Татьяна Луганцева - Пирсинг для ангела

– Да я… поняла это уже… вот как-то сразу не сложилось, а сейчас уже и поздно…

– Уверена, что поздно? – съязвила подруга.

– Думаю, что поздно, – вздохнула Рита.

– Вот сейчас ты меня радуешь. Знаешь, признание своих ошибок – это уже первый шаг к победе. Как алкоголиков лечат? Сначала они должны признать, что они алкоголики, и захотеть лечиться! – торжествовала Людмила.

– Ты меня с алкоголиком сравниваешь? – удивилась Рита.

– Да ты хуже любого алкоголика и упрямее любого осла. Всю свою счастливую женскую жизнь профукала! А другие-то время даром не теряли! Сколько «серых мышек» повыскакивали замуж, вцепившись в мужиков, словно клещи, и прельщая, кто чем может. Он и глазом моргнуть не успеет, а она ему уже троих-четверых родила! Все! Никуда ты теперь, дорогой, не денешься. А такие красивые, как ты, все ждут, когда мужики сами начнут валиться к их ногам, мол, я не снизойду до того, чтобы самой бегать за кем-либо. И что? Народ-то давно подметил, что, когда женщине Бог не дал красоту, она берет совсем другим и становится «не родись красивой»! А ты со своей красотой так и состаришься!

– Ты пугаешь меня, Люся.

– А я хочу, чтобы ты очнулась и начала действовать, а не витала в облаках.

– Тебе удалось нагнать на меня страха, только толку-то? Сама же говоришь, что все нужные женаты, остались одни алкоголики и бабники.

– Отбей женатого! Ты заслуживаешь счастья! Я своих супругов у жен уводила, – дала ей совет Люся.

– Это исключено!

– Вот! О чем я и говорю! Плохо я тебя напугала, по всей видимости, – всплеснула руками Люся и решила сменить тактику. – Неужели ты не скучаешь долгими зимними вечерами? – поинтересовалась она вкрадчиво.

– Ты прямо хочешь, чтобы я вывернулась перед тобой наизнанку…

– Я твоя близкая подруга, не забыла? Мы с тобой уже несколько пудов соли съели, кому довериться, как не мне? – спросила Люся.

– Умеешь ты вползти в душу! Да, бывают у меня моменты, когда я остаюсь одна и мне становится очень тоскливо. Да что там – тоскливо! Просто жутко! Сидишь и чувствуешь, что пропадаешь и душой и телом, и в то же время понимаешь, что ничего изменить не можешь. В этом моменте судьба тоже играет не последнюю роль.

– Мы – кузнецы своей судьбы! – перебила ее Люся. – Не люблю разводить нюни и тебе не дам! Я всегда тебя поддержу! И перестань быть такой упрямой, слушай меня хоть немного, и я помогу тебе наладить личную жизнь. Уж я-то знаю в этом толк.

Рита засмеялась, она поняла, на что намекает подруга, ведь она была замужем четыре раза, со всеми своими мужьями осталась в очень хороших, приятельских отношениях и сейчас находилась в свободном плавании.

И вот почти сразу, как только Рита признала, что ее личная жизнь оставляет желать лучшего, зазвонил ее домашний телефон.

Это был ее бывший преподаватель Георгий Иванович Шелест, который ей, собственно, и дал путевку в профессию писателя. Нельзя сказать, что Рита за долгие годы после окончания Университета не видела его. Они несколько раз сталкивались на встречах выпускников, Маргарита заглядывала к нему на кафедру, забегала на день рождения и Новый год с подарками и поздравлениями. Она никогда не забывала, что именно он первый понял ее призвание. Но домой он ей никогда не звонил, такое случилось первый раз. Удивленная Рита несколько разволновалась.

– Очень рада вас слышать, Георгий Иванович. У вас что-то случилось?

– Случилось? – переспросил он.

– Ну да! Не стесняйтесь, говорите… Все, что угодно, я помогу вам.

– Извините, Риточка, что я набрался наглости, узнал ваш телефон и позвонил. – Голос Шелеста заметно дрожал от волнения.

– Да что вы! Никаких проблем! Я всегда рада вам! – искренне ответила Рита. – Я вам и номер мобильного дам, звоните в любое время.

– То, о чем я хочу поговорить, очень личное… Мы можем встретиться? По телефону как-то неудобно… – попросил Георгий Иванович.

Рита согласилась, и уже в этот же день она сидела в сквере на скамейке, где ей назначил встречу ее бывший преподаватель. Оделась она просто, в джинсы и футболку. Георгий Иванович неожиданно пришел с букетом цветов и в нарядном светло-сером костюме. Рита была тронута и удивлена. Георгий Иванович поцеловал ей руку и произнес свою неожиданную речь:

– Дорогая Маргарита, в следующем году мне исполнится шестьдесят лет.

– Я поздравляю вас…

– Спасибо. Выслушайте меня, Рита, я и так слишком долго собирался вам это сказать. У нас с вами огромная разница в возрасте – двадцать шесть лет, к тому же вы были моей студенткой. Я видел в вас порядочного и очень интересного человека. Но я был женат и гнал из головы глупые мысли. Вы были единственной студенткой, из-за которой подобные мысли у меня в голове появлялись. Вы мне всегда очень нравились, но я не имел права вам даже намекнуть на это, не мог мечтать о вас. А сегодня я решился, заранее зная, что вы откажете мне, но если я умру, а мне, может, и не долго осталось, я пожалею только об одном, что не открылся вам. Я должен быть спокоен, что сделал все для своего счастья. Вот уже год, как я похоронил свою супругу, и сейчас могу признаться, что люблю вас и хотел бы видеть вас своей женой. А то, что вы до сих пор не замужем, дает мне пусть призрачную, но все же надежду.

Рита во все глаза смотрела на Георгия Ивановича, отказываясь понимать услышанное. Деревья, кусты, прохожие – все поплыло у нее перед глазами. Георгий Иванович, худощавый, среднего роста, выглядел очень импозантно, но на свой возраст. Время избороздило его лицо морщинами, а еще густую шевелюру покрыло сединой. Но не той благородной, серебристой, а той, когда волосы, утратив свой былой цвет, приобретают неприятную желтизну. У него были живые, умные глаза, тонкие, аристократические руки с тяжелыми венами и старческие пятна на лице. Да, Георгий Иванович мало походил на мечту женщины ее возраста, но и неприятного чувства у Риты не вызвал. Просто она знала, что он хороший человек, с ним всегда интересно, а это отодвигало на второй план издержки его внешности, которая, как известно, для мужчины не главное.

Ее очень смутило его неожиданное признание, она пообещала ему подумать и ответить в скором времени. Схватив свою сумочку, больше напоминавшую по объему вещмешок, она поехала к своей подруге Люсе, чтобы поделиться новостью и посоветоваться.

Люся, всю жизнь ощущавшая себя вольной птицей, все же была вынуждена признать, что трудиться надо, хотя бы ради того, чтобы не умереть с голоду, а зависеть от своих мужчин она не желала. Сидеть на шее у мужчин Люся тоже не желала, хотя могла бы. Но ее творческая натура и богемный образ жизни не могли принести ей радости на работе от звонка до звонка. Люся была свободно гуляющей кошкой, и работку она подыскала для себя вполне соответствующую. Она устроилась к своему первому мужу Константину Лапину вольнонаемной журналисткой. Их брак просуществовал ровно столько, сколько они были студентами. Потом их пути и жизненные интересы разошлись. Люся, несмотря на безалаберность, любила свою профессию и хотела работать в ней, а Костя, или Костик, как его звала молодая жена, с головой ушел в «делание денег».