Дарья Донцова - Шекспир курит в сторонке

– Куда же вы направились? – не отставала я.

– Улицу не назову, – орудуя губкой, сказала уборщица. – Где-то в Москве, шла и по дороге увидела.

Я продолжала бить в одну точку:

– Зачем тогда вы плевали Борису Олеговичу на дверь?

Зинаида переместила очищенную колбасу в пустой ящик и выпрямила спину.

– Вы кто? В чем меня обвиняете? Если хотите за мелкое хулиганство привлечь, то я ученая, знаю, как вести себя. Докажите, что я харкнула. Делайте анализ ДНК. Мы без протокола беседуем, я не задержана?

– Конечно, нет, ну что вы, – защебетала я, понимая, что неправильно строю разговор. – Просто я хотела поболтать с вами по-дружески за чашечкой кофе и куском торта. Борис Олегович…

Зинаида встала, аккуратно положила губку на лист расстеленной на полу газеты, поставила пульверизатор и молча вышла в коридор. Я кинулась следом.

– Пожалуйста, подождите…

Но Зина быстро потрусила в зал, мне удалось схватить ее за руку лишь около стеллажей с печеньем.

– Постойте!

Тряпкина показала пальцем в потолок:

– Везде камеры, охрана нас видит. Лучше отойдите.

– Не надо меня бояться, – попросила я, – выслушайте, пожалуйста. Никто не собирается вспоминать про плевок на дверь.

Зина улыбнулась.

– Я и не сомневалась. Анализ ДНК вещь дорогая, если по каждой хулиганке его делать, никакого ментовского бюджета не хватит. Криминалисты засомневаются даже в случае убийства, экспертов за перерасход денег по головке не погладят.

На лице Тряпкиной не дрогнул ни один мускул. Она продолжила:

– Я стояла у офиса, насчет плевка поясню: чихнула случайно, а секретарь не поняла. До свидания.

Зинаида повернулась ко мне спиной.

– Он умер! – быстро сказала я.

Уборщица обернулась.

– Чай? Не берите, если срок годности закончился.

– Ветошь убили, – выпалила я, – Бориса Олеговича нет в живых.

Тряпкина взяла с полки жестянку и повертела в руках.

– Напрасно вы гоните, свежий совсем.

– Бориса нет в живых, – повторила я, – давайте поговорим, вероятно, вы поможете нам отыскать преступника.

Уборщица вернула коробку на место.

– Жаль человека, но я тут ни с какой стороны. Прощайте.

От злости я чуть не пошвыряла на пол упаковки с печеньем. Ну надо же было так опростоволоситься!

Я постояла несколько минут, тупо уставившись на пакеты с кексами. Потом взяла телефон и, услышав голос Димона, с чувством произнесла:

– Я дура!

– Не решаюсь спорить, – галантно ответил Коробок, – как скажешь, дорогая!

– Немедленно прослушай разговоры Тряпкиной по мобильному, – потребовала я, – на что угодно готова спорить, она сейчас просто обязана соединиться с кем-то из близких: подругой, любовником.

– Нет, это не в моих силах, – произнес Димон.

– Безобразие! – возмутилась я. – Почему?

– По техническим причинам, – прибегнул к распространенной отговорке Коробок, – но я могу прочитать ее эсэмэс. Давай номер телефона.

Я горько вздохнула:

– Не знаю его.

Димон чем-то захрустел.

– Ситуация напоминает русскую народную сказку, в которой Баба Яга велит Иванушке: «Пойди туда, не знаю куда, добудь то, не знаю что».

– Спасибо, что сравнил меня с Ягой, – хмуро сказала я, – но пока ты шутишь, Зинаида общается с приятелями.

– Уверена, что у тетеньки есть мобильный? – поинтересовался Коробок.

– Они сейчас есть у всех, – отрезала я.

– Ошибаешься, – не согласился Коробков, – не вижу Тряпкину ни в Билайне, ни в Мегафоне, ни в МТС, ни в Скайлинке. Или она предпочитает общаться по старинке при помощи проводного аппарата, либо ей просто не нужен мобильник, а может, она купила на Горбушке левую симку, во всех случаях я бессилен.

Я пожаловалась:

– Я спугнула Тряпкину, неправильно построила с ней беседу. Зинаида просто Штирлиц, никакой естественной человеческой реакции.

– Женщина, которая не один год провела на зоне, не станет впадать в панику, ее мало чем можно напугать. Не переживай, с каждым может случиться, – попытался утешить меня Димон. – Иду, Каро Финогенович, через минуту.

– Вы куда-то собрались? – полюбопытствовала я.

– Лучше не напоминай, – застонал хакер, – едем за шмотками. Лапе необходимо белое платье.

– А ты им зачем? Говорят, это плохая примета, если жених до свадьбы будущую жену в подвенечном наряде увидит, – сказала я.

– Предлагаешь отпустить Лапу на метро? – полез в бутылку Димон. – Я не намерен выходить из машины, буду у них шофером. Черт бы побрал этого Каро, только прилетел, а уже все лучше москвичей знает. Нашел какой-то магазин, где, как он уверяет, шикарные шмотки задаром продают.

– Звучит странно, без денег в Москве можно приобрести только неприятности, надеюсь, щедрый папенька не направится в секонд-хенд, – насторожилась я. – Может, тебе все же лучше пойти с ними? Приглядишь за процессом.

– Сама говорила, это плохая примета, – возразил хакер.

– С каких пор ты в них веришь? – удивилась я.

– С того вечера, как увидел Леру, которая изо всех сил терла морду одновременно обеими лапами. Марго сказала: «Кошка нам гостей намывает», – а наутро здрассти, приехал Карфагеныч, – мрачно признался Димон.

– Дим, посоветуй, как поступить с Тряпкиной? – заныла я.

Хорошо еще, что он не знает, как я сглупила, придя с пауком к Антону!

– Попробуй еще раз подобраться к Зине, – не долго раздумывая, ответил Коробов.

– Она не идет на контакт. И это весьма подозрительно. Почему не желает говорить об адвокате? – запоздало удивилась я. – Он был организатором конкурса красоты, на котором Зина надеялась получить корону. Не верится, что она его не знала, и фамилия у него редкая, должна была остаться в памяти.

– Скажи, что есть свидетели, которые ее видели около офиса адвоката, – оживился Коробок.

– Она признает факт визита, но уверяет, будто просто обратилась к первому попавшемуся юристу, ткнула пальцем в поисковую систему и увидела этот адрес, – пожаловалась я.

– Эй, встряхнись, – приказал Димон, – слышу уныние в твоем голосе. Знаешь, вдова адвоката начинает распродавать имущество.

Я не удержалась от замечания:

– Она ведь говорила, что у них все чужое, предоставленное напрокат или фальшивое, вроде украшений «княгини».

– Ну, что-то свое все же есть, – продолжал Коробок. – Я нашел объявления в Сети. Вдовушка избавляется от картин, в том числе Айвазовского, напольных древнекитайских ваз, столового набора из серебра с инкрустацией, ну и дальше: ковры, плед из соболя. Если сложить запрашиваемые суммы, получается красивая цифра в полтора миллиона евро.

У меня закружилась голова.

– Она врала, когда говорила о своей бедности? Так убедительно жаловалась на отсутствие денег!

– Мне пора, – резко оборвал беседу Димон. – Вечером договорим. Ну и погода на дворе, дождь стеной идет, неба не видно.