Татьяна Луганцева - Просто он работает волшебником

– Что случилось? – забеспокоилась Белла.

– Говорю, все хорошо, я просто задумалась.

– Ты плачешь! Не обманывай меня…

– Глаза слезятся с утра, не знаю почему, – отмахнулась от нее Александра Ильинична, у которой при виде дочери снова разболелось сердце.

Худенькая Мирабелла надела нежно-голубой халатик, подчеркивавший ее бледность и синеву глаз… как и синеву шишки, и припухшие ссадины на лице.

– Бедная ты моя, бедная! – не сдержалась Александра Ильинична.

– Мама, прекрати! Со мной все нормально, заживет! – остановила ее истерику Мирабелла.

– Да ты заболела!

– Ну с чего ты взяла? – спросила Белла, присаживаясь на табуретку и зевая.

– Второй день не ешь ничего! Это разве нормально?

– Аппетита нет. Стресс все‑таки! Ты же врач! Ну что ты, в самом деле?

– Так бывает, когда влюбляешься, а я знаю, что ты не влюбилась. Значит, заболела, – вытерла глаза Александра Ильинична.

– Болезнь и любовь – одно и то же? – удивилась Мирабелла.

– Любовь хуже… – Мать серьезно посмотрела на нее, и у Беллы мурашки побежали по спине. – Но симптомы практически одинаковые, – добавила Александра, мало успокоив дочь.

Мирабелла потерла виски. Голова болела и кружилась, сердце билось сильнее обычного, сон она потеряла. Ей было стыдно признаться, но последние сорок восемь часов она думала только о Максиме. Она постоянно видела его. Она даже не думала, что такие мужчины существуют на земле! А тут – не только увидела, но и имела возможность прикоснуться к нему. Глаза, улыбка, голос, запах… все это не выходило из ее головы.

– А может, я и влюбилась, – загадочно заявила она.

Кастрюля выпала из рук ее мамы. Женщины вдвоем кинулись ее поднимать и стукнулись головами. Александра Ильинична промолчала, а Мирабелла выругалась.

– Дочь, как тебе не стыдно!

– Извини! Опять я этой шишкой приложилась, второй раз уже! Даже в глазах потемнело!

– Надеюсь, ты шутишь? – посмотрела на нее мать.

– В чем? Вернее, о чем?

– О шишке! Не прикидывайся дурочкой! О том, что ты влюбилась?

– И не надейся, что я шучу! Похоже, зацепило меня, мама. Всерьез.

– Ой, мамочки! – схватилась за сердце Александра Ильинична.

– Что с тобой? – Мирабелла усадила мать на табуретку. – Ты же мне все уши прожужжала на эту тему. Мол, почему я одна? Снежная королева… Внуков, мол, не дождешься!

– Но я не думала, что это случится так скоро… Ты не шутишь? Я не могу поверить!

– Мама, не волнуйся! Мне просто понравился один мужчина… Впервые за долгое время! Это безответно… и ни о чем не говорит.

– Безответно? Как это…

– Мама, бывает и такая любовь – однобокая.

– Как же тебя угораздило? – покачала головой Александра Ильинична.

– Так, не знаю… били меня одни уроды на вокзале, а он заступился за меня, – вздохнула Мирабелла.

– Били?! На вокзале?! На каком вокзале? Господи… Не хочу ничего знать! А он‑то что там делал? Он живет на вокзале? Бомж? А ты что там делала? Ориентацию в пространстве потеряла?

– Нет, конечно, мама! Какой там бомж! Это богатый мужчина, они с товарищем проезжали мимо, увидели несправедливость и спасли меня.

– И ты, как романтическая дурочка, сразу же влюбилась? Как в кино – принц спас принцессу, и принцесса сразу пала к его ногам? Оттого, что впервые тебя спасли? Тебе и раньше надо было по рынкам ходить, по вокзалам… Напрашиваться на драку, чтобы за тебя заступались… Набираться опыта, – сокрушенно сказала Александра Ильинична.

– Мама, ты склонна все преувеличивать. Ты уже заранее к нему плохо относишься! А он – самый красивый, самый умный, самый замечательный мужчина, какого я встречала. Вот и хотела бы придраться, да не к чему… К тому, что я не нужна ему? А это его вина, что ли?

– Не бомж? – еще раз уточнила мама.

– Мама! Он богат, он ездит на шикарной машине! Но ко мне это не имеет никакого отношения! Мне‑то с ним не ездить.

– Так ты с ним больше не увидишься? – растерялась Александра Ильинична.

– Может, и увидимся, а может, и нет. Такие мужчины даже не смотрят на таких, как я.

– Ага, они имеют молодых любовниц, – согласилась Александра, – но они же ужасные – как личности. Деньги развращают, об этом все говорят…

– Я его, конечно, близко не знаю, но он производит очень светлое впечатление. Я ничего такого, о чем ты говоришь, за Максимом не заметила.

– Если ты в него влюбилась, у тебя пелена на глазах сразу же образовалась. Что ты за человек, Белла, – сокрушенно покачала головой Александра Ильинична.

– Дочь я твоя, и все.

– Это я знаю и горжусь этим. Это даже хорошо, – закинула ногу на ногу Александра, – что ты способна любить. Ты права. А то я уж, грешным делом, подумала, что ты совсем заржавела. Ничего, немного взбодришься, а затем посмотришь на кого‑то более реального, приземленного. Я лично вижу рядом с тобой интеллигентного мужчину лет пятидесяти, в очках, с умным лицом и острой бородкой, как у Дзержинского…

Мирабелла рассмеялась:

– Ну и фантазии у тебя! При чем тут бородка?

– Так вот я его себе представляю. Ну и видок у тебя! – вдруг заявила мать.

– Я и чувствую себя так же плохо, как выгляжу.

– Но позавтракать надо, только у нас с продуктами не очень…

– Ничего, мам… Говорю же, я не голодна. Жалко только, что Гришу мы упустили. Нехорошо, обещали ему помочь. Куда он уехал?

В дверь позвонили.

– Ого! Кого это к нам несет в такую рань? – удивилась Александра Ильинична, посмотрев на часы. – Хотя уже почти девять утра.

– Если это соседка, то меня нет! Чего ей еще от меня надо? Кота мы ей доставили, пусть не обследованного, но зато живого! Выбрала же она такую криминальную ветеринарку! – заявила Мирабелла.

Мама пошла открывать дверь, Мирабелла выглянула из кухни в коридор. Александра Ильинична с ужасом смотрела на стоявшего на пороге их квартиры бомжа.

Самый натуральный оборванец – в рваной, явно несвежей одежде, сгорбленный, измученный жизнью. Седые на висках волосы, грязное лицо, потухший взгляд…

После минутного замешательства Александра Ильинична твердо заявила:

– Извините, милостыню мы не подаем!

– Я не за милостыней, – сказал бомж.

– И «свидетелей Иеговы» тоже здесь нет… – на всякий случай добавила хозяйка квартиры.

– Мне нужна Мирабелла, – сказал нищий.

– Мира… Белла?! – Александра едва не добавила: «Ну и знакомые у моей девочки!»

– Это я, – вышла к ним Белла, – что вы хотели?

– Видимо, я хорошо постарался, раз ты меня не узнаешь, – засмеялся бомж.

– То есть?..

– Это я – Максим, – представился он.

– Максим?! Ой, боже! Не может быть! Точно, это ты, – ошарашенно произнесла она.

Грим был на нем потрясающий, выдавали его только красивые смешливые темные глаза, полные энергии, жизни и темперамента.