Наталья Александрова - Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле

— О, так я могу помочь! — обрадовался Сергей Сергеевич. — Позвольте пригласить вас на чашку кофе. Тут рядом есть замечательное заведение…

Он смотрел на нее дружески, морщинки возле глаз разбегались лучиками. Приятный немолодой мужчина, к тому же очень одинокий… И Маркиз очень милый… Надежда не нашла причины отказаться.

Сергей Сергеевич деликатно взял ее под локоть и подтолкнул в сторону. Они прошли примерно метров двести, потом свернули в переулок. Маркиз весело бежал впереди, изредка оглядываясь, как будто говоря — ну что же вы, давайте быстрее!

«Заведение» оказалось узким темноватым подвальчиком, к двери без всякой вывески вели четыре крутых ступеньки.

— Не стесняйтесь, — сказал Сергей Сергеевич, — кофе тут отменный.

Помещение было такое темное, что с их места виден был только соседний столик. Спаниель Маркиз улегся рядом, Сергей Сергеевич махнул рукой куда-то в темноту, и через некоторое время смуглый молчаливый мужчина принес две крошечные чашечки кофе и два запотевших стакана холодной воды.

«Как украл, — подумала Надежда с неудовольствием, — что тут пить-то, в этих наперстках».

Однако вслух ничего не сказала. Она решала в уме сложную задачу: сказать или не сказать Сергею Сергеевичу, что она в курсе его давних семейных проблем, выразить ему соболезнование или уж не стоит бередить рану? По всему выходило, что не стоит, еще подумает, что она лезет ему в душу.

Сергей Сергеевич отхлебнул из чашки крошечный глоток и зажмурился. Надежда сделала то же самое. Ей показалось, что все задрожало перед глазами. Причем качнулись не только стены подвала, было такое ощущение, что заколебался весь окружающий Надежду мир.

Покачался и встал на место. Только стал другим. Или она смотрела на него теперь другими глазами. Окружающие предметы стали четче и яснее, Надежда видела их теперь под другим углом.

— Нравится? — пробился к ней голос Сергея Сергеевича.

— Очень крепкий, — призналась Надежда, — непривычно как-то.

— Да, такой кофе пьют не часто, — согласился ее собеседник, — вы не спешите. Как поживаете, Надежда Николаевна?

Надежда была не из тех людей, которые начинают вываливать свои проблемы малознакомому человеку.

Ни к чему это. Поэтому она сказала, что поживает неплохо, и перевела разговор на другое:

— Есть какие-нибудь новости насчет парка? Удастся его отстоять?

— Да вот, — Сергей Сергеевич погрустнел, — все так сложно. Когда в деле замешаны очень большие деньги, тут уж не до интересов жителей. Что мы можем сделать? Ну, можем протестовать, конечно, да кто людей станет слушать?

— А что говорит мэр, администрация…

— Ну, я вам открою тайну, только это давно уже стало секретом Полишинеля, — желчно рассмеялся Сергей Сергеевич, — уже все знают, что мэр города Андрей Павлович Зимин очень заинтересован в строительстве этой дороги. Сколько денег ему обещано конкретно — этого не скажу, но вести дорогу через парк получается ближе и дешевле. Стало быть, чем больше выгоды получат инвесторы, тем больший процент получит мэр. Простая математика! Кому уж тут дело до старого парка и полуразрушенной усадьбы! Историки и краеведы могут хоть криком кричать, хоть волосы на себе рвать, никто их не услышит…

— В Москву сообщить, — неуверенно предложила Надежда.

— Да что вы! — Сергей Сергеевич махнул рукой. — Кто там станет разбираться! Тем более что все наверняка схвачено!

— Верно… — согласилась Надежда, и спаниель Маркиз вздохнул внизу тяжело.

— А как жалко… — пробормотал Сергей Сергеевич, — я ведь родом из этих мест, помню, когда парк еще был вполне ухоженным… И дом стоял под крышей. Бабушка мне рассказывала, что после революции имение это не разграбили, не подожгли. Нашелся среди комиссаров умный человек, сразу оформили как народное достояние и вселили туда детский дом. Ну, вывезли, конечно, мебель там, посуду, картины. Однако кое-что осталось. Потом была там трудовая колония, потом вроде школа или курсы какие-то для красноармейцев. В войну основное здание немцы не то разбомбили, не то при отступлении взорвали. Остались флигель да конюшни. Подлатали кое-как и устроили там интернат для инвалидов. И парком кто-то потихоньку занимался — деревья старые спиливал да траву косил. Потом перевели инвалидов куда-то, а здание потихоньку в упадок пришло. Уж не восстановить… Но парк-то можно спасти… Жалко деревья…

— Жалко, — откликнулась эхом Надежда.

Они допили кофе и распрощались. Сергей Сергеевич сказал, что был рад ее повидать, и Маркиз приветливо тявкнул на прощание.

Дорогу на рынок ей указал молчаливый смуглый хозяин, когда закрывал за ними дверь.

И вот теперь Надежда Николаевна в растерянности шла по рынку, бормоча себе под нос:

— И где же мне тут искать этого узбека?

На глаза ей попался знакомый хозяйственный магазинчик.

Надежда зашла внутрь магазинчика и увидела молодую продавщицу Веру — ту самую, у которой были сложные отношения с местным донжуаном Валерой.

Увидев Надежду Николаевну, Вера приветливо улыбнулась, так что на щеках у нее появились ямочки:

— Здрасте! Чем вам сегодня помочь? У нас клеенки хорошие завезли, под натуральное полотно…

— Нет, Верочка, у меня сегодня другая задача. Тут где-то на рынке какой-то старый узбек торгует натуральной курагой и другими сухофруктами. То ли Ахмет, то ли Абдула… не знаешь его, случайно?

— Узбек? — Вера наморщила лоб в раздумье. — Вот там, напротив, торгует какой-то, только я не знаю — узбек он, или таджик, или вообще туркмен. Зовут, правда, Юсуф…

— Может, и Юсуф, — охотно согласилась Надежда. — Может, моя подруга перепутала имя…

Она поблагодарила Веру, вышла из магазинчика и подошла к расположенному напротив ларьку. Ларек как назло был закрыт, на окошечке висела записка: «Буду чирез час».

— Ну вот, — огорчилась Надежда. — Еще час дожидаться!

— Вам дядя Юсуф нужен? — осведомилась проходившая мимо черноволосая женщина. — К нему племянник из Андижана приехал, он не скоро вернется…

— Да мне не сам он нужен, я у него купить кое-что хотела… — машинально отозвалась Надежда.

— Так вон там еще один такой же ларек есть. — Женщина указала ей на павильончик метрах в двадцати. — Там еще и лучше… мясо всегда свежее, и выбор…

— Спасибо, — пробормотала Надежда и отправилась в указанном направлении.

Только на полпути к ларьку она осознала, что женщина сказала ей о свежем мясе. Простите, при чем тут мясо, если ей нужны сухофрукты, конкретно — курага?

Все же она подошла к ларьку и увидела на его двери колоритную вывеску: «Мяса. Курыца. Свиньина».

Из-за двери ларька доносилась громкая, густая и слащавая восточная музыка.

Мясо Надежде было не нужно. Ей его просто негде было готовить. Однако она предположила, что по странному капризу непостижимой восточной души здесь же наряду с «курыцей и свиньиной» торгуют и настоящими восточными сухофруктами. Ведь не зря же ее послала сюда общительная восточная женщина!