Дарья Калинина - Двойная жизнь волшебницы

– Этого еще не хватало! У Зайца обширная клиентура, связи, у нас есть много общих знакомых, которым совсем не нужно знать, будто я принимаю наркотики.

Лисица надулся, словно это подруги, а не Заяц были о нем такого мнения. Все-таки странные создания эти мужчины. Стараются, добиваются, прыгают чуть ли не до потолка, а потом, когда достигнут своей цели, мигом разочаровываются. Ведь Лисица хотел, чтобы Заяц считала его наркошей? Хотел. Он своего добился? Добился. Так чем он теперь недоволен и в чем винит женщину?

На следующее утро подругам пришлось встать рано. Но Лисица, как выяснилось, встал еще раньше и оккупировал гостевую ванную комнату. Обычно там принимала утренний душ одна из подруг, в то время как вторая плескалась во второй ванной. А теперь обеим девушкам пришлось, волнуясь и отталкивая друг друга от зеркала, тесниться в одном помещении.

Все попытки выковырять Лисицу из занимаемой им гостевой ванной комнаты потерпели неудачу.

– Я ваш гость, так что это моя ванная комната! К тому же мне сегодня нужнее хорошо выглядеть, чем вам! – вот и все, что заявил он подругам, да и то через дверь.

Хитрец! Он прекрасно знал, что стоит ему открыть дверь, как подруги совместными усилиями мигом выкинут его из захваченной ванной комнаты.

Подруги уже закончили с утренним туалетом, позавтракали и теперь собирались уходить, а Лисица все еще сидел в ванне.

– Мы уходим! – предупредила его Кира, опять же через дверь. – Поторопись.

– Уезжайте без меня, я должен хорошенько подготовиться к встрече с этой особой.

– Смотри, не переборщи.

– Лучшее – враг хорошего!

Но Лисица был невозмутим:

– Езжайте по своим делам, девочки. К вашему возвращению с кладбища у меня все будет уже готово.

– Не забудь взять дрель. Чтобы повесить картины, надо просверлить три дырки.

– Не учите ученого. Когда за дело берется ваш друг, волноваться не о чем!

И все же подруги слегка волновались. Конечно, их тревожили не три картины, которые должен был пристроить среди прочих Лисица для большего эффекта. Девушек пугала перспектива встречи с предполагаемым убийцей Кеши. И хотя до сих пор не было выяснено, как же убийца добился от Кеши того, чтобы парень сам шагнул через подоконник, подруги не сомневались, Кешу заставили это сделать.

– Когда в семье появляются вещи стоимостью в миллионы евро, тогда чисто случайно люди в этой семье умирать перестают! Это взаимоисключающие вещи!

На кладбище собралась приличная толпа. Несколько десятков одетых в черное людей, никак не меньше, столпились у гроба Кеши, чтобы проводить парня в последний путь и поддержать его убитую горем мать. Недаром Гликерия Карповна рассказывала о большом клане своих родственников.

К подругам тут же подошел Женечка – секретарь Кеши. Парень был бледен и одет во все черное.

– Кто бы мог подумать, что все так обернется, – пробормотал он, пожав подругам руки. – У нас в офисе полная сумятица. Кеша умер, а кому принимать дела фирмы, непонятно.

Был тут и нотариус Рогожкин, бдительно держащий несчастную мать под руку. В толпе также мелькнуло бледное лицо Галины Павловны, которая, наоборот, старалась держаться в тени и вперед не лезла. Некоторые лица были смутно знакомы Кире, она видела их на фотографиях и во время семейных сборищ, куда Кеша приводил ее на правах невесты. Но в большинстве своем всех этих людей Кира видела впервые. И теперь, признаться, слегка растерялась.

– А вдруг мы ошиблись? – прошептала она Лесе в панике. – Смотри, какая толпа! Любой из этих людей мог позариться на картины Пети Иванова!

– Но фальшивое завещание Кеши состряпал именно Рогожкин. На него и будем ориентироваться. К тому же у него машина «Мерседес».

– И что?

– Мужчина, который увез Анфису, а потом напал на нее, тоже приехал на «Мерседесе», – напомнила подруге Леся. – И Анфиса села в его машину без опаски. Если она была с нотариусом в сговоре, то ничего удивительного в этом нет. Анфиса мечтала отомстить родне своего отца. И когда ей представилась такая возможность, она с радостью за нее ухватилась.

– И все-таки странно, почему Анфиса не обратилась к Галине Павловне?

– Чтобы потом делиться с противной бабкой, которая всю жизнь ненавидела ее саму и ее маму?

– А Рогожкин чем лучше?

– Лично он вреда отцу Анфиски не делал. Она и снюхалась с Рогожкиным, который рассказал, как можно заработать миллионы без всякого труда. Так за каким фигом Анфисе была нужна бедная старуха?

– Все-таки бабушка.

– Анфису всю ее жизнь растили с мыслью о том, что родня ее отца – все поголовно гады и сволочи. Трудно ожидать, что девушка расплакалась бы, даже встреться с бабулей. К тому же и сама Галина Павловна ничего не хотела слышать о своей внучке. Она ее ненавидела!

– Ну еще бы! Начнет требовать долю в наследстве своего умершего отца. Судиться, чего доброго, станет.

– Все очень непросто. Бабушка ненавидит свою внучку. А внучка ненавидит бабку. Значит, вместе они действовать не могли.

И стараясь успокоиться сама и успокоить свою подругу, Кира произнесла:

– Но пока что картины все на месте, следователь предупрежден, а Лисица уже отзвонился. Три новых экспоната уже в квартире. Будем надеяться, что вскоре все разрешится.

После похорон толпа скорбящих несколько поредела. Поехать на поминки выразила желание от силы половина присутствующих – человек тридцать. В числе оных был нотариус Рогожкин, который увез Гликерию Карповну на своем новом «Мерседесе», и Галина Павловна, которая вместе с другими гостями скромно села в ожидающий автобус с траурными черными занавесками.

С подругами Галина Павловна едва обменялась парой слов. От предложения подвести ее отказалась. И вообще, выглядела какой-то растерянной и озабоченной. За все время, что подруги провели на кладбище, Галина Павловна подошла к матери Кеши всего один раз, выразила ей свои соболезнования и тут же отошла, уступив место другим гостям. Но на поминках, подруги на это очень надеялись, Галина Павловна должна была стать более открытой.

– Тем более когда она увидит полотна своего сына… Она обязательно как-то отреагирует на них!

Однако, выходя из автобуса, Галина Павловна замешкалась на ступеньках, и к ней тут же подскочил нотариус. Он галантно подал руку Галине Павловне и о чем-то с ней зашептался. Что именно хотел от нее нотариус, подруги издалека разобрать не смогли. Но они видели, что Галина Павловна отрицательно покачала головой.

А когда Рогожкин попытался настаивать и даже преградил ей дорогу, она смерила его таким ледяным взглядом, что даже этого записного мошенника пробрало. Он отступил в сторону, пропустив Галину Павловну вперед себя. Но вслед ей он смотрел с такой ненавистью, что подругам мигом стало понятно, ни о какой дружбе между этими двумя отныне и речи быть не может.