Татьяна Полякова - На дело со своим ментом

— Зачем он это сделал? — стоя возле окна, спросил Вадим.

— Акт отчаяния. Он украл деньги, а она требовала их вернуть. Думаю, он уговорил ее вместе уехать, куда-нибудь на другой конец света. Ты, я и наш ребенок… Наверное, она все-таки любила его… Приехала на дачу, он привез Лельку с тем, чтобы усыпить бдительность Инги. А может, действительно хотел уехать, только никаких денег у него не было, он вернул долг, расплатившись за счет Инги. Должно быть, он решил, что у него нет выхода. Серебристый «Део» видела Лелька и сказала об этом отцу, а он убедил ее, что это было во сне…

— Очень похоже на правду, — отойдя от окна, произнес Вадим. — Она собиралась уехать с ним, поэтому сбежала от меня, не попрощавшись и прихватив кое-что на память. Я надеялся, что она счастлива… Красивая, беспечная, любящая только саму себя, а она…

— Ты поедешь в морг? — видя, что он направляется к выходу, спросила Женька.

— Нет, — покачал головой Вадим, держась за ручку двери. — Не вижу в этом смысла… — И ушел.

Мы с Женькой сели на диван и заревели, обнявшись: мне было мучительно жаль Веру, Лельку, неведомую Ингу, Вадима и даже Женьку, а так как Женька была под боком, а остальные довольно далеко, я излила на нее всю свою нежность, запричитав сквозь слезы:

— Бедная ты моя…

— Бедная, — кивнула Женька, всхлипывая. — Не видать мне «БМВ», как своих ушей без зеркала.

Наревевшись вдоволь, мы выпили чаю, и Женька заявила:

— Бери свою тачку, и поедем ко мне.

— Почему к тебе? — не поняла я.

— Соображай: ко мне Игорю прийти легче, у тебя же Роман Андреевич. Появится, а того как раз нелегкая домой завернет.

— Ты считаешь? — нахмурилась я.

— Главное, что он так считает.

— Ладно, поехали, — не стала я спорить. «Фольксваген» был в гараже, и всю дорогу до него я ворчала на Женьку, с какой стати тратить время и тащиться за машиной, когда можно вызвать такси?

— А вдруг понадобится тачка? Срочно? А ты будешь ловить такси? — Выходило, Женька опять права, а это всегда раздражает.

Машину мы взяли, но сразу к подружке не поехали. Она вдруг вспомнила, что дома у нее нет ни крошки хлеба, и ничего съестного тоже нет, выпросила взаймы денег и велела отвезти ее в торговый центр «Первомайский». Я не возражала, настроение было на редкость паршивое, так что все равно, куда ехать и за чем идти. После посещения магазина деньги у нее, как ни странно, еще остались, и мы заскочили в «Школьник» за бумагой для принтера. Женька намеревалась в ближайшее время засесть за работу и осчастливить мир сборником рассказов. «Хорошо Женьке, — с завистью к чужому трудолюбию думала я. — А у меня в голове только ветер свищет…» В общем, часа два мы с ней катались по городу, прежде чем свернули на проспект Мира, который вел к Женькиному дому, и тут она заявила:

— Слушай, за нами увязалась тачка.

— Какая тачка? — не поняла я.

— «Девятка», «мокрый асфальт», видишь?

Я исправно пялилась в зеркало и по этой причине едва не тюкнулась в бампер впереди стоящего «БМВ». Водитель хотел что-то сказать в открытое окно, но, увидев меня, только махнул рукой, а я сообразила, что стоим мы перед светофором и мне следует быть внимательней. Загорелся зеленый, я осторожно тронулась с места, но тут же вновь подняла взгляд к зеркалу.

— Где?

Женька встала на своем сиденье на колени и наблюдала за потоком машин у меня за спиной.

— Потерялся, — сообщила она с сожалением. — А может, это белая горячка, что неудивительно после всех переживаний. Я на эту тачку возле «Первомайского» обратила внимание. Паренек в ней сидел, харюшка такая, что в лобовое стекло целиком не помещается. Выдающихся размеров физиономия, одним словом. А когда с бумагой выходила, глядь, а тачка в подворотне. То есть я хотела сказать, в арке, как к пивбару идти. И сейчас мелькнула. Слышь, Анфиса, может, кто за нами следит? Сюда бы Романа Андреевича, он бы махом разобрался.

— Может, и вправду следят, — подумав, согласилась я. — Ромочка какому-то парню звонил и велел за мной приглядывать, я случайно слышала.

— Спятил от ревности, — покачала головой подружка.

— И вовсе не от ревности, — обиделась я. — Чего это ему меня ревновать? Он беспокоится о нашей безопасности.

— Тады ладно, — согласилась Женька и устроилась на сиденье по-человечески.

Мы как раз свернули в ее двор, машину оставили под окнами, и Женька, подозвав мальчишку лет шести, который жил в соседней квартире, сказала шутливо:

— Серега, следи за Анфисиной тачкой, получишь шоколадку.

— Ладно, — важно кивнул он и присел на скамеечке. Правда, надолго его не хватило, стоило нам скрыться в подъезде, как сторож припустился к приятелям, игравшим в глубине двора в футбол.

Женька стала разбирать покупки, а я плюхнулась в кресло и начала к ней приставать, настроение неважное, следовало выместить на ком-то дурные чувства. Женька для этого самая подходящая кандидатура.

— Не понимаю, на что ты рассчитываешь? — хмурясь, сказала я.

— Ты имеешь в виду Игоря? — В отличие от меня Женька пребывала в нормальном расположении духа, по крайней мере, ответила мне вполне миролюбиво.

— Конечно.

— Я рассчитываю, что он как-то себя проявит, приедет или позвонит. А мы втолкуем ему, что всякая суета бессмысленна, что ребенка следует побыстрее вернуть, да и самому сдаться властям. Он не уголовник какой-нибудь, чтобы прятаться по друзьям, чужим дачам и малинам. Такая жизнь не для него. Опять же, дядя — прокурор. Есть шанс получить по минимуму. Хороший адвокат наплетет про роковые страсти, безумную ревность и убийство в состоянии аффекта.

— Людмилу он тоже убил в состоянии аффекта? — разозлилась я, неожиданно осознав, что в словах Женьки есть большая доля истины: пожалуй, все так и будет. А по моим представлениям, человек, способный утопить одну женщину, удавить телевизионным кабелем другую и хладнокровно застрелить мужчину, который догадывался о его преступлениях, — такой человек должен находиться либо в психушке, либо в тюрьме, несмотря на то что Вера моя подруга.

В дверь позвонили. Мы с Женькой испуганно переглянулись, и она сказала, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:

— Но мы ведь его ждем. — И пошла открывать.

Однако вошел в квартиру вовсе не Игорь. Женька распахнула дверь, после чего отлетела шагов на десять в глубь коридора. Так как ее полет я могла наблюдать из кухни и заподозрила неладное, то мгновенно вооружилась: схватила разделочную доску, довольно тяжелую, с удобной ручкой, и выглянула в прихожую. Дверь в этот момент захлопнулась, а я смогла лицезреть двух крупных молодых людей с суровыми и волевыми лицами, причем одно лицо мне было смутно знакомо, но в тот момент я здорово испугалась и не имела возможности предаться воспоминаниям. Женька между тем прекратила полет возле стены напротив и, глядя на парней, спросила: