Дарья Донцова - Черный список деда Мазая

– Можешь дать мне их телефоны? – безо всякой надежды на успех попросила я.

Лиза кивнула.

– Сейчас мобилу принесу.

Она хотела выйти из-за стола, но притормозила.

– Зачем они вам?

Очень хороший вопрос. Интересно, какой ответ на него можно дать?

– Хочу позвонить ребятам, – терпеливо сказала я.

Лиза округлила глаза.

– А некому! Ахметка умер. Анька тоже, и Кости в живых нет.

– Подожди, – пробормотала я. – История с кольцом случилась не так давно, и тогда вся компания, живая-здоровая, восседала в клубе.

Елизавета втянула на диванчик ногу.

– Ахметка вроде от передоза помер. На Аньку маньяк напал, горло ей перерезал, сумочку забрал. Костя с работы пешком шел, он жил рядом, ему шею ножом покромсали… Ой! Мама!

Лиза зажала рот рукой.

– Что? Что? – засуетилась Марина. – Тебе плохо? Сколько раз повторять: не пей разноцветную гадость! Намешают в бокал невесть чего, консервированной вишней засыпят и подают дурочкам.

– Мама! – прошептала Лиза, став похожей на третьеклассницу. – Мама! Они все умерли! Севка в больнице, да? На него тоже напали? Ой! Мне страшно!

Елизавета сползла под стол, я наклонилась и приподняла край скатерти.

– Из всех, кто сидел в тот вечер у стойки, в живых остались только ты и Галина? Дай мне ее телефон.

– Севка умер? – в ужасе спросила Лиза.

– Нет, но он в очень тяжелом состоянии, в реанимации, с рассеченным ножом горлом, – ответила я. – Ты уверена, что Ахмет скончался от передозировки? Как его фамилия?

– Не знаю, – заплакала Лиза, – просто Ахмет! Как придешь в «Туннель», он у бара сидит, «Мохито» пьет. Ахметка как колонна, никуда не девался, а потом пропал. Все говорили, что он на игле сидел, не на коксе. Ма, принеси мобилу!

Марина послушно сходила в прихожую и подала дочери слишком дорогой для школьницы сотовый. Лиза набрала номер и крикнула:

– Галк, ты? Здрасте! Это ее подруга, Лиза. Ой! Ой! Нет! Ой!

Аппарат отлетел к мойке, я подняла его и сказала в трубку:

– Простите за поздний звонок.

– Ничего, – ответил тихий мужской голос, – я не сплю. Галочки нет в живых. Она умерла. Девочка, которая звонила, похоже, ничего не знает, бедняжка.

– Извините, – прошептала я, – очень сожалею о вашей потере.

– Все в порядке, – успокоил меня собеседник, – я не родственник, а хозяин квартиры, которую ее мать снимала.

У меня вырвался судорожный вздох, потом вопрос:

– Но как к вам попал телефон Гали?

– У Олеси Теодоровны из-за похорон напряженка с деньгами, – пояснил собеседник, – она мне в счет оплаты предложила мобильный дочери. Девочке он ни к чему на том свете, трубка совсем новая, дорогая, и я согласился.

– Как вас зовут? – очнулась я.

– Степан Петрович, – представился он.

– Случайно не знаете, что произошло с Галей? – спросила я.

Степан Петрович деликатно кашлянул.

– Не интересовался, неудобно. Знаю, что на нее маньяк напал, порезал девушку, вроде ограбил.

– Можете назвать фамилию Гали?

– Горбанюк, – без задержки сообщил владелец квартиры, – они с матерью из Артемовска, городка на Украине, приехали в Москву счастья искать. Олеся Теодоровна в горничных у богатого человека служила. У себя на родине она медсестрой работала, с образованием женщина, умная, поэтому и подалась в столицу России, бросила насиженный насест, друзей, хотела, чтобы Галочка в институт поступила, пристроила ее в московскую школу. И видите, как вышло? Увезла дочку назад в цинковом гробу. Как с ней связаться, я не знаю. До свидания.

Я захлопнула крышку телефона и протянула его Лизе, но та сидела, уткнувшись лицом в колени, и не взяла трубку. Мобильный схватила Марина и запричитала:

– Лизавета! Остаешься завтра дома, носа на улицу не высовываешь!

– Ага, – всхлипнула любительница веселья.

– Никаких гулянок! – закричала мать.

– Да, мамочка, – не стала спорить Лиза.

Марина уперла руки в боки.

– Почему полиция маньяка не ловит? Сколько он еще должен детей убить, чтобы вы встрепенулись? Ходите по домам, богатых защищаете! А про бедных не думаете! Если ребенок из простой семьи, значит, пусть его жизни лишают?

– Ма, Севке тоже досталось, – напомнила Лена, – и Евгения Ивановна умерла!

Марина рухнула на табуретку, обхватила голову руками и заплакала, повторяя на одной ноте:

– Что творится? Что делается?

Лиза выползла из-под стола.

– Мамулечка, успокойся, я пока жива.

– Пока! Не смей так говорить, – взвизгнула Марина и обняла непутевую дочь.

Утром я первым делом позвонила Костину и потребовала:

– Немедленно посмотри дела Галины Горбанюк, Анны Решетиловой, Ахмета и Кости.

– У мужчин фамилии есть? – спросил в свою очередь Вовка. – И отчества у них и у женщин?

– Не знаю, – ответила я. – Константин работал барменом в клубе «Туннель», Ахмет был завсегдатаем того же заведения.

Костин выслушал мой рассказ.

– Наведу справки непременно. Но для тебя уже есть одна новость. В крови Жени обнаружено большое количество токсина.

– Ковалеву отравили? – ахнула я.

– Сначала выслушай, потом задавай вопросы, – разозлился приятель. – Яд входит в состав мази «Кобратин», которую используют больные радикулитом, мажут поясницу, еще ее втирают в суставы, пораженные артритом. Сейчас на рынке полно таких средств, конкуренция огромная, но «Кобратин» позиционируется как гомеопатия. Крем активно рекламируют, по телевизору часто запускают ролик, небось ты его видела.

– Не помню, – вздохнула я.

– Скачет по дорожке лягушка, волочит задние лапы, наталкивается на упаковку с надписью «Кобратин», намазывается желтой мазью и, оп-ля, превращается в красавицу с…

– Двумя стройными ногами, женским телом и пучеглазой мордочкой, – не дала я договорить приятелю, – страшнее ничего не видела. Интересно, кто надоумил авторов ролика приделать к телу красотки голову жабки?

– Вспомнила! – обрадовался Вовка. – «Кобратин» считается безвредным препаратом, но в его бутано… мето… мне сразу не произнести… Если перейти на простой язык, это яд, который выделяет некий вид морских медуз.

– А почему это средство назвали «Кобратин»? – заинтересовалась я.

– Чтобы народу понятнее стало, – пояснил Вовка, – про полезные свойства змеиного яда все знают, а про медуз мало кто слышал. Так вот, в крови Евгении полно этого медузьего токсина. Концентрация высокая, но не смертельная. Следов уколов на теле Ковалевой нет, и отрава в кровь поступила не орально.

– А как? – не поняла я.

– Вероятно, через кожу, – уточнил Вовка.

– Надо проверить, пользовалась ли Жека «Кобратином», – пробормотала я. – А почему ты насторожился? Мазь от артрита – распространенное лекарство.

Костин чем-то зашуршал.

– В истории болезни Евгении нет никакого упоминания о неполадках с суставами или позвоночником. Ковалева, как это ни прискорбно звучит, скончалась, будучи в отличной форме. Ни малейшей патологии. Могла прожить еще лет пятьдесят. Зачем ей лечебная мазь?