Наталья Александрова - Поцелуй на пожарной лестнице

Он уже несколько раз обследовал это крошечное помещение и убедился, что выбраться отсюда без посторонней помощи невозможно. А помощи ему ждать было неоткуда.

Сейчас его беспокоили два вопроса: что собираются делать с ним «гостеприимные хозяева» и где сейчас находится Катя?

Он познакомился с этой девушкой всего лишь несколько часов тому назад, но сразу почувствовал к ней какую-то необъяснимую симпатию.

Кажется, здешний хозяин, этот мрачный старик в инвалидном кресле, тоже хорошо к ней относится, но можно ли ему верить? Ведь он сказал, что отпустит его, Седрика, а вместо этого его заперли в этой тесной каморке…

Седрик вспомнил все ужасы, которые он слышал о русской мафии.

Нет, вряд ли Катины неприятности уже позади.

А он… чем он может помочь ей, раз заперт здесь?

Он встал с ящика и вновь огляделся.

Здесь была единственная дверь, запертая снаружи, и не было окон. Но воздух тем не менее оставался достаточно свежим…

Седрик запрокинул голову и увидел в углу каморки, под самым потолком, вентиляционную решетку.

Решетка была довольно большой, она крепилась к стене несколькими винтами.

У него не было отвертки, не было даже обычного ножа, однако ящики, занимавшие значительную часть кладовки, были по краям обиты металлической лентой.

Седрик отогнул конец одной такой ленты, сгибая и разгибая ее, отломил кусок. Этим плоским железным прямоугольником можно было воспользоваться вместо отвертки.

Он подтащил ящик к стене под решеткой, встал на нее и с трудом отвинтил один за другим крепившие ее винты.

Осторожно сняв решетку, он заглянул внутрь.

Вентиляционный канал был достаточно широким, чтобы туда мог забраться человек.

Седрик подтянулся и влез в канал.

Темно и пыльно. Слежавшаяся пыль лежала на стенках канала толстым пушистым слоем, и Седрик за несколько секунд весь покрылся грязью, как трубочист. Но сейчас собственный внешний вид беспокоил его меньше всего.

Он полз вперед, опираясь на локти и колени, и старался не шуметь.

Впереди послышался какой-то негромкий шорох.

Седрик замер и вгляделся в темноту.

Перед ним горели две красноватые точки.

Два глаза.

«Крыса!» – понял он с отвращением.

Он с детства ненавидел и боялся крыс…

В далеком детстве он гостил на ферме у дядюшки, и там, в сарае, однажды столкнулся с огромной наглой крысой. Грызун смотрел на маленького мальчика с таким злобным, таким хозяйским выражением, что Седрик с криком убежал в дом…

Он взял себя в руки и шикнул на крысу.

Та нехотя повернулась и побежала прочь, быстро топоча маленькими лапками.

Седрик немного выждал и пополз дальше.

Впереди показался слабый, едва заметный свет.

Он пополз на этот свет, надеясь, что там может быть выход и одновременно опасаясь ловушки.

Свет становился ярче и ярче, и одновременно приближались, нарастали звуки – негромкие голоса, шаги…

Седрик продолжал ползти вперед, стараясь не издавать ни звука.

Наконец он оказался перед очередной решеткой, через которую была видна большая полутемная комната.

Здесь, при свете нескольких неярких светильников, широкоплечий горбун, похожий на сказочного тролля, раздавал бравым молодым парням оружие.

– По возвращении отчитаетесь, – бормотал он, вынимая из металлического шкафа помповые ружья, карабины и пистолеты. – Смотрите у меня, оружие дорогое, если что – Свояк с вас голову снимет…

«Они готовятся к самой настоящей войне! – с ужасом подумал Седрик. – Бедная Катерина, среди каких людей она живет!»

Он прополз мимо вентиляционной решетки и вновь углубился в узкий темный канал.

– Что там за шорох? – Один из парней поднял голову к потолку. – Крысы, что ли?

– Крысы, крысы! – отозвался горбун. – Надо будет яду насыпать…

Седрик затих на мгновение, потом пополз дальше. Внезапно воздух в трубе стал свежее – он теперь пахнул мокрыми листьями и недавним дождем. Седрик оживился, прибавил скорость и через несколько минут оказался перед новой решеткой. На этот раз за ней был виден окружавший особняк запущенный сад.

Седрик достал из кармана свою самодельную отвертку, отвинтил решетку, спрыгнул в сад и с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух, пронизанный запахом осени, свежести и тревоги.

– Представляешь, как здорово, – тарахтела Лада. – Ты тогда ушла с этим голландцем… тьфу, бельгийцем, а мы с Танькой на какое-то время еще остались, и тут я случайно услышала, как один перец разговаривал по мобильнику… ну, не совсем случайно, я к нему подсела, хотела познакомиться… крутой такой перец, он на меня и не взглянул… так вот, он разговаривал про этот клуб… и сказал какому-то своему приятелю сегодняшний пароль на проход сюда. А здесь так круто – просто отпад! Я сюда давно хотела попасть, но все не получалось, а тут этот фрик назвал пароль, представляешь?! Ну, мы с Танькой сюда и ломанулись. Сказали пароль на входе… знаешь, какой пароль? Померанский шпиц! Это такие собачки есть прикольные… одна девчонка у Василисы такую завела, просто отпад! Та девчонка – рыжая, и собачка такая рыженькая… как апельсин. Просто класс! В общем, сказали мы пароль, нас и пропустили. А здесь так круто, прикинь! Вон, смотри, Машка Малиновская! А с ней этот… ну, как его… у которого нефть… или алюминий… завтра девчонкам расскажу!

Ладкин голос бил прямо в Катины барабанные перепонки, словно бы мучительно разрастаясь в объеме. Перед ее глазами мелькали разноцветные пятна, стены клуба поплыли, словно она ехала на карусели.

– Скверно ты выглядишь, подруга! – проговорила Татьяна, в упор разглядывая Катю. – Может, поедем домой, поспишь малость?

– Да ты что, Танька, тут так весело… – заныла Лада. – Побудем еще часок… мы сюда с таким трудом попали…

Однако Татьяна взглянула на нее так сурово, что Лада моментально прикусила язык.

Катя вспомнила грязную лестницу, жуткую запущенную квартирку с картонными стенами, скандальных соседей… и кивнула: сейчас она была согласно ехать куда угодно, в любую трущобу, только бы закончился непрерывный кошмар последних суток, только бы закрыть дверь, лечь на какую-нибудь кровать, укрыться с головой одеялом, свернуться калачиком и забыться, хотя бы на несколько часов…

Она вспомнила свернувшуюся калачиком мертвую Лидку Дроздову, и ее вновь забила крупная дрожь.

Татьяна озабоченно взглянула на нее, обхватила за плечи и повела к выходу. Катя благодарно прижалась к ней – сейчас ей больше всего нужен был кто-то, кто вот так заботливо ее обнимет, кто-то, кто знает, куда идти и что делать… кто-то, кто возьмет на себя все ее заботы, все несчастья… ей нужна была старшая сестра, которой у нее никогда не было…

Обиженная Лада плелась следом, с явной неохотой покидая этот вечно продолжавшийся праздник. Она завистливо оглядывалась на бездумно веселившихся людей, которые никуда не торопились, переезжали из клуба в клуб, с вечеринки на вечеринку, беспокоясь только о том, чтобы достать очередную «проходку», подслушать очередной пароль…