Люся Лютикова - Детский сад, штаны на лямках

В этот момент в дверь позвонили.

– Кто бы это мог быть? – удивилась хозяйка.

Она пошла открывать, и через минуту вернулась. Вид у Алки был такой ошеломленный, словно она увидела призрак.

– Там… там… – Она не могла говорить, только махала рукой назад.

За ее спиной стояла Ленка Алябьева.

– Девчонки, – сказала Ленка, – наверное, на мне проклятие.

Алка ойкнула и прикрыла рот рукой.

– Со мной случилась еще одна беда, – продолжала Алябьева.

– Видела я эту «беду», – отозвалась я. – Лежала в соцзащите на полу в меховых тапках.

– Это не я! – Ленка приблизилась ко мне вплотную. – Не я ее убила! Но подумают на меня.

– Ты оставила там документы и сумку, – напомнила я. – Тебя скоро найдут. Думаю, тебя уже ищут.

– Поэтому я и пришла сюда. Мне некуда больше идти.

«Вряд ли Алка будет укрывать убийцу в своем доме», – подумала я и оглянулась на Безруких, но ее в комнате не оказалось.

Со второго этажа послышалась какая-то возня. Через секунду на лестнице показались няня с девочкой. Няня была в халате, поверх которого она натянула свитер. Кофта у маленькой Наденьки была застегнута вкривь и вкось. Они выглядели как две взъерошенные кошки, которых согнали с мягкого дивана. Алка спускалась следом и подгоняла их чуть ли не пинками.

– На улице чудесная погода, – нервно увещевала она, – погуляете полчасика и вернетесь. Но лучше не торопитесь, подышите свежим воздухом.

Я догадалась, что Алка решила спровадить ребенка подальше от убийцы. В свете того, что произошло сегодня, Алябьева и правда могла быть опасна. Я решила отвлечь Ленкино внимание, взяла ее за руку и отвела в глубь гостиной.

– Зачем ты это сделала? – зашептала я. – Ведь у тебя был шанс вернуть сына. Теперь всё потеряно, понимаешь?

В Ленкиных глазах застыли страх и отчаяние. Она говорила, с трудом шевеля губами, словно они заиндевели на морозе:

– Как было дело: я вошла в кабинет к инспекторше, но там никого не оказалось. Я села на стул и стала ее ждать. У меня кружилась голова, меня подташнивало, я все думала, что же сказать в свою защиту. И вдруг я увидела под столом чьи-то ноги. Обошла стол и наткнулась на тетку. Я ее сразу узнала, это была та самая Махнач. От ужаса у меня все поплыло перед глазами. Сначала я подумала, что у нее голова лежит в луже крови. Потом пригляделась и поняла, что это красные колготки, обмотанные вокруг шеи. Наверное, ее задушили колготками. В этот момент в кабинет вошла какая-то женщина. Она увидела меня рядом с трупом и закричала. Я испугалась, что меня обвинят в убийстве. Ведь я и правда хотела ее убить! Махнач отняла у меня ребенка, так что причина была. Я бросилась бежать. Я вообще не соображала, что делаю. Просто бежала и бежала что было сил.

Я недоверчиво выслушала рассказ. Ну да, конечно, она никого не убивала, а всего лишь оказалась в ненужное время в ненужном месте. Все убийцы так говорят.

– Я просто испугалась и убежала, – настаивала Ленка. – Ты мне веришь?

– Ох, не следовало тебе ее убивать! – выдохнула я.

Алябьева разрыдалась.

– Люська, если даже ты мне не веришь, значит, мои дела плохи!

Я смотрела на плачущую Алябьеву, и сердце мое разрывалось. Хотя мне было бесконечно жаль Ленку, я не сомневалась, что единственный выход для нее – сдаться полиции. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: тюрьмой или, возможно, пожизненным лечением в психиатрической больнице. Своего сына она не увидит никогда. Нормальная жизнь для нее закончилась, начинается кошмар. Изменить что-либо невозможно.

Ленка этого, к сожалению, не понимала и цеплялась за призрачную надежду.

– Надо найти настоящего убийцу, – твердила она, – и тогда полиция от меня отвяжется. Ну, что скажешь?

Я ничего не ответила.

– Что ты молчишь?!

Глубоко вздохнув, я повторила:

– Не следовало тебе ее убивать…

Раздался звонок в дверь. Звонили настойчиво и требовательно. Ленка заметалась по комнате, как испуганный суслик в свете фар.

– Это полиция! Они явились за мной!

– Успокойся, это не полиция. Откуда им знать, что ты тут? Просто к Алке пришли гости. Садись и делай вид, что тоже в гостях. Ну же!

Я подтолкнула Ленку к креслу. Она сидела, вытянувшись в струнку и не отрывая взгляда от двери. Когда через секунду на пороге возникли двое полицейских с автоматами, она лишь вскрикнула и безжизненно сникла.

Стражи порядка прямиком направились к ней.

– Алябьева Елена Сергеевна? Вы арестованы.

Ленка не двинулась с места. А меня будто черт дернул, я подскочила:

– Вы не имеете права арестовывать человека, пока ему не предъявлено официальное обвинение! Вы можете только задержать!

Полицейский посмотрел на меня, как солдат на вошь:

– Американских сериалов насмотрелась? Кто такая? Документы!

– Я журналист, буду освещать это дело в прессе. – Я вытащила свое журналистское удостоверение.

Мужчина со всех сторон изучил «ксиву», разве что не понюхал, и взял более уважительный тон:

– Где постоянно зарегистрированы?

– В Москве.

– В этой квартире есть временная регистрация?

– Зачем она мне? Я здесь в гостях, завтра уезжаю.

Полицейский подозрительно буравил меня взглядом.

– Не надо, сержант, – вдруг раздался голос, – оставьте девушку в покое. С прессой мы сотрудничаем.

Голос принадлежал мужчине в штатском. Он только что вошел в квартиру и выглядел так, словно прибыл сюда со званого ужина. На нем был отличного качества синий костюм, голубая рубашка, сиреневый галстук и в тон ему платок, выглядывающий из нагрудного кармана. На одном плече лихо, по-гусарски, висела короткая дубленка – тоже, как я заметила, купленная не на рынке. Вряд ли ему исполнилось сорок лет, скорей всего, он был нашим с Алябьевой ровесником.

– Позвольте представиться: следователь прокуратуры старший лейтенант Виталий Валерьевич Унганцев. Лично для вас – Виталий.

Унганцев мне сразу активно не понравился. Для следователя прокуратуры у него был слишком лощеный вид. Я имею в виду – для честного следователя. «Следаку», который добросовестно выполняет свою работу, иной раз и помыться-то некогда, не то что платочки под цвет галстука подбирать.

– Людмила Анатольевна Лютикова, журналистка. Лично для вас – Людмила Анатольевна.

Виталий взял мою правую руку и церемонно поцеловал, застыв на долю секунды, словно позировал для скрытой камеры. Совершенно неуместный жест в данных обстоятельствах. На Ленку следователь даже не взглянул.

– Вы можете сказать, в чем подозревается Елена Сергеевна? – спросила я.

Унганцев впервые посмотрел на Алябьеву.

– Охотно скажу. Гражданка Алябьева подозревается в совершении преступления по статье сто пятой часть вторая Уголовного кодекса Российской Федерации – убийство двух или более лиц.