Дарья Донцова - Черный список деда Мазая

– Я не посторонняя, – чуть не зарыдала Юлия.

– Нет, совершенно чужая, – заявил Сева. – Бабушка терпела вас исключительно ради сына!

– А ты вор! – закричала Ребятова. – Спер картины из кабинета отца! Думал, раз мы туда не ходим, то и не заметим. Украл фигурки! Стаканы! Не смотри так, не изображай удивление, мне звонил Рудольф, он тебя описал в подробностях! Мразь! Не смей более приближаться к нашей квартире!

Лицо Севы враз потеряло милую улыбку.

– Вы, Юлия, живете не в своем доме, а из милости находитесь в гостях у матери своего любовника. Лично вам принадлежит комнатенка в коммуналке с пятью соседями. И не вам решать, кому, когда и сколько времени проводить в доме Светланы Нелидовой. Зря вы затеяли этот разговор. Я не хотел вас травмировать, но раз дело приняло такой поворот, скажу правду. Юлия, подумайте, как я вынес вещи? Прихожу тогда, когда Светлана дома. И объясните, как я смог бы шарить в кабинете отца, когда она рядом, а?

Юля опешила.

– И с чего бы мне идти к Рудольфу? – не останавливался Сева. – Полно барыг, которые заплатят за краденое.

Ребятовой удалось победить свою растерянность.

– Верно, да только они дадут копейки, а Рудик никогда не обманывает людей, всегда выплачивает нормальную сумму, и он единственный в Москве, кто сразу дает деньги, а не ждет покупки сданной вещи. Все знают: если приспичило продать раритет, ступай к Рудольфу. Поэтому ты к нему и помчался, только не знал, что мы с ним в тесной дружбе.

Сева щелкнул языком.

– Все-то я у вас подлец, не работает у вас логическое мышление. Ну хорошо, я пытался не ранить вас, но ничего не получается, слушайте горькую правду. Вещи мне дает сама бабуля, она хочет от вас избавиться, вы ей до тошноты надоели.

– Надоела? – повторила Юля. – Я? Нелидовой?

Сева кивнул:

– Бабушка со мной откровенна. Она принимала вас потому, что Никита хорошо относился к любовнице. Светлане Иосифовне хотелось порой побыть с сыном вдвоем, вместе с ним отправиться на гастроли, самой заботиться о нем, но вы всегда перехватывали инициативу, выдирали из рук матери вожжи, оттесняли ее. Вы всех замучили своей заботой, задушили в объятиях. Никита не выдержал вашей давящей любви и сбежал.

– Он из-за меня уехал? – отшатнулась Юля.

– Конечно, – фыркнул Сева, – из липкой паутины освободился, а вот бабушке не повезло. Она очень надеялась, что любовница сына ее покинет. Но нет, вы угнездились в квартире, теперь хлопочете вокруг Светланы Иосифовны. Она человек деликатный, не может жестко сказать: «Ребятова, оставь меня в покое, дай пожить в свое удовольствие».

И еще она в курсе, что у вас нет нормальной жилплощади. Вытурить вас в коммуналку пожилая дама не способна. Она задумала купить вам однушку, поэтому дает мне вещи, а я их сбываю. Почему бабушка сама не ездит к Рудольфу? Она понимает, что антиквар в хороших отношениях с вами, понимает: скупщик сразу сообщит вам, что вещи уходят из дома. Никого другого Светлана Иосифовна не знает, поэтому попросила о помощи меня. А я на днях совершил глупость. Вы правы, Рудик дает денег больше, чем его коллеги, вот я и решил: со мной он незнаком, оттащу мужику стаканы. И вот что вышло! Ну, как? Успокоились?

Юлия не понимала, как реагировать на услышанное. В ее голове, как назло, ожило неприятное воспоминание. Вот Светлана идет по коридору с мятой рубашкой сына в руках, а Юля выхватывает у нее сорочку и сама берется за утюг. Вот Нелидова собирается сварить Никите супчик, Юля же бодро говорит:

– Лучше отдохните, я у плиты постою.

В прошлую субботу Светлана Иосифовна неожиданно вошла в ванную, увидела под душем Юлю и воскликнула:

– Ой, прости, я хотела в пене полежать. Закончишь плескаться, проветри, мне не нравится, когда здесь влажно.

Похоже, хозяйка была недовольна фактом оккупации санузла.

А вчера Света сразу ушла из кухни, едва в нее вошла Юлия.

– Надеюсь, у вас хватит благородства не затевать выяснения отношений с моей бабушкой, – завершил рассказ Сева. – Она может после скандала с вами слечь с инфарктом. Мы оба любим ее, ради нее нам следует молчать о сегодняшней встрече.

Юля снова открыла бутылку минералки и стала пить. Я терпеливо ждала. Ай да Сева! Мастер художественного вранья! Похоже, он никогда никому не говорил ни слова правды. И у него не отнять умения выкручиваться из любых ситуаций: Сева ловко выныривает сухим из трясины и обладает ярким артистическим талантом. Его бы дар, да в мирных целях! Ладно, с ним все ясно, конечно же, Юлия права: он надеется на бабушкино наследство. А я получила ответы на несколько вопросов. Поняла, что за женщина в драгоценностях и элегантной одежде заглянула в клуб к Севе. Арт-директор Павлик предположил, что дама – любовница Всеволода, а еще он говорил про наличие у мальчика-мажора шикарной квартиры в центре Москвы. Вот и сложилась картинка: Сева небось хвастался апартаментами на Бронной. А Виктор, которого он приводил к Светлане Иосифовне, вовсе не друг. Может, риелтор или барыга, у которого Сева просил денег в долг, продемонстрировав квартиру в качестве залога.

Юля вертела в руках пустую бутылочку.

– Я уехала домой, пару дней пыталась осознать происходящее, не знала, как лучше поступить, а затем поймала Севу.

– Где? – заморгала я.

Юлия скривилась.

– Ну прямо дурное кино. Неделю назад мы со Светланой должны были ехать в Подмосковье, в детский дом. Интернат устраивал фестиваль искусств, нас попросили быть членами жюри. Тащиться туда очень не хотелось, мы теряли целый день, выехать предстояло в семь утра, вернуться поздно вечером. Слушать плохо сыгранные пьески, которые детки разучивали с местным педагогом, мучительно, но отказаться невозможно. Мы дали согласие. В назначенный час прибыл микроавтобус, мы двинулись в область, и вдруг звонок от директора приюта. У двух воспитанников только что диагностировали корь, опасную для взрослого человека. Мероприятие в аварийном порядке отменили. Нехорошо признаваться, но мы обрадовались и попросили шофера отвезти нас в музыкальную школу. Светлана Иосифовна вошла в свой рабочий кабинет и вдруг сообразила: портфель, с которым она ходит на службу, остался в квартире. В поездку она прихватила другую сумку. Короче, я поспешила домой. Только завернула во двор, глядь, а из подъезда с большим свертком в руках вышмыгивает Сева. Меня он не заметил, сел в машину и дал газу. И автомобиль у него не роскошный, самый что ни на есть обычненький, марки не назову, я в них не разбираюсь. И я все поняла! Ну прямо в секунду озарило! Ковалев врун и вор! А я поверила его россказням, он меня загипнотизировал. С какой радости Всеволоду в наше отсутствие приезжать? Да еще рано утром? А вот вам и ответ: подлец знал, что бабушка отправится надолго в интернат, апартаменты будут свободны, никто ему не помешает там пошарить. Что же до ключей…