Дарья Калинина - Поцелуй вверх тормашками

Все в мире делится на пары. Это давно и хорошо известная всем истина. Побеги цветов и растений делятся на мужские и женские. И сами растения, не дающие вовсе никаких побегов, например, те же кактусы, тоже делятся на мальчиков и девочек. И животные делятся. И даже самые совершенные из всей цепочки млекопитающих, занимающих главенствующую позицию в цепочке питания, – люди, они тоже делятся на мужской и женский пол и живут не поодиночке, а парами.

Этот в высшей степени неприятный для себя факт Лизочка обдумывала уже не одну неделю и даже не один месяц. Она и рада была бы не думать об этом, но ничего у нее не получалось. Приходилось. Думалось. А нет, не думалось, так добрые люди не ленились лишний раз напомнить, что мужа-то у Лизочки нынче и нету никакого, пусть даже самого завалящего.

А ведь еще так недавно все было совсем иначе! Лизочка в белом подвенечном платье, стоящая рука об руку с красавцем женихом, трогательно опустив глазки в землю, сказала: «Да!»

– Как же я счастлива! – пролепетала она после завершения церемонии.

Муж в ответ улыбался в высшей степени загадочно. Отводил глаза, смотрел куда-то в сторону, похоже, на свидетельницу, нацепившую на себя возмутительно короткое платье. И Лизонька даже терялась в догадках, то ли он стесняется признаться, что тоже счастлив, то ли испытывает все-таки какие-то другие, более сложные чувства.

Но сама свадьба прошла очень пышно, жаловаться было бы грешно. Вся Лизочкина далеко не бедная родня, обрадованная, что тридцатилетняя девушка наконец нашла свое счастье, не поскупилась на подарки. Любимый дядя оплатил ресторан, в котором гуляли гости, не целиком, но провизию оплатил. Второй дядя подарил деньги на машину. А третий обещал помочь с очередью на отдельное жилье для молодых.

Казалось бы, не жизнь, а сказка! Но была в этой сказке ложечка дегтя. Жених появился в доме у Лизочки только в сам день свадьбы. Где он провел всю ночь накануне оной, этого Лизочка не знала.

– Это был мой мальчишник! – ответил на расспросы перенервничавшей Лизочки счастливый новобрачный. – Должен же я был оторваться? Ты ведь с девчонками тоже повеселилась всласть?

Лизочка покраснела и смешалась. Ее девичник состоял целиком из ее родственниц с их мамами. Звать стриптизера или просто выпить и расслабиться под их ненавязчивым, но чутким вниманием не получилось. То и дело в комнате, где предположительно веселилась молодежь, появлялась одна из родительниц и осведомлялась, не хочет ли молодежь чего-нибудь. И окинув столы на предмет наличия там бутылок со спиртным, их количества и содержимого, чинно удалялась прочь.

Так что открытое мартини сиротливо простояло на столе весь праздник. Никто к нему даже не притронулся.

– Ну… нам тоже было неплохо, – промямлила Лизочка.

– Вот видишь!

Муж больше не стал ничего объяснять, и Лизочка решила не пытать его расспросами. В конце концов, ее Шурик в чем-то прав. Это была его последняя холостяцкая вечеринка. Он должен был оторваться по полной программе, чтобы потом уже больше никого и ничего не хотеть. Да и вообще, свадьба должна была состояться через считаные часы. Гости наряжались. Столы в ресторане были уже накрыты. Сама Лизочка, одетая в чудесное белое шелковое платье – подарок одной из ее теток, – казалась себе такой прекрасной и уязвимой одновременно.

Что и говорить, не самое подходящее время для разбора полетов и скандалов. И к тому же в глубине души Лизочка опасалась, что если слишком сильно надавит на Шурика, то он попросту смоется, оставив ее наедине с гостями и белым платьем. Было что-то такое в ее Шурике, что заставляло Лизочку быть с женихом чуточку настороже. И, как показали впоследствии события, Лизочка была в этом своем подозрении очень и очень права.

Но в тот раз, уже после свадьбы поговорив с новоиспеченным мужем, Лизочка даже одобрила, в конце концов, позицию Шурика. И какое-то время все шло прекрасно, если не считать мелких нюансов. Какое-то время точно определялось продолжительностью медового месяца новобрачных, который они провели на Крите, Шурик целиком и полностью принадлежал одной лишь Лизочке. И единственный раз позволил себе пропасть в их последнюю ночь в отеле.

Но так как улетать было нужно рано, а муж заявился в номер буквально за час до выезда, когда его вещи еще не были собраны, а сама Лизочка пребывала в состоянии, близком к истерике, поговорить они не успели. Потом были перелет, сборы, хлопоты. И за всеми этими хлопотами Лизочка как-то не отследила, где же именно был ее любимый муж в ту их последнюю ночь на острове.

Сам он сказал, что сидел на берегу моря, прощаясь с ним. Но у Лизочки были некоторые сомнения на этот счет. Когда ее благоверный притащился в номер, пахло от него отнюдь не морской свежестью, а алкоголем, сигаретами и почему-то сладкими женскими духами.

Сразу же после возвращения с Крита Лизочка почувствовала себя неважно. Ей снова было не до разговоров с мужем. Потом она узнала от врача, что беременна. И тут уж ей совсем стало не до мужа. А он приходил все позже, потом начал не появляться по два дня, по три. Говорил, что ночует у мамы. Потом муж стал появляться у Лизочки лишь на выходных. А к моменту рождения малышки как-то и вовсе так получилось, что Лизочка даже не знала, какой у ее мужа теперь номер телефона и как ему позвонить, чтобы сообщить радостную новость.

Лизочка позвонила свекрови, но та ее огорошила:

– Плевать мне на твоего ребенка! У моего Сашки этих детей знаешь сколько? Уже пятерых настрогал, кобелюга! Если тебе деньги на дите нужны, то с Сашки алименты и требуй. А у меня для тебя ничего нет!

Лизочка так оторопела, что даже не сообразила сказать, что ей от свекрови ничего не нужно, они с мамой вполне обеспечены в средствах. Еще пару лет назад Лизочка с мамой взяли в аренду столовую на одном из бывших крупных производств, ныне распавшихся на множество мелких фирм и фирмочек. Но работающим в этих фирмах людям все равно надо было где-то кушать. И когда в бывшей заводской столовой, стоявшей без всякой пользы почти десять лет, снова запахло мясным борщом и пирожками с яблоками, народ воспринял это новшество с энтузиазмом.

– В самом деле, сколько можно дошираками питаться. Так и печень, и почки, и поджелудочную посадить недолго.

– Да и изжога от сухомятки, только держись!

– Тут тарелка борща стоит столько же, сколько пакет этой дряни. Так лучше я супчику наверну, чем химию глотать.

В общем, кушать в столовую ходило много народу. Лизочка с мамой даже наняли себе в помощь еще двух женщин. Одна мыла посуду, столы и полы, а вторая помогала на кухне. Лизочка стояла на кассе. А ее мама твердой рукой варила, жарила, запекала, томила и мариновала, чтобы клиенты остались довольны.