Дарья Донцова - Добрый доктор Айбандит

Мы с мужем медленно пошли к двери.

– Я могла ведь не положить мешочек под подушку… – задумчиво произнесла я. – У Евгении не было гарантии, что я воспользуюсь подарком Эмми. Я же не ребенок, который связал себе «дружочка» и не расстается с ним.

– И все же ты устроила талисман под подушкой. Кстати, почему ты так поступила? – спросил Макс.

Я остановилась.

– Не знаю. Может, потому, что от него исходил очень приятный запах. Аромат поделки похож на тот, что был у лосьона после бритья моего папы. Отец умер много лет назад, и вдруг такой родной, любимый запах… Не хотелось с ним расставаться.

Макс обнял меня за плечи.

– Евгения не знала про одеколон генерала Романова, просто решила, что ты используешь подарочек. Откуда такая уверенность? Нет ответа. Вот тебе образец человеческой логики: решила, и точка.

– Да уж, – поморщилась я. – Замечательная семейка – не знаешь, кто гаже и глупее. Хотя… Все-таки Федор Николаевич помогает бесплатно детям с улицы.

Макс скорчил гримасу:

– Я тут уточнил кое-какие цифры. Знаешь, сколько бесплатных пациентов было в клинике «Жизнь» за все годы ее существования? Двадцать человек. А платная больница пропустила через себя несколько тысяч. О милосердии Волков очень много говорит. Вопрос, сколько он делает!

Домой меня Макс забрал в понедельник и по дороге рассказал, что Николай и Евгения находятся под замком, а вот Федор Николаевич и Отар Милия избегнут наказания – срок давности по ДТП, в котором погиб Олег, давно истек. Кстати, олигарх сначала попытался врать, что Эмми не имеет к нему никакого отношения, но анализ ДНК подтвердил: девушка – его родная дочь Элеонора. Что теперь с ней будет, пока неясно. Как непонятна и судьба Джины. Вот кому скандал пошел на пользу, так это Марине Евгеньевне. Семья Волковых стала активно обсуждаться желтой прессой, а ведь плохого пиара не бывает, об актрисе говорят все, ее рейтинг растет, слава ширится.

Мне стало противно, но я задала вопрос:

– А почему Женя все-таки назвала своего отца «санитаром общества», ты уточнил?

– Дочь Волкова не вкладывала в эти слова тот смысл, который в них увидели мы, – пояснил Макс. – Она имела в виду, что папочка заботится об обществе, искореняет наркоманию, выполняет тяжелую работу санитара, вывозит грязь.

– Тогда уж он уборщик, – возразила я. – Знаешь, у меня от семьи Волковых самые неприятные ощущения. Как думаешь, Федор Николаевич продолжит свою деятельность?

Макс не ответил на мой вопрос. Он молча припарковался у подъезда и вдруг воскликнул:

– Егор!

Я выскочила из автомобиля и бросилась к сидевшему на скамейке мальчику. Он увидел меня и встал.

– Здрасте. Вот, приехал. Принимаю ваше предложение. До окончания школы поживу у вас. Нахлебником не стану – сдал квартиру в Дамбове. Держите, тут деньги, которые жильцы мне за месяц заплатили. Буду вам каждое пятое число всю сумму отдавать.

Я взяла протянутые купюры и серьезно сказала:

– Спасибо. Для нас эти деньги не лишние.

Потом осмотрелась в поисках кошачьей перевозки и спросила:

– А где твоя киса?

– С малышами у качелей, – ответил Егор. – Сейчас приведу.

Мальчик пошел в сторону расположенной неподалеку игровой площадки.

– Странная у него кошка, – удивилась я. – Играет с детьми, одна, без хозяина…

– Очень серьезный парень, – улыбнулся Макс. – Небось и мурка у него воспитана как ни у кого другого. Что такое? Слушай, ведь это совсем не то, о чем мы с тобой думали!

Мы оба примолкли и смотрели, как Егор приближается к нам, держа за руку девочку лет трех.

– Знакомьтесь, Киса, – громко сказал паренек. – Киса, поздоровайся.

– Очень приятно! – слишком радостно, явно пытаясь скрыть смущение, произнес мой муж. – А как Кису по-настоящему-то звать?

– Ариша, – ответил Егор. – Но она откликается только на Кису. Спасибо, что ее тоже пригласили. Без нее я никак.

– Ой, у нас дома в холодильнике шаром покати! – спохватилась я, пытаясь справиться с удивлением. – Сбегаю в супермаркет, он тут в двух шагах.

Слава богу, Макс сообразил, что мне необходимо прийти в себя, и сказал:

– Конечно-конечно, иди. И не торопись, мы пока будем думать, как лучше оборудовать комнату для Кисы.

Я пошла в сторону магазина. Значит, у Егора не кошка, а сестричка. Надеюсь, он никогда не догадается, что мы приглашала его вместе с кисой, а не с крошечной девочкой. Но теперь обратного пути нет, в нашем доме появилось двое детей. Странно, почему Наташа в своем письме к Максу не упомянула про дочь? Ответа на сей вопрос не было. Интересно, а что скажет Капа, когда узнает, что давно уже бабушка? Ну, полагаю, скорей всего моя свекровь не ощутит особых эмоций, ведь вся ее любовь отдана Микки.

Я вошла в супермаркет, быстро набила тележку, подъехала к кассе, выложила на резиновую ленту покупки и вдруг услышала радостное:

– Привет, Лампа! Здорово, что мы снова встретились!

Я оглянулась – позади меня никого не было.

– Не узнаешь? – заулыбалась кассирша, женщина лет пятидесяти с виду.

– Простите, нет. Мы встречались? – спросила я.

– Мышь! – загадочно ответила сотрудница супермаркета.

Меня охватило недоумение.

– Я Онитка, мышь, – уточнила тетка за кассой. – Ты меня подвозила.

Пакет сахара выпал из моих рук.

– Онитка? Я думала, тебе… вам двадцать еще не исполнилось.

– Не, уже шестьдесят, – захихикала Нитка. – Повезло мне. Помнишь, я села в мусоровоз? У водителя мать в этом гастрономе управляющая, она меня к себе взяла. Больше не бегаю грызуном у метро. Давай тебе скидку сделаю…

Я лишь моргала. Ну почему я решила, что моя неожиданная пассажирка – студентка? Да очень просто – у нее звонкий голос и поведение отнюдь не как у пенсионерки.

– Хм, кто будет подрабатывать в качестве ростовой фигуры? Ясное дело, молодая девушка, – непроизвольно пробормотала я вслух.

Нитка, пробивавшая чеки, замерла. А потом сказала:

– Молодость не зависит от прожитых лет. Можно в двадцать быть старухой, а в девяносто ощущать себя юной девушкой. И надо почаще смеяться да пореже ворчать. Я всегда, даже на тех, кто обо мне дурно говорит, приветливо смотрю. Поэтому не чувствую возраста.

Я молча складывала покупки в пакеты.

Нитка права. Обычно-то молодость радуется, а старость брюзжит и всем недовольна.

Если какой-то человек самозабвенно распускает о вас сплетни и говорит гадости, никогда не пытайтесь выяснять с ним отношения. Просто весело улыбнитесь ему при встрече – завистник этого точно не переживет. И помните: чужая зависть – не что иное, как признание вашего успеха.

Теодор Рузвельт (1858–1919) в 1901 г. стал президентом Америки.