Татьяна Полякова - Охотницы за привидениями

— Я тебя убью, — гневно заявила Женька.

— А я тебя, — не осталась я в долгу.

— Прежде чем орать, не худо бы убедиться, что дядя уже преставился.

— А где Руслан с охраной? — нахмурилась я. — Мы тут такой шум подняли, а им хоть бы что… или они тоже успокоительное приняли?

— Мне выяснять это совершенно не хочется, — поморщилась подружка. — Давай сматываться, еще только объяснений с Русланом мне и не хватало.

Мы поднялись к себе, но я и там продолжала ломать голову. Во-первых, охрана вела себя действительно странно в свете последних событий, им с хозяина нельзя глаз спускать, а они бродят неизвестно где и даже на крик не реагируют, так же, впрочем, как и Олимпиада с адвокатом, но эти еще куда ни шло, живут в другом крыле, в самом деле могли не слышать. Во-вторых, и в — главных: куда делось привидение? Если ему или ей не нужен Лев Николаевич, то зачем оно явилось?

— А что, если Руслан того?.. — ахнула я. Женька к этому моменту успела задремать и теперь глухо простонала. — Нет, в самом деле, — не унималась я. — Невозможно, находясь в соседней комнате, не обратить внимание на крики.

— К Руслану не пойду, — отрезала Женька. — До утра подождет, если его укокошили, пусть труп найдет кто-то другой.

— Он ведет себя неправильно, — заключила я. — То есть это вовсе ни на что не похоже.

— Анфиса, угомонись, Христом-Богом прошу, — взмолилась Женька.

— Хватит спать, пошевели мозгами. У меня такое впечатление, что безопасность Льва Николаевича волнует только нас с тобой. — Было еще что-то, не дающее мне покоя, какая-то мысль мелькнула, когда я стояла в спальне Льва Николаевича, мелькнула и ушла, а вот неприятное чувство осталось, и ничего поделать с этим я не могла… Я поднялась и потянула Женьку за рукав пижамы. — Давай осмотрим дом.

— Зачем? — чуть не плача спросила Женька.

— Затем, что она где-то здесь. Я видела ее в саду, она шла к дому. Если ее нет у Льва Николаевича, значит, она прячется, начнет стонать и прочей чепухой заниматься, чтоб дядька с катушек съехал.

— Да он спит как убитый, думаю, стонать она будет совершенно напрасно.

— Идем, тебе говорю. И захвати фонарик.

— Ну хорошо, — обреченно сказала Женька, и мы покинули комнату. Не успели мы достигнуть первого этажа, как услышали чей-то стон, затем приглушенные причитания, снова стон, и все стихло.

— Ну вот, пожалуйста, — удовлетворенно заявила я. Женька постояла, прислушиваясь, и, качая головой, заметила:

— Любопытно, для кого леди старается.

— Вот сейчас у нее и спросим.

Однако это было проще сказать, чем сделать. Мы прошлись по коридору дважды из конца в конец, но больше не услышали ни звука.

— Куда она делась? — разозлилась Женька.

— Она наверняка в подвале, — ответила я.

Мы отправились к той самой решетке, что привлекла наше внимание в прошлый раз, и я приложилась к ней ухом. Мне показалось или снизу действительно донесся слабый звук?

— Придется спускаться, — сказала я, переходя на шепот.

— У нас нет веревки, — напомнила Женька. Было заметно, что она отчаянно трусит. Если честно, я тоже ужасно боялась, но сильнее страха было желание покончить с тайнами.

— Веревку ты спрятала в кладовке, — напомнила я, и Женька кивнула, решив, как видно, соревноваться со мной в бесстрашии.

Мы сходили в кладовку, взяли веревку, а потом прихватили из кухни нож. Провозившись минут пятнадцать, смогли поднять решетку, сунули физиономии в отверстие и поежились: снизу пахнуло могильным холодом.

— Кто полезет? — нервно спросила Женька. — Обеим нельзя, кто-то должен страховать здесь. — Подружка извлекла из кармана пижамы монетку (подозреваю, прихваченную ею как раз для такого случая). — Орел — ты, решка — я.

Я нисколько не удивилась, что лезть пришлось мне, только чертыхнулась мысленно в адрес своей удачи. Один конец веревки мы привязали к ручке соседней двери, а другой сбросили вниз, после чего я с Женькиной помощью пролезла в дыру и…

Вспоминать, как я спускалась, даже не хочется, спуск сложным не был, шахта оказалась довольно узкой, так что я упиралась в стену ногами, но, оказавшись в каменном мешке, я испытала такой ужас, что едва не лишилась сознания. Ноги мои коснулись пола, а я, включив фонарик, попыталась оглядеться.

— Ну что? — зловещим шепотом спросила Женька.

— Это в самом деле вентиляционная шахта, — разочарованно ответила я. — Отсюда два хода: налево и направо. Куда идти?

— Налево.

— Почему?

— Не знаю.

Я опустилась на корточки, светя фонариком. Правый ход был узким и бесконечно длинным. Двигаться придется на четвереньках, и одному богу ведомо, как долго. Я поежилась и обратила взор к другому ходу. Судя по всему, он был тупиковым, впереди я ясно различала стену, но… что-то показалось мне любопытным, я продвинулась вперед, еще немного, еще… черт, так и есть. Ход неожиданно обрывался, поняла я это с опозданием и, взвизгнув, полетела вниз.

— Анфиса, — отчаянно позвала Женька, а я упала на что-то мягкое и с облегчением перевела дух. Фонарик погас, наверное, я случайно нажала кнопку.

— Спокойно, — сказала я себе и крикнула: — Все в порядке. — После чего включила фонарь, моля бога, чтобы свет загорелся. Фонарик работал исправно, но облегчение я почувствовала лишь на мгновение. Первое, что я увидела, — стена, сложенная из больших камней, и сводчатый потолок. Комната была довольно просторная, за моей спиной виднелась дверь. А еще я увидела туфли, обыкновенные мужские туфли, которые были на чьих-то ногах. Заподозрив неладное, я посветила прямо перед собой и взвыла так, что у меня уши заложило.

Я сидела верхом на мужчине, то есть он лежал себе смирно, а я умудрилась приземлиться на его живот. Конечно, в этой ситуации орать надо ему, а мне поспешно извиняться, да дело было в том, что орать он никак не мог, потому что я сидела верхом на трупе. Он был в темной футболке, лежал со сложенными на груди руками и с отрешенным от всего земного лицом. Я даже не сразу поняла, что это Саша. Тот самый охранник, которого Руслан посылал за подмогой. Шея парня представляла собой сплошную рваную рану с запекшейся по краям кровью. Но это еще не все: рядом с ним лежали ножницы, самые обычные ножницы, необычными были сгустки крови на них, что намекало на то, что именно ножницы и явились орудием убийства.

Я закатила глаза, слабо простонала и хлопнулась на каменный пол, фонарик откатился в сторону, а я посоветовала себе потерять сознание, чтобы это безобразие разом прекратилось, но сознание упорно не желало покидать меня. Я захныкала от жалости к себе. Потом приподнялась сама и подняла фонарик — надо было что-то срочно предпринимать для своего спасения, раз этот кошмар сам по себе исчезать не собирается.