Наталья Александрова - До свадьбы заживет

Кудрявая старушка не собиралась отступать перед напором молодости и профессионализма. Она набрала полную грудь воздуха и вступила в драматический поединок:

– Вы называете праведником это чудовище, которое, несмотря на свой малый рост, пыталось обесчестить ньюфаундленшу фрау Хоппенштюппель? Вы называете ангелом этого зверя, который разорвал ухо ротвейлеру герра Попперштоппера? Вы называете милым малышом ужасное создание, с которым не могли справиться два сильных польских гастарбайтера? Герр Макульский, покажите, пожалуйста, свой палец!

Из толпы жмущихся в дверях заинтересованных зрителей вышел двухметровый верзила и предъявил для всеобщего обозрения туго забинтованный указательный палец.

– Ха-ха-ха! – изобразила Лола короткий приступ саркастического смеха. – Ваш наймит наверняка показывает свой несчастный палец по десять раз на дню сотням ваших доверчивых клиенток, каждый раз сваливая вину за эту травму на их ни в чем не повинных собачек! Да еще надо проверить, есть ли там что-нибудь под этой дурацкой повязкой! И не сам ли он себя укусил за палец! Судя по его зверскому виду, он вполне на это способен! И как вообще можно доверять домашних любимцев людям с таким пугающим обликом! У бедных собачек и кошечек может быть нервное потрясение от одного его внешнего вида! Я не удивлюсь, если у него уголовные наклонности!

Бедный поляк испуганно ретировался, а старушка, почувствовав моральный перевес клиентки, повернулась к своим подданным и царственным тоном произнесла:

– Принесите чудовище!

Затем, повернувшись к Лоле, старушка добавила совершенно безапелляционно:

– Двойной тариф!

Толстенькая неповоротливая девушка внесла плетеную корзиночку, и Лола с клекотом пикирующей к родному гнезду орлицы выхватила оттуда испуганно подрагивающего хвостиком Пу И.

– Сокровище мое! – запричитала она на пределе своих актерских возможностей. – Что с тобой делали эти ужасные люди? Ты едва жив! Прости меня, мой дорогой, за то, что я оставила тебя в руках этих живодеров и вивисекторов! Это никогда больше не повторится! А на них мамочка обязательно подаст в суд за издевательство над несчастным бессловесным созданием!

Пу И смотрел на хозяйку глазами, полными непереносимого страдания и глубокой обиды, смыть которую сможет только огромная коробка орехового печенья.

– Двойной тариф! – непреклонно повторила кудрявая старушка.

– Подавитесь своими деньгами! – воскликнула Лола, швырнула на столик несколько скомканных купюр и гордо покинула пансион под восхищенными взглядами персонала, прижимая к груди свое обретенное сокровище и напоследок как следует хлопнув дверью.

На улице Лола нос к носу столкнулась с Маркизом.

– Ты что здесь делаешь? – сурово окликнул Леня свою легкомысленную партнершу. – Я ведь тебе велел не отлучаться из номера? Ты что, хочешь разозлить этого проклятого Вольфа?

– А сам-то ты что тут делаешь? – огрызнулась Лола. – По-моему, ты тоже удрал от слежки!

– Я это сделал по очень важной причине!

– Ну моя-то причина еще важнее! – Лола указала на корзиночку.

Маркиз недоуменно взглянул на нее, откинул плетеную крышку и сунул руку внутрь. В ту же секунду он отдернул руку, вскрикнув от боли: Пу И укусил его за палец своими маленькими, но острыми, как булавки, зубами.

– Ах ты, маленький негодник! – Маркиз сморщился, потирая палец. – Ты еще и кусаешься!

– Бедненький! – немедленно заворковала Лола над собачкой. – Этот ужасный человек схватил тебя своей грубой рукой! Он тебе ничего не повредил? Ведь ты у меня такой хрупкий!

– Хрупкий! – передразнил ее Маркиз. – Да он у тебя – самая настоящая пиранья!

– Пуишечка, ангел мой! – продолжала Лола свои причитания. – Какой у тебя сегодня трудный день! То грубые люди из пансиона, теперь еще этот мужлан со своими ужасными руками! Боюсь, не занес ли он тебе своим пальцем какую-нибудь инфекцию!

– Это он меня наверняка заразил бешенством! – прорычал Маркиз. – Прекрати немедленно квохтать, а то я тебя сейчас выпорю!

– Не выпорешь, не выпорешь, не выпорешь, постесняешься на улице! – пропела Лола, но на всякий случай отскочила подальше от своего закипающего напарника.

– Ладно, некогда препираться. – Маркиз подхватил Лолу под локоть и потащил по заполненным народом центральным улицам в направлении того заведения, где отделался от своего «хвоста», рассчитывая на то, что тот вряд ли ушел далеко оттуда, ожидая дальнейших указаний начальства или оперативной поддержки.

Завернув за очередной угол, Маркиз увидел в толпе хорошо знакомый шейный платок. Агент стоял возле зеркальной витрины ювелирного магазина и разговаривал по мобильному телефону. Теперь, кроме шейного платка, его украшали еще и черные солнцезащитные очки.

Маркиз подвел Лолу к той же витрине и, изображая глубокую заинтересованность выставленными в ней украшениями, громко сказал:

– Лолочка! Мне всегда казалось, что тебе должны пойти изумруды. Как тебе понравится, например, вот такое колье?

Лола удивленно повернулась к нему и взволнованно проговорила:

– Ленечка, солнышко! Неужели ты хочешь мне его подарить? Дай я тебя поцелую!

– Нет, дорогая, я считаю, что ты должна купить его себе со следующей получки.

– Какая получка? – Лола вытаращила глаза. – Я что, по-твоему, на заводе работаю?

Переведя глаза с разочарованного Лолиного лица на агента, Маркиз с удовольствием полюбовался сочетанием удивления и злости, возникшим на его физиономии при виде так неожиданно появившегося «объекта». Одновременно Леня разглядел край багрового синяка, выглядывавшего из-под солнцезащитных очков. Как он и предполагал, то ли кельнер, то ли повар в кафе, через которое он проскочил, удирая от слежки, то ли они оба как следует отдубасили незадачливого шпика, отчего тому и пришлось срочно обзавестись темными очками.

Агент снова поднес к уху трубку мобильного телефона и негромко, но вполне отчетливо проговорил по-немецки:

– Отбой. Фиалки опять расцвели.

При этом шейный платок у него немного сбился, и Маркиз заметил прикрытый цветным шелком желтеющий край трехдневного синяка.

– Ох, и трудная же работа у агентов наружного наблюдения! – задумчиво произнес он, повернувшись к Лоле.

– Ненавижу топтунов и стукачей, – процедила она, – кстати, ты заметил, что они все чем-то похожи?

– Пожалуй… – согласился Маркиз, – профессия накладывает свой отпечаток…

– Ну вот, – сказал Маркиз, повернувшись к Лоле, когда на табло зажглось разрешение отстегнуть ремни, – ну вот, теперь наконец мы можем спокойно поговорить.

– Куда мы вляпались? – немедленно отреагировала Лола, и Леню неожиданно порадовало это «мы».