Дарья Донцова - Шекспир курит в сторонке

Меня охватило любопытство, я поспешила в кабинет Димона, говоря по дороге:

– Думала, ты заботишься о моих руках, ногах, голове. А оказывается, ты думаешь о предстоящих тратах на ремонт!

– Учитывая кое-какие неприятности, случившиеся с моим банковским счетом, ремонт я потяну не раньше чем через пару лет, – со смешком произнес Димон. – Я Буратино, которого ловко обдурил кот Базилио.

– Мои ощущения еще хуже, – честно призналась я, – чувствую себя просто дурой. Я у ноутбука.

– Открывай, – велел Димон.

Экран пару раз мигнул, я уставилась на картинку.

– Не молчи, – приказал Коробок.

– Ух ты, – только и сумела сказать я, – у них у всех на пальцах одинаковые перстни. Наверное, это знак принадлежности к семье. Ну почему мы ни разу не подумали о…

– А почему нам ни разу не пришло в голову проверить слова Каро Финогеновича? – перебил меня Димон. – Порыться в его биографии?

Я замолчала.

– Собирайтесь, – раздался из трубки голос Федора, – встречаемся у дома Кирпичниковой.

…Нина открыла дверь сразу, Приходько с укоризной посмотрел на нее и не удержался от критики.

– Не в деревне, не в глухой тайге живете. Надо хоть спросить, кто к вам в вечерний час явился. Вдруг грабитель?

– У нас красть нечего, – весело ответила хозяйка.

Я вмешалась в разговор:

– Встреча с насильником тоже не лучший опыт.

Кирпичникова скорчила гримасу.

– Со мной трудно справиться, я с виду хрупкая, а на самом деле очень жилистая. В цирке слабых нет, ни физически, ни морально! Немощным на арене делать нечего. Что вы хотите? Только не говорите, что пришли от фонда, где учат женщин правильно открывать дверь.

– Вы Нина Кирпичникова, акробатка, которая работает под псевдонимом Аврора? – осведомился Федор.

– И что? – насторожилась девушка.

– Одно время у вас был роман со Степаном Козихиным? – поинтересовалась я.

Нина скользнула по мне взглядом.

– Он не женат, я не замужем. В чем проблема?

– У нас появилась новая информация о смерти вашей матери, – ответил Димон, – разрешите войти?

Нина, посторонившись, подняла руку. На указательном пальце сверкнул перстень с печаткой. Девушка откинула назад волосы и спросила:

– Вы ведь не из милиции?

– Частное детективное агентство, – представилась я.

– Вау! Круто, – попятилась девушка, – но мы вас не нанимали.

– Давайте сядем, – предложил Федор, – в ногах правды нет.

– Ну ладно, – без особой охоты согласилась Нина, – ступайте в гостиную.

Большая комната оказалась проходной, в стене между книжными шкафами имелась плотно при-крытая дверь, очевидно, она вела в спальню.

– Я к вам не обращалась, – повторила Нина, – и у меня нет денег платить сыщикам.

– Слышали когда-нибудь о сопутствующем раскрытии? – вежливо спросил Димон. – Порой случается, что, занимаясь одним делом, мы случайно узнаем крайне важную информацию по другому, нераскрытому, преступлению.

– Мама умерла, – быстро сказала Нина, – ее сбила машина, преступника не нашли.

– Ау, Нина, ты дома? – закричал из прихожей знакомый голос. – У нас гости? Чьи куртки на вешалке?

Мы повернулись и уставились на дверь. В проеме появился высокий стройный парень, он замер, потом ойкнул.

– Входи, – пригласила я, – чувствуй себя, как дома. Хотя, извини, ты и правда дома. Здравствуй, Кирпичников Илюша! Ты ведь родной брат Нины и сын трагически погибшей Валерии?

– Что вы тут делаете? – испуганно спросил чистильщик бассейнов.

– Ты их знаешь? – занервничала акробатка.

Илья ткнул в меня пальцем.

– Ее да, остальных нет.

– У них есть информация о смерти мамы, – прошептала Нина.

Илья прошел в комнату и сел на диван возле сестры.

– Какая?

– Мы можем назвать человека, который совершил наезд на нее, – строго произнес Федор, – прямых улик нет, но мы уверены, что это был Борис Олегович Ветошь.

Нина схватила брата за руку.

– Вы же актриса, – вздохнула я, – могли бы хоть изобразить изумление.

– Нина, когда вы узнали Бориса? – в лоб спросил Димон.

Акробатка выпрямилась.

– Не понимаю, о чем речь, я ничего не слышала о нем, среди моих знакомых его нет.

– Ей-богу смешно, – не выдержала я. – Вас часто видела Галина, горничная Степана Сергеевича, да и Козихину нет нужды скрывать факт вашего с ним романа. Зоя Владимировна вспомнит девушку-каучук. И много других людей подтвердят: банкир жил с акробаткой, хвастался своей гуттаперчивой девочкой. Думаю, дело было так. Степан Сергеевич, очарованный вами, завел роман, а вы…

– Нет, – решительно остановил меня Илья, – это я.

– Илюша, не надо, – тихо попросила Нина.

Брат махнул рукой.

– Я убил, мне и отвечать.

– Не надо, – повторила Нина.

– Все равно они не отстанут, – отчеканил Илья, – бегут по следу, как собаки. Лучше бы вы так активно искали маминого убийцу. А то дело в архив сплавили и руки умыли, мы правды не добились.

– Кому циркачи нужны? – звонко спросила Нина. – У нас нет ни денег, ни связей.

– Мама умерла, когда мы еще подростками были, – перебил сестру брат, – кто-нибудь пришел, денег нам принес? Нет! Живите, как хотите. У Нинки хоть профессия была. А я для арены непригодный!

Нина обняла брата.

– Вы не поймете. Цирковые дети с трех лет уже на сцене. В одном номере с родителями выступают, никто скидок на юный возраст не делает. В десять ты уже взрослый артист, и спрос с тебя соответствующий. Главное – представление, остальное побоку. Заболел? Неинтересно, шагай на арену. Настроение плохое? Цирковой народ таких слов не знает! Депрессия, усталость – это все не про нас. И мы всегда второй сорт.

– Балаган не искусство, – вздохнул Илья. – Фокусники, жонглеры, акробаты, по мнению журналистов, тупые уроды. Чего только про цирк не говорят! Будто идиоты там все, и бьют друг друга, и читать не умеют.

– Насчет образования, может, и справедливо, – кивнула Нина, – откуда ему взяться, если из города в город переезжаешь? Я порой по пятнадцать школ за год меняла. Но ведь балетные тоже не в ладах ни с русским языком, ни с математикой, но их считают великими артистами, а мы так, дерьмо! Только когда «Дю Солей» в Россию наезжать стал, нас зауважали. Знаете, что там много россиян? Мама очень любила Илюшу, он у нас самый младший, она хотела, чтобы сын получил образование и не оказался на обочине жизни после сорока лет. Вы никогда не задумывались, куда деваются цирковые артисты после того, как начинают стареть? А?

– Не знаю, – честно ответила я, – наверное, можно из девочки-каучук трансформироваться в дрессировщицу.

Нина и Илья дружно засмеялись.

– Думаете, для работы с животными учиться не нужно? – спросила девушка.

– И где денег взять? – подхватил Илья. – Задаром даже курицу не получишь. Нет, после того как свой номер работать не сможешь, путь тебе в униформу, ковер расстилать на арене. Но, знаете, униформистам тоже физическая сила необходима, если кого страховать надо, да и ковер тяжелый. Получается, когда мышцы ослабеют, ты умрешь. Хорошо, если семья большая, тогда будешь своим полезен, а если ты один?