Татьяна Полякова - Охотницы за привидениями

— Дело представляется мне совершенно ясным, — увлеченно начала я. — Кто-то звонит Мстиславу, возможно, с угрозами. В тот же день я нахожу лодку, спрятанную в кустах, а затем мы с тобой сталкиваемся с таинственным типом в зарослях.

— Ты сталкиваешься, — перебила Женька. — Давай придерживаться истины. Я никого не видела.

— Зато я держала его за бороду, на что бы ты ни намекала. Отсюда вывод: человек, угрожавший Мстиславу, тайно прибыл на остров, и именно его, с трудом дождавшись рассвета, начали сегодня искать.

— Оно как будто бы так, да кое-что не складывается.

— Что не складывается? — нахмурилась я, лично для меня все было ясно, хоть сейчас садись и пиши детектив.

— Мстислав не хочет, чтоб о звонке узнал кто-то из его приятелей, оттого и побежал на лесную полянку, чтоб случайно не подслушали его разговор.

— Конечно, — кивнула я.

— Так если Мстислав о телефонном звонке промолчал, чего ж они тогда все испугались?

Я сидела на скамейке, хмуро глядя на Женьку, а она вздохнула:

— Сдается мне, наш Лев Николаевич не просто так выстроил замок на отдаленном острове. Чего-то дядя боится, точнее кого-то. Оттого и шарили по всему острову, лишь только услышали о лодке.

— Вот-вот, — подхватила я и тут же слабо ойкнула: — Это что ж получается? Человек, которого они боятся, шантажирует Мстислава, оттого он с утра сам не свой.

— Точно, — кивнула Женька. — Я же сразу сообразила: что-то тут затевается.

— Что затевается? — прошептала я.

— Не знаю, но ужас как мне интересно.

— Постой, — нахмурилась я. — А с какого бока тут Олимпиада? Ты же помнишь, как она вчера перепугалась, услышав о бородатом, меня дурочкой выставила, вроде бы мне все пригрезилось, а сегодня на стене торчала. Ведь неспроста.

— Олимпиадой следует непременно заняться. Хотя она Левина нянька и по идее должна любить его, как родное чадо. В этом случае ожидать от нее предательства как-то даже неприлично.

— А вдруг тут какая-то тайна? И человек, угрожающий Льву, ей не чужой?

— Классная версия, — порадовалась подружка. — Надо покопаться в истории семейства.

— В истории мы, возможно, и покопаемся, — вздохнула я, — но было бы здорово узнать, чего это Левушка так боится. Или кого.

— Богатый человек со связями, врагов у него полно.

— И от них богатый и со связями прячется на острове?

— А что твой Ромка про него рассказывал?

— Ничего. Сказал только, что Лев Николаевич темная лошадка, и советовал держаться от него подальше.

— Так, может, позвонишь мужу…

— Ага, он решит, что мы опять расследование затеяли, и явится сюда на следующий день.

От этой перспективы Женька поежилась:

— Да, только Ромки твоего здесь и не хватало. Что ж, будем рассчитывать на свои силы.

Я согласно кивнула, ожидая, что подружка предложит план следственно-розыскных мероприятий, но у нее, как и у меня, с планами оказалось не густо.

— С наших подопечных глаз не спускаем и вообще будь повнимательней, — заявила она, а я кисло улыбнулась:

— Ладно.

Завтракали мы с Женькой в одиночестве, так как мужчины после «охоты» от кофе плавно перешли к приему пищи. Олимпиада, гремевшая кастрюлями на кухне, успокоилась и даже подобрела. Во всяком случае, на мое «спасибо за такой вкусный завтрак» сделала слабую попытку улыбнуться. Когда мы выходили из столовой, я заметила Любу. С полотенцами в руках она шла по коридору. Подмигнув Женьке, я направилась следом и вскоре обнаружила ее в одной из комнат. Дверь в нее была открыта, и, заглянув в нее, я сказала:

— Доброе утро.

— Здравствуйте, — поспешно ответила женщина, испуганно глядя на меня.

— Какая чудесная комната, — разулыбалась я, нагло вторгаясь на чужую территорию. — И вид из окна прекрасный. — Я осмотрелась и увидела букетик цветов в вазочке возле постели. — Комната занята? — невинно осведомилась я.

— Да… Русланом Аркадьевичем. — При этих словах женщина взглянула на букетик и густо покраснела. Выходит, Женька права: налицо большая любовь, мерзавец вскружил бедняжке голову, а потом потерял к ней всякий интерес.

— Чудесные у вас места, — не обращая внимания на томление Любы, которой не терпелось избавиться от моего общества, заговорила я. — Деревня так живописно расположена. Лев Николаевич говорил, ваш дом возле самого озера?

— Да, — кивнула Люба.

— А не страшно вам через лес ходить?

Вопрос неожиданно вызвал у нее замешательство.

— А я лесом и не хожу никогда. По берегу мне ближе.

— Там тропинка узкая, а берег крутой, в темноте опасно.

— Я заканчиваю в шесть, еще светло, да и привыкла, могу с закрытыми глазами идти.

— А вчера вы по темноте возвращались?

Женщина испуганно замерла, потом кивнула:

— Да.

— Это вас Олимпиада Назаровна научила так отвечать? — добавила я суровости в голос.

— С какой стати? — рассердилась женщина. — Я вчера задержалась.

— Вы лжете, — спокойно возразила я. — Я видела, как вы домой возвращались, было еще светло.

Трюк удался, Люба бросилась к двери, закрыла ее и, привалившись к ней спиной, зашептала:

— Олимпиада Назаровна велела, если спросит кто, сказать, что вчера допоздна задержалась, а на самом деле я ушла как обычно, в шесть. Вы уж меня не выдавайте.

— А вас кто-нибудь об этом спрашивал?

— Нет, — покачала она головой.

— Странно, что Олимпиаде Назаровне понадобилось заставлять вас лгать. Она не объяснила, зачем ей это нужно?

— Нет. И я не спрашивала. У нее не спросишь.

— А что она вообще за человек? — нахмурилась я.

— Строгая. Ее здесь все боятся.

— Все? — не поняла я. — Вы имеете в виду Льва Николаевича?

— Нет, — растерялась Люба. — Он ей все равно что сын. А вот наши местные…

— Постойте, — не поняла я. — Разве Олимпиада Назаровна с кем-то из местных общается? Я думала, Лев Николаевич живет здесь недавно.

— Да что вы, — махнула рукой Люба. — Он, можно сказать, наш, местный. Этот дом год назад построил, а раньше здесь старый дом стоял, после пожара его снесли… И отец Льва Николаевича здесь жил, и дед.

— Олимпиада Назаровна тоже из местных?

— Она из лагерных, — перешла на шепот Люба. — Может, вы слыхали, у нас повсюду лагеря были. А отец Льва Николаевича как раз здесь всем и командовал, в больших начальниках ходил.

— Очень интересно, — пробормотала я. — Послушайте, Люба, а нет ли в деревне у кого-нибудь лодки с надписью «Фаина» на борту?

— У наших точно нет. Может, кто-то с большой земли или с соседних островов порыбачить решил. Хотя у нас чужаки редкость… Вы ей не скажете? — помолчав, спросила она.

— Олимпиаде? Нет, конечно.

Люба отошла от двери, я выглянула в коридор и мысленно чертыхнулась, обнаружив в трех метрах от двери Олимпиаду. Не иначе как старая ведьма следит за мной.