… Ася разговаривала с отцом… На умершей дочери Малинина не было туфелек… туфелек… туфелек…

Я начала медленно отступать к двери.

Любовник Ксении Розовой, сестры Кати, бывший циркач и уголовник, теперь держит зоомагазин… Андрея отправляют в Англию… Катя убита…

Машина домработницы не выезжала из поселка, и ее не было на парковке у Малининых – малолитражку спрятали в гараже Завгородней. А ключики-то в зайчике! И теперь я понимаю, почему девочка, раскачивавшаяся на ели, была без обуви!

Все эти факты перемешались, а потом неожиданно образовали целостную картину. Мне стало ясно, что произошло.

Я ущипнула себя за руку. Вздрогнула и быстро оглянулась. Увидела на обеденном столе свой сотовый, схватила его, выбежала в коридор, набрала знакомый номер и, услышав усталое: «Дьяченко. Слушаю», – быстро заговорила.

– Беспокоит Даша Васильева. Отлично знаю, что ты считаешь меня дурой и зовешь мисс Марпл – Шерлок Холмс – Пуаро. Да, я иногда лезу не в свое дело, но сейчас тебе нужно срочно приехать в Ложкино. И не одному, а с ребятами.

Надо отдать должное Дьяченко: он понимает, когда следует проявить оперативность. Выслушав мое сообщение, он коротко сказал:

– Уже спускаюсь в гараж. Постараемся домчаться по-быстрому.

Я уронила мобильный, не стала наклоняться за ним, поднялась в свою спальню, вошла в ванную и сунула голову под холодную воду. Очень надеюсь, что после этой процедуры мне расхочется одновременно рыдать и хохотать во весь голос.

Через день, где-то в районе обеда, я сидела в кабинете у Сергея и рассказывала ему все, что думаю о смерти Юрия и Кати.

– Лена никогда не считала Андрея своим сыном. Сколько бы муж ни объяснял ей, что суррогатная мать не имеет общей крови с вынашиваемым плодом, она пребывала в уверенности, что Андрейка ей неродной, он ребенок Кати.

– Зачем тогда Малинина согласилась на эту процедуру? – удивился Дьяченко.

Я развела руками.

– Вопрос к Елене, только она знает на него ответ. Но мне кажется, что Малинин сильно давил на супругу. Он очень хотел наследника, именно мальчика, а у жены один за другим случались выкидыши. Биологические часы тикали, Юрий понял – его брак может остаться бездетным, и «насел» на Лену, которая привыкла, что муж решает за нее все проблемы, слушалась его, не спорила, не качала права. Да и, вероятно, думала, что сможет полюбить ребенка. Елена хороший человек, и она заботилась об Андрее, но материнской любви не испытывала. Настоящей матерью мальчику стала Катя.