Наталья Александрова - Ужин с пантерой

Но нет, Лола почувствовала босой ногой шероховатый ворс ковра и с ужасом поняла, что во время своей вылазки на балкон потеряла левый тапочек.

Киллер, возвращаясь, увидит этот тапочек, поймет, что его видели, и ворвется к ней, чтобы избавиться от опасного свидетеля!

Лола снова распахнула балконную дверь, выглянула в морозную ночь. Первое, что она увидела, была веревка, привязанная к балконной решетке прямо против ее окна. Так вот как поднялся сюда киллер!

Затем она увидела свой тапок.

К счастью, тапок лежал совсем близко, она уронила его уже на своем балконе, когда перебралась через решетку. Лола нагнулась, схватила злополучный тапок и захлопнула за собой дверь.

Повернув шпингалет и задернув занавеску, как будто это могло защитить ее от убийцы, Лола замерла, прислушиваясь.

Впрочем, она слышала только беспокойный стук собственного сердца, заглушавший все остальные звуки.

Наконец, когда она уже думала, что больше ничего не произойдет до самого утра, на ее балконе снова показалась пригнувшаяся фигура. Киллер проскользнул мимо нее, перебрался через балконную решетку и соскользнул вниз по веревке.

Все еще тяжело дыша от пережитого потрясения, Лола забралась в кровать и прижала к себе Пу И.

Песик недовольно заворчал во сне, свернулся калачиком и заснул еще крепче. Лоле же стало худо. Зубы стучали, руки тряслись, хотелось топать ногами и биться головой о стенку.

«Прекрати истерику!» – крикнул бы ей Маркиз.

Как-то он доверительно сообщил Лоле, что у него в запасе масса способов прекратить женскую истерику. Можно гаркнуть, да так громко, чтобы со стены свалилась дорогая настенная тарелка, привезенная в прошлом году из Испании. Или фотография любимой собачки в фарфоровой рамочке. Дама начнет причитать над осколками и забудет прежние огорчения.

Можно силой влить сквозь сжатые зубы стакан коньяку. Дама начнет отплевываться, задыхаться, кашлять и перестанет рыдать. Потому что делать то и другое одновременно очень сложно.

Можно залепить две хороших оплеухи. Только делать это надо твердой рукой, уверенно, чтобы дама поняла, что с ней не шутят, а то будет еще хуже.

Если мужчина сомневается в своих силах и не уверен, что рука в нужный момент не дрогнет, то, конечно, следует обратиться к помощи профессионалов. Вызвать неотложную помощь из психиатрической больницы и быстренько договориться с санитарами, чтобы не просто всадили пару больных уколов (хотя по больше части и этого бывает достаточно), а еще и подержали сутки в больнице. В этом месте Маркиз признался, что сам он таких жестоких методов не одобряет и этим способом никогда не пользовался.

Самый же действенный способ – это сгрести вопящее и визжащее существо, считающееся любимой женщиной, в охапку и отнести в ванную, а там сунуть под холодный душ. Обычно достаточно трех – пяти минут, чтобы истерика полностью прекратилась. И коньяк не придется тратить, и руки марать.

Лола все эти рассуждения слушала с насмешкой.

И сейчас, вспомнив про них, вспомнила и своего боевого компаньона. И дико на него разозлилась. Обещал ее защищать и быть начеку, а сам небось дрыхнет в теплой постельке, и хорошо еще, если один!

От таких мыслей зубы перестали стучать, а руки трястись. Но злость не прошла. Лола пошарила под подушкой и вытащила мобильник. Полностью завернувшись в одеяло, она нажала на светящейся панели нужные кнопки. Пришлось звонить долго-долго, пока этот лентяй и лежебока соизволил ответить.

– Ну что там еще? – сонно пробормотал Леня. – Что стряслось? У Пу И понос от орехового печенья? Или у тебя бессонница? Ни в жизнь не поверю!

– У тебя самого понос! – прошипела Лола в самую трубку. – Если хочешь знать, нашей жизни угрожает смертельная опасность – и моей, и Пу И!

– Ну начинается, – зевнул Леня, и послышалось даже недовольное урчание Аскольда.

– Вы оба мерзавцы! – Лолу просто распирало желание обругать этих негодяев в полный голос. – Совершенно обнаглели!

– С чего ты так всполошилась? – Леня наконец полностью проснулся. – Он что – приставал к тебе с неприличными предложениями?

– Кто? – мимоходом удивилась Лола.

– Арбузов, конечно, а кто еще у тебя там завелся?

– Да при чем тут это! – Лола пустила петуха. – Его, если хочешь знать, вообще убили!

– Как убили, что ты несешь? – Теперь уже Маркиз не на шутку взволновался.

– Вот так, – злорадно сообщила Лола, – только что прямо на моих глазах задушили подушкой. Какой-то неизвестный тип пробрался через балкон.

– И ты допустила? – заорал Леня.

– Что же мне было делать – бросаться грудью на амбразуру? – огрызнулась Лола. – Ты сам порешь чушь!

Маркиз понял, что он действительно сказал глупость. Минут пять Лола шепотом пересказывала ему все в подробностях.

– Так, – наконец пробурчал он, – Арбузова убили и, надо полагать, забрали у него все. Теперь тебе там делать нечего, надо срочно ноги уносить.

– Вот именно! А то завтра приедет милиция, что я ей скажу? – заныла Лола.

– Скажешь, что ты спала и ничего не слышала, – твердо ответил Леня, – сейчас все равно я тебя забрать не могу, а утром позвонишь, доложишь обстановку. Все, пока, мне надо подумать!

С этими словами Леня отсоединился.

И все, думала Лола, никакой поддержки, никакой заботы, никаких ласковых слов: не боишься ли ты, Лолочка, не замерзла ли на балконе, солнышко, не простудилась ли, лапочка…

Спать совершенно не хотелось. А хотелось есть. Сытно и много. Жареного мяса или половину цыпленка табака. Или огромную котлету по-киевски. Лучше две. Или хотя бы той же картошки с солеными грибами. Ну уж на крайний случай можно гречневой каши – рассыпчатой, политой топленым маслом…

А потом напиться горячего крепкого кофе и спокойно заснуть. Только не здесь, а в своей собственной постели.

«Наверное, это нервное, – подумала Лола, – от страха и всех треволнений сегодняшней ночи…»

Лола уговаривала себя, что глупо мечтать о несбыточном, в комнате нет ни капли еды, даже ореховое печенье Пу И доел перед сном, так что нужно сосредоточиться на чем-нибудь другом. Желательно приятном. Например, представить себе, как у нее, Лолы, будет когда-нибудь богатый и красивый муж, а также огромный загородный дом, и в этом доме будет множество комнат и просторная кухня. А на кухне холодильник, величиной с бабушкин платяной шкаф. Двустворчатый. И полки его будут забиты ветчиной и колбасой, а также сыром всевозможных сортов, копченой рыбой, вареной телятиной, оставшейся от обеда (госпожа Молоховец настойчиво советует почему-то оставлять именно телятину, как будто, кроме телятины, все подчистую доедают). И как приятно, проснувшись ночью в половине третьего (тут Лола машинально взглянула на часы), сбегать к холодильнику и вытащить все эти продукты, красиво расположить их на фарфоровом блюде, принести в спальню, залезть под теплое одеяло и есть, есть, есть…