Галина Куликова - Не царское дело

— Мне сообщили, что тебя можно поздравить.

— Поздравляй, не возражаю.

— А я возражаю! — вдруг сорвалась на крик двоюродная сестра. — Почему, интересно, все тебе? Я что, мало к ней ездила, вкусности всякие возила, подарки делала? Мать вообще от нее не вылезала — бабушка то, бабушка сё! В больницы к ней моталась, сиделок искала. А она — трех рублей не оставила! Ты-то чем лучше нас оказалась?

Настя так опешила от ее натиска, что поначалу не нашлась с ответом. Вообще-то виноватой она себя не чувствовала. И еще она твердо знала, что если бы сама оказалась на Дашкином месте, предъявлять претензии уж точно не стала бы. Но Дашка, конечно — не она, Настя.

— Послушай, ты напрасно так распалилась. Давай лучше встретимся и поговорим мирно, — попробовала остудить ее Настя. — Честно тебе скажу, я понятия не имею, почему Пчелка распорядилась именно так.

— Пчелка? Это все ваши дурацкие сюси-пуси. Какая она, на фиг, Пчелка? Змея подколодная, ехидна, злобная выхухоль!

— Даша! — не сдержавшись, выкрикнула Настя, и на нее тут же с удивлением обернулись обедавшие за соседними столиками люди. — Как у тебя язык поворачивается! Она ведь умерла!

— А твой язык как поворачивается делать мне замечания? Захапала себе все, и довольна? Конечно — богатая наследница, сиди себе и в ус не дуй. Но погоди, я из тебя вытрясу и квартиру, и дачу. Думаешь, нет на тебя управы? Найду юристов — они быстренько докажут, что бабка уже сбрендила, когда завещание писала. Все, дорогуша, до встречи в суде!

Настя откинулась на спинку стула и уставилась в пространство ничего не видящим взглядом. Вот это поворот! Такого она, конечно, никак не ожидала. Еще недавно она уверяла Липкина, что в их семействе не может быть склок из-за имущества, и вот нате вам. Если бы этот ушат помоев вылил на нее чужой человек, скажем, сосед по дому, случайный знакомый или хотя бы дальний родственник, — она бы плюнула и забыла. Но Дашка! Они ведь росли вместе.

Конечно, двоюродная сестра всегда была более шкодливой и шебутной, чем Настя, тем не менее они отлично ладили. В детстве девочки почти каждое лето проводили на той самой даче, которую кузина теперь собиралась из нее вытрясать. Вместе ставили домашние спектакли, наряжали елку, обменивались подарками. Потом, правда, их отношения стали прохладнее. Годам к пятнадцати Даша как-то неожиданно сделалась дерзкой, заносчивой и грубоватой, но все списывали это на переходный возраст — мол, подрастет, вся дурь сама выветрится. Но, к сожалению, не выветрилась. И в восемнадцать, и в двадцать, и в двадцать пять она продолжала оставаться такой же агрессивной и бесцеремонной. И вот теперь еще выясняется, что кузина ко всему прочему жадна и завистлива.

«Я всегда понимала, что Дашка — не подарок, — никак не могла успокоиться Настя. — Но чтобы подозревать меня в корысти! Да еще разговаривать со мной в таком тоне! Это уж слишком. И все равно… Все равно мне кажется, что ее сегодняшний демарш был чем-то из ряда вон выходящим».

От возбуждения у нее так тряслись руки, что она долго не могла попасть сигаретой в скачущее пламя зажигалки. Потом ей пришла идея выпить текилы, но она вовремя вспомнила, что за рулем. Тогда Настя попросила официантку принести ей чай с мятой и чабрецом, а сама тем временем попробовала расслабиться и подумать о чем-нибудь позитивном. Однако побыть наедине со своими мыслями у нее сегодня явно не получалось — снова запиликал мобильник. На сей раз звонила Маргарита Платоновна, появление которой в жизни Насти, собственно, и дало старт всей этой заварухе.

Силина, как и в первый раз, начала без вежливых предисловий:

— Анастасия, вы можете приехать ко мне в офис?

— Прямо сейчас? — хмуро осведомилась Настя.

— Чем скорее, тем лучше, — отрезала дама-нотариус. — И непременно сегодня.

— Но к чему такая спешка? Я очень устала, ведь нам сегодня прочитали завещание.

— Я знаю. Потому-то вы и должны ко мне приехать, — жестко повторила Маргарита Платоновна. — В прошлый раз я уже говорила, что действую от имени и по поручению Веры Алексеевны и выполняю ее волю.

— И эта воля заключается в том, чтобы я прямо сейчас помчалась на встречу с вами? — не скрывая сарказма, уточнила Настя.

— Вот именно. Между прочим, это очень важно для вас. Если вы еще сами этого не поняли…

— Где вы находитесь? — обреченно спросила девушка, подумав, что к данному моменту чувствовать себя богатой наследницей ей окончательно разонравилось.

— Если вы еще рядом с офисом Липкина, то вам ехать по пробкам примерно час. Запишите адрес.

— Простите, а мы не могли бы все же встретиться завтра? — сделала еще одну попытку отложить встречу Настя. Вспыхнувшее в первую секунду любопытство уступило место неясному страху. Она нутром чувствовала, что проблемы и неприятности уже начинают разрастаться, как снежный ком. Большие деньги — большие хлопоты.

— Нет, завтра никак нельзя — только сегодня, — непререкаемым тоном отчеканила Силина. — Повторяю, в ваших же интересах встретиться со мной как можно скорее.

«Да уж, если жизнь преподносит тебе подарок, не торопись говорить «спасибо», — уныло думала Настя, усаживаясь за руль. — Еще неизвестно, что ты обнаружишь под праздничной оберткой».

Минут через сорок Настя прибыла по указанному адресу и вошла в подъезд. Ее взору предстал типовой московский офис, вход в который перекрывал средних лет охранник в мятом черном костюме. Его бесцветные глаза просверлили посетительницу таким подозрительным взглядом, будто она была пойманным на границе диверсантом. После этого он нарочито неторопливо переписал в толстую тетрадь ее паспортные данные и, выпятив свою не слишком могучую грудь, с хамской важностью поинтересовался:

— Куда?

Настя, которую сегодня уже утомили человеческая грубость и неучтивость, постаралась не раздражаться по пустякам. Она старательно улыбнулась и спокойно ответила:

— К нотариусу Силиной.

Однако охраннику было плевать на ее душевные переживания. И на ее улыбку, разумеется, тоже. Он почитал себя важной персоной и был выше того, чтобы улыбаться простым посетительницам, тем более всяким молодым финтифлюшкам. Переведя равнодушный взгляд на чахлую пальму, примостившуюся в пыльном углу, он пробурчал себе под нос: «Второй этаж, направо» — и широко зевнул.

— Мерси, — с усмешкой ответила Настя и быстро стала подниматься вверх по широкой лестнице. Повернув направо, она сразу же уткнулась в большую красивую дверь с медной табличкой, на которой летящим курсивом было выведено: « Силина М.П., нотариус ».

К великому удивлению Насти, Маргарита Платоновна оказалась вовсе не такой грозной, какой ей представлялось по их телефонным разговорам. Это была сухонькая пожилая дама лет семидесяти со строгим, но в то же время благожелательным выражением лица. Ее седые волосы были красиво пострижены, а из-под рукава темного делового костюма выглядывали дорогие часы.