Татьяна Полякова - Охотницы за привидениями

— Все, бабки кончились, — ахнула Женька и тут же накинулась на меня: — Нечего было со своим Ромкой без дела болтать, теперь вот понадобилось…

— Заткнись, — рявкнула я, в сердцах едва не выбросив телефон, но вовремя вспомнила, что это чужая собственность.

— Ну дела, — пробормотала Женька, пританцовывая рядом.

— Ты все поняла?

— Дурак поймет. Юра вовсе не Юра, а бывший шофер Льва Николаевича, у него к нему претензии, и он прямиком отправился на этот остров. Но просто так сюда не явишься, здесь каждый на виду, и он заделался каменщиком. Только вот как он это проделал?

— Труп без лица и без рук, — напомнила я. — Чтоб не опознали. Думаю, это и есть настоящий каменщик. Юра болтался в городе, искал способ попасть на остров. Парень он симпатичный, общительный, разговорился с человеком, а потом убил и сюда с его документами. Тогда он еще не знал, что будет Колей, и нам назвался Юрой.

— Так вот почему Наташа погибла, — покачала головой Женька. — Мы ведь парня Юрой назвали, помнишь? Она за нами и бросилась, а у него грандиозные планы, не мог он позволить какой-то девчонке все испортить. Он шантажировал адвоката и скорее всего вынудил его отравить Олега и подставить Руслана.

— Похоже на то, — кивнула я и тут же встала как вкопанная. — Но ведь чепуха получается. Олег в больнице, Руслан в тюрьме, а Лев Николаевич жив-здоров. Вместо того чтобы разделаться с ним, парень вдруг уезжает.

— Боюсь, уехал он недалеко. — Мы с Женькой переглянулись. — Если я ничего не путаю, он придет сегодня.

— Надеюсь, Сашка записал название острова, — запаниковала я.

— Сомневаюсь. Идем в деревню, надо звонить в милицию.

Позвонить оказалось делом невозможным. Телефон молчал и подавать признаков жизни не спешил. Дородная женщина, в доме которой он был установлен, пожала плечами и заявила, что «на него иногда находит», завтра кто-нибудь поедет в город и сообщит на станцию.

— Пойдем-ка к Любе, — сказала Женька, когда мы вышли на крыльцо. — Приютить она нас не откажется. До прихода милиции я близко к этому чертовому дому не подойду.

— А как же Лев Николаевич?

— Что Лев Николаевич? — возмутилась Женька. — Пусть они без меня разбираются.

— Мы же не можем просто сидеть и ждать, когда его убьют.

— Милиция скоро приедет.

— Ты сама-то в это веришь? — усмехнулась я.

— Не очень, — поморщилась она.

— В милицию надо звонить в любом случае, а для этого придется вернуться в дом, здесь больше нет телефонов.

— Вернуться в дом, зная, что там вот-вот появится киллер? — ахнула Женька.

— Да, и предупредить хозяина.

— Ну его к черту…

— Женя, — серьезно сказала я. — Мы не можем оставаться в стороне, когда тут такое творится.

— Я могу. Честно, и не смотри на меня так.

— Хорошо, иди к Любе, а я пойду одна.

— Слушай, почему бы нам не поднять всю деревню? Мужиков здесь достаточно, кто с вилами, кто с граблями, как на известной картине «Утро на поле Куликовом».

— В наши россказни никто не поверит — это раз. Илларионова здесь не жалуют — это два. В доме четыре вооруженных охранника, с киллером они должны справиться. Это три. Главное, успеть предупредить их об опасности.

— Хорошо, — морщась, точно от зубной боли, кивнула подружка. — Предупредим Левушку и сразу сматываемся.

Пока мы с Женькой спорили, начало смеркаться, пока дошли до Любы, чтобы взять ключ от калитки, да поднялись по тропинке, и вовсе стемнело. Чем ближе мы подходили к стене, тем меньше храбрости у меня оставалось. В доме ни в одном окне свет не горел, и это по-настоящему нас испугало. Мы прошли через сад, стеклянная дверь была не заперта.

— Посмотри, — шепнула Женька. Я взглянула под ноги: битое стекло. Зубы у меня начали выстукивать дробь, а по спине пошел холодок. — Он уже здесь, — пробормотала Женька, а я отважно вошла в дом, должно быть, в беспамятстве.

Было так тихо, что я едва не хлопнулась в обморок от дурных предчувствий, мы очень осторожно продвигались вперед и вскоре достигли спальни Льва Николаевича. Женька легонько толкнула дверь, и она со скрипом открылась. Из комнаты не доносилось ни звука, горел ночник, и в его свете было видно: постель пуста.

— Его здесь нет, — пробормотала Женька, на цыпочках проходя в комнату, я вошла следом, хотя больше всего мне хотелось бежать отсюда сломя голову. — Может… — начала Женька и вдруг, ткнув пальцем в зеркало прямо перед собой, начала тоненько повизгивать: — И-и-и…

Я взглянула на злосчастное зеркало, и волосы у меня буквально встали дыбом. Лев Николаевич в темно-синем халате сидел в кресле с красным шнурком, обмотанным вокруг шеи. Глаза его были широко распахнуты, он смотрел не мигая, руки бессильно свесились с подлокотников. Я присоединила к Женькиному «И-и-и…» свое громогласное «А-а-а…», и мы вылетели из комнаты.

— Охрана! — завопила я. — Охрана… убийство… Лев Николаевич убит!

Если честно, соображала я туго… Женька тянула меня за руку, мы скатились по ступенькам, и, лишь оказавшись в знакомом коридоре, я поняла: мы бежим к комнате, где обычно дежурила охрана, и порадовалась, что мозги у Женьки работают лучше, чем у меня.

Тут подружка споткнулась и полетела на пол, а я, не удержавшись, хлопнулась рядом, мы зажмурились, вцепившись друг в друга, часто и тяжело дыша. И вдруг раздались шаги, осторожные, едва слышные, кто-то не спеша шел по коридору.

Женька стиснула мне рот рукой, и правильно, между прочим, сделала: я приготовилась орать от ужаса, ужас был столь силен, что держать его в себе не было никакой возможности. Шаги приближались, неожиданно замерли, затем звук возобновился, теперь еще более тихий. Я увидела на стене тень, огромную и страшную, она медленно наползала на меня, а я обрадовалась, что не увижу развязки, потому что умру раньше от разрыва сердца. Я слышала, как стучит Женькино сердце, и чувствовала ее дыхание, и мне хотелось плакать оттого, что я не могла спасти свою глупую, непутевую подругу. Какой ужас! Она погибнет на моих глазах или я на ее, что уж вовсе никуда не годится.

Тень сместилась, ну вот и… Я могла ожидать чего угодно, но только не того, что произошло в действительности, Женька вдруг со всей силы пнула ногой подставку, на которой стоял бюст неизвестной мне личности мужского пола в лавровом венке, бюст, сорвавшись с постамента, повалил на пол возникшего в коридоре парня, а сама подставка завершила дело, грохнувшись прямо ему на затылок. Он приподнял голову, взглянул мутно и, слабо простонав, отключился.

— Это Юра, — сообщила Женька, стоя на четвереньках, а я ни с того ни с сего начала соображать подозрительно быстро.

— Это убийца, он только что убил Льва Николаевича. Женя, его надо срочно связать, он может прийти в себя в любую минуту.