Дороти Кэннелл - Роковухи

— Из-за меня?!

— Да будет с ним милость Всевышнего. Отец Фоксворт влюбился в вас в первый же день, как вы объявились в Мерлин-корте.

— Нет!

— «Миссис Вуд, — сказал он мне, — больше так продолжаться не может. Нельзя вести службу, глядя одним глазом в Библию, а другим — на нее. Обращусь к епископу, покаюсь и буду умолять перевести меня из прихода Святого Ансельма. Куда угодно, лишь бы подальше от нее. Лишь бы не терзаться грешными мыслями при виде этих глаз…» Так и сказал!

— Я ничего не знала, поверьте! Даже не догадывалась!

Исчезло все. Где небо, где земля? Я плыла в невесомости, зная лишь одно: милый, добрый, обаятельный Роуленд Фоксворт таил великую страсть. Ко мне…

— Одно время я вас ненавидела, миссис Хаскелл, но потом поняла, что не хотели вы ничего дурного. Жизнь — она разная. Не каждому дано стать героиней любовного романа со счастливым концом. Взгляните, к примеру, на меня. Сколько себя помню, я любила вашего садовника, Джонаса Фиппса. И что из этого вышло?

Миссис Вуд вернулась к своим обязанностям, а я, словно заразившись ее неспешностью, потащилась вверх по спиральной лестнице. То был миг моего триумфа. Горького, но все же триумфа. Я ли не само совершенство? Я ли не оставила далеко позади даже Наяду Шельмус с ее золотисто-жемчужным очарованием?

Пистолет миссис Мэллой был забыт. Зато как гром среди ясного неба явилась разгадка: вот почему так изумилась викариса при нашем знакомстве… Так вот в чем дело! Зная о причине ухода отца Фоксворта, она ожидала увидеть кого угодно, только не раздобревшую клушу. Предмет греховных помыслов Роуленда представлялся ей женщиной-вамп. Роковой дамой!

Сопереживание Супружества проходило в парадной гостиной — комнате тех же строгих геометрических пропорций, в которых были выдержаны все помещения этого замка под Голливуд. Раннеязыческий стиль, как сказал бы Бен.

Приглушенные голоса подсказали нужную дверь, и я вошла в гостиную с ощущением служанки, подглядывающей в замочную скважину за великосветским семейством. Члены родовитой фамилии расположились по периметру стола длиной мили в полторы: глаза долу, ладошки на коленях. Пока я кралась к свободному стулу, Наяда вскинула руку, заставив умолкнуть тех, кто позволил себе вести беседу с соседкой.

— Милые дамы! Поприветствуем нашу новую подругу Элли Хаскелл!

— Доброе утро, Элли! — грянул хор голосов. Я рухнула на стул, хотя с большим удовольствием забралась бы под стол. Куда ни глянь — одни улыбки! Саргассово море улыбок.

Улыбка Наяды ослепляла. Золотой блеск локонов бил в глаза.

— Не тушуйся, птенчик мой, тебя никто не съест. Мы собрались для того, чтобы поговорить.

Успокоила. Меня затрясло пуще прежнего. Боюсь, вместо Голливуда я попала в Тауэр и останусь пленницей до тех пор, пока не выложу все до самой распоследней подробности о своей интимной жизни… вернее, об отсутствии таковой.

Наяда все говорила, говорила… и каждое ее слово падало на мою несчастную голову той самой каплей, что, как известно, точит даже камень. Погибаю! Я стреляла глазами по сторонам в поисках спасительной лазейки, пока наконец не наткнулась на знакомое лицо. Жаклин Диамант, супруга телезвезды! Как это благородно с ее стороны! Сняла темные очки, чтобы поддержать меня хотя бы взглядом.

Ошибочка вышла. Жаклин поднялась, отодвинув стул. Вон оно что…

Наяда, оказывается, познакомила «милых дам» с Жаклин Диамант и предоставила ей последнее слово… то есть я хотела сказать — предоставила ей честь первой исповеди.

— Итак, миссис Диамант, что же привело вас в Само Совершенство»?

Жаклин… Такая ухоженная, изысканная, леди до кончиков ногтей… Пепельные волосы, глаза Марлен Дитрих и немыслимо тонкая талия, стянутая шикарным ковбойским поясом. И почему, спрашивается, эта обворожительная женщина должна изливать душу деревенщине вроде вашей покорной слуги?

Самокритика — это, конечно, неплохо, но и новые коллеги от меня недалеко ушли. Слегка успокоившись, я смогла рассмотреть их как следует.

По другую сторону стола в позе готового к прыжку парашютиста застыла библиотекарша мисс Банч.

Через два стула от нее миссис Ферсти, директриса начальной школы, с головой ушла в вязание. Спицы в руках мелькают и клацают, а в лице — ни кровинки. Готовый персонаж картины «Казнь революционерки». Через секунду лязгнет нож гильотины… Счастье, что в корзину скатится не моя голова…

Напрасно обольщаешься, птенчик. Вот закончит Жаклин Диамант сеанс духовного стриптиза, и настанет твоя очередь. Боже, боже! Хоть бы кто-нибудь бросил спасательный круг. Желающих не было. Молли Бладжетт, видно, исчерпала свою бьющую через край энергию в разговоре с Глэдис Шип, поскольку на Сопереживание ее не хватило. А миссис Вуд наверняка еще елозит тряпкой по перилам лестницы.

Жаклин обошла стул и на секунду задумалась, чуть слышно постукивая блестящими алыми ноготками по деревянной спинке. Неужели тоже нервничает?

— Прежде всего должна признаться, леди, что я склонна все доводить до совершенства. — Томный взгляд скользнул по лицам слушателей. — «Не можешь сделать как следует — не берись!» — вот мой девиз. Именно поэтому наша с Норми сексуальная жизнь не сложилась с самого начала.

Наяда захлопала, подавая пример остальным.

— Птички мои, миссис Диамант заслуживает поощрения за свою откровенность!

Шквал аплодисментов. Крики «Браво!».

Я потихонечку начала сползать со стула.

— Норми шутит, что моими усилиями у нас даже во дворе пахнет освежителем воздуха. И он прав. Я иначе не умею. Все должно быть идеально, особенно во время… вечеринок, как мы их между собой называем. Мне нужны цветы, ароматизированные свечи, шампанское и так далее. Норми совсем другой. Он…

— Да? — прошелестел всеобщий выдох.

— У Норми… — Алые коготки со скрежетом прошлись по деревянной поверхности. — У Норми все проще. Один ботинок летит в угол, другой под потолок. «Ты как, старушка, не против?» И дело с концом. А с тех пор как он получил роль Нормана-Дормана…

— Да-а-а? — взорвался вопль алчущих сенсации душ.

— Наши… вечеринки сошли на нет. Будь она проклята, эта роль. Норми с ней сжился. Он даже дома не снимает свой чертов шлем. О сексе не может быть и речи! Что подумают детишки, если узнают, что их герой кувыркается в постели, вместо того чтобы скакать по крышам?

Жаклин вернулась на место. Вид у нее был, прямо скажем, как у человека, вернувшегося с Первой мировой.

— Девочка моя, — изрекла директриса миссис Ферсти, — наши занятия вам помогут.

— Да-да! — чирикнула мисс Банч. — Проблему можно решить.

— Каким образом? Есть предложения? — пропела Наяда.

О ужас! Над столом поднялась одна-единственная рука. Чья бы вы думали?