Дарья Донцова - Шекспир курит в сторонке

Ничего подозрительного на месте происшествия не нашли. Если не считать дохлого паука, от вида которого передернуло даже привыкших ко всему медиков, оперов и криминалистов. Борис лежал на несмятой кровати, он был обнажен, прикрыт с головой пуховым одеялом, на руках никаких ран. Единственный беспорядок – опрокинутая ваза с цветами – случился из-за доктора «Скорой». Врач подошла к постели, решила удостовериться в смерти пациента, нагнулась, отдернула одеяло, которое было натянуто почти до макушки, и с воплем шарахнулась в сторону, задев стеклянный столик, на котором стояла ваза с тюльпанами и ирисами. Врача можно понять: не всякий сохранит спокойствие, увидев на шее покойника паука размером с суповую тарелку.

– И у меня возник вопрос, – говорил Димон, – зачем убивать себя первого мая? Неужели Борис Олегович не понимал, что в праздничные дни никто Зое Владимировне не поможет, а все бюрократические церемонии растянутся до неимоверности? Все закрыто, никто не работает, большая часть знакомых разъехалась. Да, всякие службы вроде похоронных бюро и милиции не имеют выходных, но Агишева осталась буквально в изоляции. Никого из близких рядом. Ветошь не подумал о реакции прислуги? Ему не пришло в голову, что горничные удерут без оглядки? К кому Зоя могла обратиться за помощью? На праздники Москва опустела, а Агишева давно разучилась решать любые проблемы самостоятельно. Борис любил жену и создал для нее столь стрессовую ситуацию? Странно, а?

– Можно долго рассуждать о психологии самоубийцы, – остановила я Димона, – и ничего не понять. У меня возникли другие вопросы. Яд арлекина опасен?

– Очень, – ответил Коробок, – почти мгновенного действия.

– Сколько времени проходит от укуса до кончины человека?

– В зависимости от веса, возраста, состояния здоровья, – начал деловито перечислять хакер.

– Назови самый большой срок в случае укуса в шею, – потребовала я.

– От двадцати секунд до минуты, – отчеканил Димон, – ты что имеешь в виду – смерть или обездвиженность?

– Уточни вопрос, – попросила я.

– Паук прокусывает кожу, впрыскивает яд, тот почти мгновенно парализует жертву, а сама смерть наступает чуть позднее, от остановки сердца, – ответил Коробок.

– Следовательно, Борис Олегович сразу потерял способность двигаться? – еще раз уточнила я.

Димон разозлился.

– Сколько раз можно повторять? Да!

– Тогда как он смог натянуть одеяло почти до макушки? – спросила я.

– Черт, почему никто не обратил на это внимания? – взвыл хакер.

– Не знаю, – ответила я, – случается, все глядят и не видят. Полезно иногда пригласить, так сказать, свежего человека.

– Может, Борис поместил насекомое под подбородком, сам прикрылся одеялом и стал ждать смерти? – предположил Коробок.

Я отмела его предположение:

– Не получится. Арлекин в темноте мгновенно засыпает, у него на спинке какие-то природные фотоуловители. Вспомни рассказ Агишевой, посмотри в Интернете описание арлекина. Нет, Борис Олегович, страстный пауковед, прекрасно знал – накроет Павлика, и тот безопасен. И так сомнительно, что насекомое цапнет любимого хозяина, а уж под покрывалом арлекин и на муху не нападет, он беспомощен.

– Значит, это убийство, – подытожил Димон. – Теперь у меня нет сомнений. И кого ищем?

Я отложила вилку и хлебным мякишем аккуратно собрала вкусный соус со дна тарелки. Тоже углеводы, я не нарушаю строгой диеты.

– Ау, Тань, проснись, – потребовал Коробок, – не слышу членораздельной речи.

Я быстро проглотила хлеб.

– Необходимо найти человека, который был зол на адвоката.

– Какая оригинальная, светлая, ранее никем не высказанная идея, – принялся ерничать Димон, – учитывая его бизнес, предстоит прошерстить тьмы и тьмы людей.

– Можно сократить круг до нескольких человек, – с набитым ртом проговорила я, – убийца взял в руки Павлика. Много ты знаешь людей, способных прикоснуться к мохнатому пауку?

– Ну нет, – согласился хакер. – Я, например, ни за какие новые программы не соглашусь.

– Следовательно, нужно обратить внимание на лиц, увлеченных насекомыми. И следующий момент. Арлекин не терпит чужих прикосновений, он должен был укусить того, кто его вынул из аквариума, – заметила я.

– Стой, стой, тут нестыковочка, – зачастил Димон, похоже, довольный, что может уличить меня в отсутствии логики, – как же этих монстров ловят? Их бы не могли продавать. Значит, есть способ взять паучище в руки и остаться в живых.

– Ты не дал мне договорить, – укорила я Коробка, – складываем вместе наши размышления и кого получаем? Мужчину, который не просто не боится, но и хорошо умеет обращаться с экзотическими пауками.

– Может, женщину, – буркнул Димон.

Объяснить ему, что даже толерантно относящаяся к мышам дама умчится прочь, завидев мохнатого гигантского паука? Я решила не тратить слова зря.

– Ладно, пусть тетку, что, однако, еще сильнее сужает круг подозреваемых. У меня есть отличный кандидат на роль киллера – ветеринар Антон. Он подходит по всем параметрам. Напрошусь-ка я к парню на беседу.

– Только будь осторожна! – счел своим долгом проинструктировать меня Димон. – Лучше ни о чем не спрашивай в лоб, обратись якобы за консультацией.

– Купить паука и спеть о его плохом самочувствии? – хихикнула я.

– Именно! Сейчас… вот, нашел, шлю эсэмэской адресок, – пообещал Димон. – Лавка с насекомыми-экзотами. Находится на Дмитровском шоссе.

– Весьма удобно, – обрадовалась я, – вроде Антон живет в том же районе. Сейчас ему позвоню. Только давай сначала завершим с уликами, которые нашли эксперты по делу Ветошь. Ничего интересного?

– Нет, в спальне Бориса Олеговича только его пальчики, плюс жены и прислуги. Похоже, посторонние в комнату вообще не заходили, – отрапортовал Димон.

– Мало кто пускает в интимное помещение гостей, если только не живет в однушке. И не надо рассчитывать, что киллер идиот. Сейчас народ смотрит сериалы про криминалистов, про отпечатки все знают, – вздохнула я, – а в паучьей комнате? Может, убийца там наследил?

– У насекомых идеальный порядок, Ветошь каждый день заставлял горничных в своем паукарии полы пылесосить, – объяснил Димон. – Они тряпками стены протирали, но к аквариумам ближе, чем на полметра, не приближались, хозяин запрещал. Вот там нашелся один фрагмент отпечатка детской ладошки, на столике около жилища арлекина.

– Рука ребенка? – удивилась я.

– Фатима смотрела, сказала, может, лет семь, восемь, – продолжал Димон, – похоже, малыш просто оперся о стеклянную столешницу.

Я не усмотрела в этом сообщении ничего важного.

– Борис Олегович часто собирал гостей, вероятно, показывал чьему-то наследнику насекомых, но, поскольку детей в ночь трагедии в доме Ветошь не наблюдалось, мы легко можем забыть об этой улике.