Татьяна Луганцева - Траурный венок от Красной Шапочки

– Он купил его ради меня, – сказала Яна.

– Ради тебя? Чудненько. А говоришь, что ты ни при чем! Вот за то и пострадаешь, – засмеялся Аркадий Ильич.

– Вы же получили, что хотели! Обдурили покупателя, взяли хорошие деньги. Зачем же убивать, зачем злобствовать? – спросила Яна, понимая, что даже перед смертью все-таки хотела бы узнать ответы на свои вопросы.

– А это уже, детка, загадки русской души… Продал я санаторий, и одолела меня ностальгия. Все-таки был директор санатория, уважаемый человек. А теперь кто я? Да и деньги мне понравились, я и долги отдал, и себе много чего осталось. И как-то после очередной бутылки дорогого коньяка – теперь я его себе мог позволить – пришла мне в голову одна идея. Я решил сорвать банк второй раз, то есть пошел ва-банк. Разработал гениальный план: решил сделать так, чтобы иностранец сам отказался от своего приобретения, продав его мне обратно за маленькие деньги или вообще отказавшись от санатория. Я и так почувствовал незаинтересованность князя в новом бизнесе, понимал, что он быстро от него откажется, а уж если в санатории будут происходить преступления, если Штольберг лишится здесь своей русской зазнобы, то есть тебя, проныра… Ведь не захочется же ему бывать в том месте, где умерла его любовь? Здорово я придумал? Мне надо было только избавиться от тебя, навести на него страх, и я остался бы и при своем детище, и при деньгах.

– Вот уж не знала, что заслужила такое внимание, – вздохнула Яна, ощущая смертельный холод всей поверхностью кожи в жарком климате.

– Я не виноват, что сюда заявилась парочка грабителей и убийц. Кстати, муженек «аниматорши» погиб вместо тебя. Кто ж знал, что ты такая сердобольная и оставишь свой номер-«люкс» ради металлического вагончика, а твой дружок увяжется за тобой! – съязвил Аркадий. – Сердечный приступ… Как бы не так! Приступ-то сердечный, но вызван тем, о чем никто и никогда не догадался бы и не узнал. Я-то думал, что ты будешь ночевать вместе со своим привезенным любовником, вот бы и погибли вместе.

– Очень интересно, – клацала зубами Яна.

– Хорошо, что на моей территории есть такой чудный ботанический сад, Цветкова? Так?

– Хороший сад, – осторожно ответила Яна, уже понимая, что перед ней не совсем нормальный человек. Ведь все говорили о бывшем директоре как о человеке, злоупотребляющем спиртным. А алкоголизм и психические заболевания идут рука об руку, и Яна это хорошо знала.

– А еще лучше, что там растет одно редкое растение. Если собрать его цветы, составить из них букет, красивый и благоухающий, да поставить его на ночь в закрытую комнату, то человек в ней, надышавшись выделяемых цветами испарений, умрет от сердечного приступа. А в крови ничего не найдут! Так тот парень и умер. Но туда ему и дорога, все равно был преступник. Ха, он ведь чуть с ума не сошел, только не оттого, что утонула его жена, а потому что вместе с ней на дно морское ушло все добро, ими награбленное, – засмеялся Аркадий Ильич совершенно ненормальным смехом.

«Вот уж и вправду здорово придумано… Цветы… Были ли в номере цветы? Конечно, были, на них и внимания никто не обращал. Букет цветов в «люксе» – обычное явление», – пронеслось в мыслях Яны.

– А Светлана? Зачем вы отравили Светлану?

– Дура! Я хотел отравить тебя и твоего дружка, раз вы приехали за компанию. Но Никита вовремя спрятался в тюрьме, осталась ты, неуловимая наша. Я попросил одного человека дать тебе вино, когда узнал, что ты отправляешься на пиршество в горное селение.

– Оно было отравлено? – догадалась Яна.

– Банально! – махнул было рукой бывший директор, но снова направил дуло на стоящую у края ямы Яну. – А как же наш ботанический сад, детка? Ты забыла? Чудный, волшебный, ботанический сад!

– У Светы не было с собой никакого букета, – четко сказала Яна.

– Ну ты и недалекая… – облизал обветренные губы Аркадий Ильич. – В ботаническом саду много разных растений. Ты не обратила внимания, что вино подали в деревянном бокале? Куда там! Люди ненаблюдательны. Да и какая тебе была разница, в каком бокале тебе подали вино? Между тем бокальчик-то был не простой, а еще из одного чудного растения ботанического сада. Если любую жидкость подержать, то есть настоять в том бокале, то яды из древесины войдут в напиток и человек фактически обречен. Здорово, правда? – радовался, как дитя, директор.

«Точно больной», – решила Яна, и от этого ей легче не стало.

– Самым интересным в действии древесного яда является то, что действовать он начинает через час-полтора, когда человек уже может уйти с того места, где его напоили, заниматься совсем другим делом, и никто не заподозрит отравления. Будет клиника типичного сердечного приступа, и в крови опять-таки яда – ноль. Гениальные растения! Так что, Цветкова, в нашем цветущем саду растут настоящие убийцы, и в умелых руках они начинают действовать. Ты отдала свой бокал несчастной девушке и тем решила ее судьбу. Мне все равно, что она выжила, она не была целью уникального дерева, моего друга.

– Не тронь растение! Это твоей целью она была, а не его! – вступилась Яна.

Но сумасшедший директор не обратил внимания на ее реплику.

– Кстати, так в старину цари травили неугодных послов из других стран. Прощальный ужин те проигнорировать не могли, а когда умирали много позже, ни у кого не возникало подозрений, кто именно был отравителем, да и вообще что имело место отравление. Зря вы перешли мне дорогу, я ведь знаю свой санаторий как свои пять пальцев, да к тому гримом умею пользоваться, а потому спокойно прохаживался там, где мне было нужно, оставаясь неузнаваемым.

– Доктор Иголкин предупреждал, что у меня должно быть неважно с сердцем, – прошептала Яна. – И Ариадна Максимовна. Что это, совпадения?

– Ха! – рассмеялся бывший директор. – Дура! Я подговорил их так сказать, конечно, не посвящая в планы того, что собираюсь на самом деле убить тебя и твоего любовника. Просто, мол, напугаем их, чтобы убрались к себе в Москву и занялись своим здоровьем. Ариадне я сказал, что когда подписывал контракт с Карлом, то тот якобы обмолвился, что сровняет ботанический сад с землей и развернет здесь поля для гольфа и теннисные корты. А лоху-доктору – что новый хозяин закроет лечебницу и устроит там казино. А кто хочет потерять свое место, где тебя уважают и слушают? Вот они и подыграли мне.

– Что ты хочешь сделать с ними? – посмотрела на связанных мужчин на дне ямы Яна, теперь уже разобравшаяся, что к чему во всех происходивших в санатории событиях.

– Разве не понятно? Ты отправишься к ним, после того как проглотишь кусочек свинца. Я гуманен к женщинам, на тебя бетон польется уже на мертвую, а им придется помучиться. За что? Заметь, на все есть своя причина. У меня мозги – компьютер! Я все просчитываю до мелочей, а некоторые про меня говорят – псих, псих. Сами вы все недалекие курицы и самовлюбленные петухи! Мне нужен был союзник, я имел неосторожность обратиться к этому олуху-прорабу, чтобы он поучаствовал в моем плане выкуривания отсюда иностранного хозяина. Предложил ему подорвать все то, что уже построили, и ввести Штольберга в новые траты, чтобы он плюнул и отдал неприбыльное дело назад мне. Я обещал ему долю, но прораб оказался честным малым, то есть дураком. А он, идиот, захотел все рассказать тебе, да еще и мало того – вызвал другого идиота, Ватрушкина. Я понял, что их надо убирать обоих как свидетелей. Вынужденная мера, понимаешь? Ну, теперь, невеста Веселого Роджера, – видел я, видел твою маечку с черепами! – много раз чудом избежавшая смерти, ты знаешь все. Приготовься к встрече со своим женихом.