Валентина Андреева - Прививка от бешенства

Наташка, не долго думая, схватила трубку городского аппарата и, комментируя свои действия вслух, принялась набирать номер Виктора Васильевича Листратова. Мои попытки этому помешать легко отражались далеко не легкими движениями ее рук. И тогда я выпустила на волю Деньку. Боксериха, не надолго задержавшись лапами в карманах моего халата и укоротив их больше чем наполовину, рванула к хозяйке, не успевшей занять оборонительную позицию. Общие потери от стыковки с ласковым и нежным зверем – треснувший корпус телефонного аппарата, стопка раздавленных футляров с DVD-дисками и два моих кармана. Наташка оторвала их лично и окончательно. С раздражением швырнув пушистые квадратики в сторону двери, предложила забрать их на обратном пути в неведомое. Общие приобретения – пара пустяковых царапин, временное отсутствие (следовательно, и невмешательство в наш разговор) собаки, спрятавшейся под кроватью, плюс достигнутое соглашение обсудить весь кошмар спокойно и не торопясь.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять – за свалившейся на наши шеи ветеринаршей ведется слежка. Маньяка насторожило возвращение Анны к нашему дому. И, наверное, у него тоже имеется бинокль или подзорная труба. Пусть даже не со старинными цейсовскими стеклами. Вот он и узрел в проеме открытого окна лестничной клетки тринадцатого этажа наши светившиеся безмерным любопытством фигуры с биноклем. С его помощью мы внимательно провожали вооруженными глазами Анну. Номера моего домашнего и мобильного телефона благоухали свежестью в памяти ее мобильника. Сама Анна, несмотря на напряженный рабочий день и очередную угрозу, выглядела относительно бодро – не так, как надлежало выглядеть женщине, жить которой оставалось всего ничего. И еще один вывод, с которым следовало согласиться – в Москве у Анны не было ни родных, ни близких друзей. Она жила напряженной, но одинокой жизнью. И маньяк это знал. Вчера мы устроили ему сюрприз. Он в долгу не остался.

Помощнику прокурора Листратову решили пока не звонить. Нарисовалась одна задумка: сначала следовало найти Анне с сыном надежное укрытие от маньяка и только потом обращаться к Виктору. Гарантия моей безопасности – в безопасности Анны. К такому выводу я пришла единолично. Наташка с ним не согласилась. А я не согласилась с ней, ибо этот придурок маньяк, возомнивший себя богом… Нет, это, пожалуй, богохульство… Короче, сатанист не мог позволить кому-то манипулировать собой. Он почти довел Анну до смертельной черты, и жертва, по его личному убеждению, была обязана ее переступить. Отсюда и моя уверенность: в живых ветеринаршу он не оставит. Обоснованно предполагая, что исчезла она не без моей помощи, будет регулярно слать мне сообщения о предстоящей насильственной кончине, попутно отслеживая каждый мой шаг в расчете на то, что через меня выйдет на беглянку. Ну а меня, естественно, будет пасти Листратов. Кроме того, у меня есть муж, которому я честно пожалуюсь на маньяка. Главное – надежно спрятать Анну с сыном. Димон нам в этом и поможет. Только бы встал с той ноги, с какой надо, когда проснется.

Через часок я уже догадывалась, куда отправить ветеринаршу. Вовремя вспомнила ее тоскливый взгляд, упершийся в картину с давно заброшенным полуразрушенным скитом. Далековато, хотя и не Амстердам, но гораздо надежнее. Едва ли Летучий голландец Анны сможет уберечь ее от взбесившегося на почве мании величия убийцы. Если, конечно, он не бывший муж, стабильный алкоголик. Полностью сбрасывать его со счетов нельзя. Кто знает, какие процессы протекают в разрушенных в результате пьянства клетках мозга? Может, они взбрыкивают время от времени, призывая к безумным выходкам. Еще через пару минут я жалела мужа. Впереди несколько недель заслуженного мной и не до конца использованного отпуска. У него тоже – заслуженный им самим. И он у него начнется с завтрашнего утра, что он осознает сразу, как только проснется. Интересно, забудет или нет свою угрозу бросить меня? Если не забудет – хорошо. Есть повод заставить Димку раскаяться и великодушно подарить ему прощение. В противном случае сорвет так хорошо продуманный план. Мало того – может стать первой жертвой маньяка. Не сомневаюсь – в неравной схватке за мое право жить. Вот только спит и спит… А маньяк ведь не дремлет!

– Может, Ефимову опять подложить под бок мобильник? А я начну тебе трезвонить. – Наташка с сомнением покосилась на треснувший телефонный аппарат.

– Ну да – и попросишь меня к телефону! Он прибежит к нам, предложит взять трубку… И на фига, спрашивается, маньяку активный помощник?

– Я хотела как лучше! Тогда давай скажем, что звонила ваша бабуля и сетовала на то, что кончились продукты. Три дня как голодают.

– Исключено. Для этого надо сжечь два местных магазина, пекарню плюс райцентр, который в пяти километрах от деревни. Да и то с голоду не опухнешь – у бабулиной приятельницы свой огород, удобряемый козой и курами.

– Терпеть не могу коз! Кстати, ты не знаешь, зачем природа одарила их такой же бородой, как у козлов?

– Эмансипация.

– Не за то боролись! Ладно, давай для начала я переговорю с Анной. Звонить буду со своего мобильника, только подключу зарядное…

Наталья не долго разговаривала с Айболиткой. Просто велела по возможности срочно свернуть лечебную деятельность. Через два часа мы сидели за столиком в маленьком кафе и через открытую дверь любовались на дорогу. Вернее сказать, ждали возможного преследователя Анны.

– Главное – не привлекать к себе внимания, – справедливо заметила Наташка, выбрав для размещения самый дальний угол зала.

Посетителей было мало. Они заняли свои столики еще до нашего появления, парились в духоте маленького помещения за беседой и, старательно обкуривая окружающую среду, время от времени прикладывались к бокалам с напитками. Желающих увеличить общее количество присутствующих не наблюдалось.

– Наружка! – с долей разочарования известила Наташка и многозначительно усмехнулась, уловив наше недоумение. – Это называется «наружное наблюдение». Осторожный гад!.. Сюда не суется. Может, здоровье бережет? От пассивного курения… Что-то вы, молодой человек, совсем от жары еле ползаете! Мухи вас опережают, – отвлеклась подруга на гарсона, важно шествующего к соседнему столику со счетом. – Нам три кофе, пожалуйста, и четыре мороженого… Нет, лучше пять, а там видно будет. И не надо оглядываться с таким видом, будто нас по пути не заметили. Это сомнительный комплимент. За десять минут, что здесь маемся, до такой степени не похудели.

Гарсон через силу скривил губы, явив некое подобие улыбки. Скорее кровожадной, нежели приветливой, и еле слышно что-то пробурчал.

– Да оставь ты его в покое, пусть ползает, как хочет. Не понимаю твоего назойливого стремления плодить маньяков! Нам и одного на всех хватит.