Дороти Кэннелл - Роковухи

— До дна, миссис X., до дна! — Неумолимая Рокси застыла надо мной, руки в боки. Так и не двинулась с места, пока эта дрянь не склеила мне желудок. — Вот и умница. На занятия в СС с чистой совестью!

Знала б она, какие секреты таятся в сердце ее коллеги!

Об утренних занятиях не могло быть и речи, а на дневные я твердо решила послать миссис Мэллой. Вопрос в том, как к ней подступиться. Взяв в руки метелку для пыли, Рокси снова впала в транс.

— Точно такими же перышками я раззадоривала Уолтера, когда он…

Благодарю покорно. Подробности триумфального рандеву, на мое счастье, остались при Рокси. Она проплыла из кухни в холл через распахнутую дверь. Будь там хоть пять дубовых дверей, и все закрытые, держу пари, миссис Мэллой проплыла бы и сквозь них. Вот вам еще один образец человека, поднявшегося, как и Норман-Дорман, над заурядными помехами жизни. Миссис Мэллой бесплотным духом растворилась в глубинах дома. Путь к телефону был свободен, и я не мешкая узнала в справочной номер Жаклин Диамант.

Бип. Бип. Бип. Би-и…

Довольно. Четыре звонка — это максимум, который себе можно позволить. Ждать дольше так же неприлично, как и вламываться в дом без приглашения. Мало ли какие дела у вдовы. Может быть, докуривает энную пачку. А может, отправилась с визитом к мистеру Уолтеру Фишеру. Не удивлюсь, если в этот момент он демонстрирует ей последние достижения искусства могильного интерьера — шезлонг беленого дуба с резным изголовьем и подкладкой цветов национального флага.

Не беда, миссис Диамант, что не предупредили заранее. Нежданная смерть сограждан для нас что хлеб насущный. Ваш муж будет доволен ассортиментом услуг бюро Фишера. Устроим все по высшему разряду. Вы ведь не хотите, чтобы известный всей стране человек ушел в мир иной в ящике из-под гнилых овощей?

Настроение ни к черту, но предаваться унынию некогда. Я накормила малышей, уложила спать, загрузила белье в стиральную машину, чтобы испытать гениальный метод мистера Бладжетта. И ни разу не вспомнила о своем долге перед «Самим Совершенством». Вернее, не вспоминала до появления Фредди.

Мэри Поппинс ввалилась на кухню через садовую дверь, неся с собой комья грязи и свежий ветер перемен.

— Приношу жертву богам и умоляю о снисхождении! — Фредди выбросил из-за спины руку с чахлым букетиком. — Свистнул в саду ее преподобия.

— Фредди! Незачем…

— Мне не в тягость, кузиночка. Для тебя я готов на любые подвиги! — Сквозь трехдневную щетину проклюнулась знаменитая ухмылка. Кузен сложился пополам в эффектном поклоне, слегка подпорченном жидкой косицей, которая плюхнулась в лужу у его ног.

— Незачем тебе, нахальный самозванец… — я достала вазу для краденого подношения, — шляться у дома викария!

— Тут ты права. — Размазывая грязь, Фредди прошел к столу, рухнул на стул и разом отхватил треть сандвича с сыром и помидорами, дожидавшегося, пока у меня выдастся свободная минутка на ленч. — Влип бы здорово, если б меня застукали под окном служительницы церкви, назовем ее миссис N… — Пауза ради пущего эффекта и очередного куска сандвича.

Будь проклято женское любопытство.

— И что миссис N.?

— Я застал ее за молитвой.

— Фредди!!! — Всякому любопытству есть предел. В мире хватает интимных уголков, куда я не суну свой нос даже под угрозой смерти. Разве что эта часть моего тела сама отправится на поиски приключений, но в таком случае и ответ держать придется ей одной.

— Она умоляла о прощении за совершенный грех. Ревность толкнула миссис N. на неправедный суд над попутчиком в нашей юдоли слез.

— Умолкни!

Не надеясь на послушание драгоценного кузена, я заткнула ему рот кухонным полотенцем. Поздно. Сплетня уже дала ростки, и мой порочный мозг начал разматывать клубок, словно Тобиас, дорвавшийся до корзинки с рукоделием.

Очень похоже на то, что преподобная Эвдора терзается муками совести из-за увольнения Глэдис Шип… Тайная страсть экс-органистки, разумеется, повлияла на решение викарисы… но страсть отнюдь не к Библии, а к мистеру Глэдстону!

Фредди швырнул в меня полотенцем, я поймала на лету, машинально скомкала, приняла за тряпку и как следует вытерла кухонную тумбу между раковиной и плитой. Где-то наверху миссис Мэллой распевала гимн «На смерть Джона Брауна». Похоронный мотивчик резал уши, ложился камнем на душу и жирным налетом — на посуду. Даже вьющаяся зелень в теплице сникла в ожидании нашествия неведомого, но беспощадного жучка-вредителя.

— Что за птичка певчая? — Фредди угостился краснобоким яблочком, которое я припасла себе на десерт.

— Миссис Мэллой.

— Прибавки за эти веселенькие рулады не требует?

— Она влюблена.

— И кто же счастливчик?

— Не твое дело.

Нехорошо, Элли. Можно ли цыкать на свою палочку-выручалочку? Тебе ведь еще просить Фредди об одолжении…

Думаю, эта мысль давно маячила в закоулках сознания, но окончательные контуры обрела под нажимом траурного марша миссис Мэллой. Решено! Отправляюсь к Наяде с ходатайством об исключении меня из клуба роковух, как не оправдавшую доверия.

— Послушай-ка, Фредди… Если я дам честное-пречестное слово сегодня же порепетировать с тобой «Викингов», ты согласишься посидеть часок с близнецами? Миссис Мэллой вся в делах и… сам видишь, вся в любви.

— Драгоценная кузиночка! — Физиономия Фредди приобрела непостижимое сходство с довольным дикобразом. — Подхалимаж очень тебе к лицу.

— Как прикажете это понимать?

— Сомневаешься? — Фредди вмиг оказался у холодильника, из белых недр донеслось чавканье. — Шагай, старушка. Мэри Поппинс на посту.

Всю дорогу до дома Шельмусов я тряслась от страха и репетировала прощальную речь.

Ты будешь меня презирать, Наяда. Я вынуждена отказаться от чести стать самим совершенством. Слишком много дел. Дети и дом… а с отъездом Джонаса еще и сад прибавился. Знаю, что ставлю крест на семейном счастье… но уж если выбирать между застеленной каждое утро постелью и Беном каждые полчаса в постели, то я, к своему стыду, выбираю первое.

Когда под колесами зашуршал розовый гравий, я уже знала «Оду малодушию» наизусть. Дети, хозяйство — это все отговорки для Наяды и миссис Мэллой. На деле я просто-напросто струсила. С каждым днем жизнь преподносила все новые и новые доказательства того, что секс — занятие небезопасное, а зачастую и смертоносное.

Трус — он во всем трус. На ступеньках мраморного крыльца я затормозила, от души надеясь, что Наяда не сможет принять нежданную гостью. Сопереживание Супружества помешает или интервью с очередной неудовлетворенной супругой… Не вышло. Даже звонок не пришлось нажимать. Дверь открылась, и с порога меня приветствовала лидер всех роковух Читтертон-Феллс. Как всегда, изысканная и золотисто-жемчужная; блестящее платье под цвет локонов обтягивало изысканные формы не хуже чулка.